Этот год у меня получился совсем молчаливым — почти без текстов. Когда, четыре года назад, я шла на свою юнгианскую учебу, моя аналитик, по случайному совпадению — известный израильский поэт, сказала: «Ты не пугайся, во время учебы пишут меньше. Потом нагонишь». «Меньше» - это еще мягко сказано. Ладно. Я не пугаюсь. Учитывая, что весь молчаливый год я практически не слезала со сцены, в этом даже есть определенный стиль.

Это не конспект прошедшего года. Конспекты года мы пишем в частном порядке, и мой на данный момент составляет пятнадцать страниц (он еще не окончен). Первые пять занимает январь, в котором ничего не произошло.

Но совсем промолчать, провожая год, тоже как-то неправильно. Неуважительно, что ли — к окружающим, к году, к жизненному этапу, к Кириллу и Мефодию, наконец. Текстов у меня по-прежнему нет, но есть картинка — зарисовка, моментальный снимок конца декабря. В этом месте к Кириллу и Мефодию присоединяется Ролан Барт, и юнгианское вступление можно считать оконченным.

В прошлые выходные я договорилась с учебной группой собраться в Тель-авивском музее, чтобы всем вместе сходить на выставку, а после куда-нибудь поесть. Таким симпатичным путем мы собрались отмечать день рождения однокурсницы. Знающие меня люди уже уловили здесь ряд тяжелых противоречий, причем совершенно не в том, что однокурсница родилась в августе. Просто, ну мяу, выходной. Тель-Авив. Учебная группа, с которой я и без того общаюсь раз в неделю. Поход на выставку всем вместе... Ну не коллективный я человек. Совсем. Не случайно ближайшая к августу всем подходящая дата нашлась двадцать первого декабря.

Ладно. Даже неколлективный человек должен быть человеком, а не свиньей. Я взяла себя в руки. Написала прощальные письма, пожелала Роману расти хорошей девочкой, поклялась Диме, что всегда его любила, сказала, где лежит черновик завещания, и что те сережки с блестящими камушками Роми может взять себе, когда ей исполнится восемнадцать. Надела темные очки, врубила музыку и покатила в Тель-Авив.

Теперь про музыку. Одной из песен, которой я болела в прошедшем году (я всегда болею какой-нибудь песней) была красивая песня на ладино, под названием Adio kerida. Позже выяснилось, что первая фраза туда залетела из «Травиаты» Верди, но я сейчас о другом. В этой песне отчаявшийся автор прощается с любимой (адио, говорит, керида!), констатируя, что ему больше не дорога жизнь, отравленная ее черствостью и равнодушием. Дальше он желает ей идти искать другого возлюбленного, поскольку для него самого она уже мертва. Не очень понятно, зачем куда-то идти должна именно она, при том, что уходит как раз он, но не будем опошлять символику конкретикой. Красивые песни на незнакомых языках вообще лучше не переводить. Я вот всегда перевожу.

Обычно песню «Адио, керида» начинают с припева. Там сразу акцент на вторую долю, драматично звучит и ложится на нервы. Но, в принципе, можно и с первого куплета начать. Первый куплет выглядит так: «Tu madre kuando te pario (твоя мать, когда тебя родила), e te kito al mundo (и отправила в мир), korason eya no te dio (не дала тебе сердца), para amar segundo (чтобы любить другого)». Ясное дело, вечно мама виновата. Привет юнгианским аналитикам.

Кто-нибудь еще помнит, с чего все началось? Я благополучно, хотя и с некоторым превышением скорости, доехала до Тель-Авива, и там картинно пропустила нужный поворот. В Тель-Авиве довольно сложные развязки, правда. В итоге, чтобы вернуться на стезю праведности, мне пришлось извилисто выкручиваться, возмущаясь сквозь сжатые от удовольствия зубы.

- Ну почему, - шипела я, проворачивая операцию «подрезать десять человек так, чтобы никто из них этого не заметил», - почему, почему я вообще на это согласилась? Я же знала, что так оно и будет! Я же ничего подобного не хотела! Я ненавижу эти развязки! Я не люблю никуда ходить совместно! Почему, почему я вечно соглашаюсь делать то, чего не хочу???

В этот момент в динамиках щелкнул случайный выбор песни, и теплый женский голос мне ответил:

- Tu madre kuando te pario (твоя мать, когда тебя родила) e te kito al mundo (и отправила в мир) korason eya no te dio (не дала тебе сердца) para amar segundo (чтобы любить другого)...

Господи, я так ржала, что заулыбался водитель в соседней машине. Ну вот, теперь все понятно. Мама, ты слышишь? Когда ты отправляла меня в мир, ты не дала мне сердца, чтобы любить другого. Поэтому я такой неколлективный человек, поэтому меня так тяжело вытащить из дома, поэтому я вечно пропускаю повороты, поэтому я так веселюсь, подъезжая к собравшимся однокурсницам, поэтому мой декабрь освещен ярким солнцем и куртку можно оставить в машине, поэтому мы сейчас пойдем на выставку, а после в ресторан, поэтому мы будем там сидеть и говорить о жизни, которая для некоторых из нас прозрачна, а некоторым совершенно неясна. Как будто мы не одни и те же люди, как будто у нас не одна и та же мать, как будто среди нас вообще бывает кто-то другой, как будто у нас не одно и то же сердце на всех, para amar segundo…

Как будто жизнь начнется снова, если его полюбить.

https://neivid.livejournal.com/364890.html