Ниже я попробую изложить своё понимание Советов как исторического и политического явления. Откуда взялись, чем были, почему исчезли, какие выводы можно сделать на будущее.

Источник вдохновения? Изволите видеть, в миллионный раз (гипербола) узрел пылкую дискуссию по поводу условного «совка». Сильно подозреваю, что в отсутствие этой темы диспутанты стремительно нашли бы другую – собственные достоинства нуждаются в сравнении, да. И про Советы как органы государственной власти в СССР там, как обычно, не было ничего. Сплошь лагеря, пионерские и исправительно-трудовые, ударники и несуны, великая культура и великая цензура.

А ведь от того, что тема о собственно Советах не знаковая, «все всё знают», интересной она быть не перестаёт: можно и нужно посмотреть, хотя бы на уровне реферата.

Вот любопытный момент в изложенном Лениным политическом отчёте ЦК на седьмом экстренном съезде РКП(б) в начале марта 1918 года.

С одной стороны, указано, что отличие буржуазных революций в европейских странах от пролетарской революции в России заключается в том, что буржуазная революция снимает политические ограничения для уже существующего капиталистического уклада в экономике. В свою очередь, социалистическая революция в России сталкивается с отсутствием готовых форм социалистических отношений, «если не брать самых развитых форм капитализма, которые, в сущности, охватили небольшие верхушки промышленности и совсем мало ещё затронули земледелие».

С другой стороны, Ленин говорит о вещах, ныне забытых, а именно о том, что Советы не были изобретены большевиками, что «нам пришлось провозгласить принцип Советской власти», что «необходимо было взять в руки Советов власть», и далее:

«Если бы народное творчество русской революции, прошедшее через великий опыт 1905 года, не создало Советов ещё в феврале 1917 года, то ни в каком случае они не могли бы взять власть в октябре, так как успех зависел только от наличности уже готовых организационных форм движения, охватившего миллионы».

Что здесь любопытного? По моему мнению, Ленин говорит о процессах подобных, схожих. Что в Европе, что в России революция не создаёт нового, она всего лишь сносит препятствия для сущностей уже состоявшихся и набирающих силу. Только в Европе эта сущность экономическая (множество капиталистических предприятий), а в России – политическая, административная (Советы).

Ленин, насколько я могу судить, объясняет эту разницу отсталостью России: мол, если бы «развитые формы капитализма» охватили значительную часть национальной экономики, то привести эту экономику к полностью социалистическому укладу потребовало бы несравнимо меньших организационных усилий, чем те, которые де-факто требовались от партии большевиков как «авангарда пролетариата».

Чтобы объяснить, почему социалистическая революция состоялась именно в России, большевики использовали концепцию неравномерного развития капитализма в разных странах и основанное на ней понятие «слабого звена в цепи империализма», которым и оказалась Россия. Иными словами, социалистическую революцию объяснили именно недоразвитостью России, её «военно-феодальной» версией империализма. Заметьте, эпитеты опять относятся к административному аспекту общества.

Ленинское объяснение, если учесть идею примата материальной стороны общественной жизни, каковой идеи предельно упорно держались большевики, выглядит откровенно натянутым. Мол, революционные события обязаны собой противоречиям в экономике, ибо так учат Маркс и Энгельс, но революция вот она, а экономических реалий, должных послужить одной из сторон этих противоречий, ещё нет.

Сюда можно добавить горячее стремление Ленина к слому, уничтожению прежнего государственного аппарата, причём стремление осознанное, с пониманием отличия этого решения от практики буржуазной революции, где государственный аппарат оставался наследием прежнего режима.

Я считаю разумным предположение, что русская революция стала итогом противоречий между разными административными укладами, а экономика здесь на побегушках, однако Маркс с Энгельсом так не учат.

Такое предположение, очевидно, требует доказательства того, что Советы не были случайностью, что они были востребованы обществом и потенциально могли проявить себя в любой экстремальной ситуации масштабов страны: не обязательно изматывающей войны.

А уже это доказательство требует доказать, что Советы были административным решением, производным от решений даже не привычных для большинства населения, а естественных для него на уровне «как же иначе».

Здесь нужно рассмотреть эпопею Иваново-Вознесенского общегородского совета рабочих депутатов образца 1905 года, взявшего на себя ответственность за стачку продолжительностью в 72 дня, в которой участвовало больше половины населения города.

Само «советское решение» в известном нам виде обязано собою тем, что заводчики и фабриканты попросту отказывались говорить со всеми бастующими зараз, с толпой, и практика отправления на такие переговоры выборных (депутатов) уже существовала.

Когда стало понятно, что забастовка в Иваново-Вознесенске принимает общегородские масштабы, стало понятно и то, что такие переговоры надо упорядочить, а требования привести к единству: проще говоря, учинить совместные заседания таких депутатов. Неизбежным следствием этого решения стало принятие получившимся Советом на себя ответственности за обеспечение порядка в городе во время стачки.

Новый административный уклад состоялся, его заимствовали в близлежащих городах, его запомнили в подробностях: запомнили не в последнюю очередь благодаря усилиям большевиков, находившихся тогда в подполье как партия, но на уровне отдельных лиц вполне легально (если здесь уместно это слово) принявших участие в организации и работе Совета.

Впрочем, даже без этого «сохранения» Советы, повторю, оказались бы востребованы как административное решение в любом быстром и масштабном неустройстве российского общества, с поправкой на то, что некоторые детали пришлось бы открывать заново.

Думаю, такое развитие событий обязано собой тому, что Совет как сущность оказался работоспособной проекцией сельского схода на городские условия и стал тем самым решением на уровне «а как же иначе». «Как иначе», знали фабриканты, люди по определению только и явно городские, но именно от них забастовщики старались добиться уступок, а не назидательных лекций о жизненных реалиях. Кроме того, фабрикантов с такой же городской обслугой было очень мало.

Что такое «сельский сход», к 1917 году либо знало, либо помнило примерно 85% населения Российской империи, а понимало ещё больше. Далее я попробую изложить своё понимание этого решения, сто лет спустя.

Как административное решение, сельский сход обязан своим существованием очень простому (не путать с лёгким), неспециализированному производству в деревне, условия которого кратко можно описать «на границе выживания». С одной стороны, управление должно было обходиться предельно дёшево; с другой стороны, самих задач управления было очень мало, и они были однообразной рутиной.

В такой ситуации разделение властей, в сколь угодно зачаточном состоянии, выглядит решением и вообще дорогим, и не окупающим себя. Востребованным же станет решение, основанное на отождествлении задач управления производством с задачами собственно производства, с чётким пониманием управления как производства порядка.

Устойчивость такого решения невелика, кулак со сравнительно небольшим количеством свободного ресурса (наличных денег) без особенных усилий подминает сход под себя.

Участник схода выступает и как обыватель, и как производитель: отсюда сама идея «рабочих и крестьянских депутатов», то есть главное, критическое отличие Совета от «буржуазного парламента» или «муниципалитета» и прочих «городских управ». Именно это отличие, обязанное собой пониманию порядка как одного из продуктов производства, запечатлено в праве выдвижения кандидатов в депутаты «общественными организациями и обществами трудящихся» (1936).

По моему нескромному мнению, Советы оказались действенной альтернативой и «царизму», и «буржуазной республике» не потому, что они правильней или справедливей (такое всегда можно разъяснить задним числом), а потому, что при сравнимых количестве и сложности задач управления Советы дешевле за счёт отказа от принципа разделения властей. С началом процесса усложнения сельскохозяйственного производства Советы вернулись в деревни как новый уровень сельского схода, адекватный произошедшим изменениям, то есть как то же самое естественное решение.

Кстати, замечу: в том же Иваново-Вознесенске новообразованный Совет начал с упорядочения стачки, а стачка – тоже хозяйственная деятельность, пускай и противоположная деятельности производственной.

Ленина славословят за то, что он «открыл» Советы как государственный способ осуществления диктатуры пролетариата: идеи, основанной на положениях «Манифеста Коммунистической партии», опубликованном задолго до 1905 года. Вот только сама диктатура пролетариата в своём практическом применении выглядит постоянной работой по компенсации ранее упомянутой неустойчивости Советов. Теоретическое обоснование есть обоснование именно этой практики: пролетариат в позиции надзаконного суверена и проч..

Тезис можно подкрепить аргументом «от противного»: отмену шестой статьи Конституции СССР считаные годы отделили от краха Советов как способа администрирования на всех уровнях государственной иерархии. И этот крах прошёл исторически молниеносно, как и пресловутое «триумфальное шествие». То есть Советы не смогли и в принципе не могли существовать без диктатуры пролетариата.

Если читатель одолел этот текст до сих пор, то, думаю, он вытерпит и следующее замечание перед выводами: я полагаю изложенное не требующим присутствия каких-то дополнительных сущностей. Ни мирового заговора, ни предвечных архетипов русского народа здесь попросту не нужно. Если нужда что-то похвалить или охаять нестерпима, то можно попробовать погоду в частности и климат вообще. На протяжении сотен лет.

Теперь к выводам, и выводы эти о будущем: не знаю уж, насколько светлом.

Первое. В настоящий исторический момент в РФ нет ни экономических, ни административных укладов, способных составить конкуренцию укладам господствующим. По аналогии, нет даже «сельского схода», не говоря уже о его рафинированных и универсальных формах.

Если фантазировать, то в качестве почвы для появления альтернативного экономического уклада я назвал бы самозанятых (нанобуржуазию, извините за выражение), а для административного – национальные диаспоры, но, повторю, самих этих укладов нет, а государство эффективно препятствует их появлению (например, «борьба с терроризмом»).

Можно заметить, что предыдущие претенденты на эту роль – условные «братки» в регионах – либо уничтожили себя, либо оказались успешно интегрированы в легальную или хотя бы ненаказуемую экономическую, а то и политическую деятельность. А уж эта социальная группа появилась по итогам весьма радикальных и очень масштабных процессов, и её возможности заведомо превосходили возможности социальных групп из предыдущего абзаца.

Итого, революции, подобные тем, что мы проходили в школе, для современной РФ не актуальны. О чём бы за нас ни мечтали и чем бы нас ни пугали.

Второе. В рамках представления об обществе, которого я придерживаюсь, кроме административных и хозяйственных аспектов существуют ещё два аспекта: культурный (искусство) и коммунальный (общежитие).

Я не вижу никаких препятствий тому, чтобы применить изложенное выше представление о революции к любому из них как главному, лидирующему аспекту в потенциальной революции или в очень масштабном и затратном неустройстве российского общества.

Тут вечер перестаёт быть томным, ибо нынешняя информационная избыточность видится мне если не достаточным, то необходимым условием для порождения и укрепления альтернативных культурных и коммунальных укладов по изложенному выше сценарию. И неважно, намеренным или случайным, всеобщим или целенаправленным окажется это укрепление.

«Сельский сход» как некая общепринятая и устаревающая практика, успешная её проекция на иные условия («Совет»), несовместимость полученного с практиками, ныне привычными… подробнее не могу, ибо даже само понятие «уклада» я прямо заимствовал из цитат, и оно ещё нуждается в дополнительном осмыслении.

Впрочем, расплывчатая угроза лучше, чем ничего. Она даже лучше, чем угроза определённая.

Спасибо за внимание к моим рассуждениям о прошлом и будущем.

ПостСкриптум. Неприятным побочным эффектом рассмотрения вопроса у меня стало чёткое понимание того, о чём спорили в конце восьмидесятых. Успел вовремя, да. А ещё чёткое понимание самого спора, как спора б…й с расп…ями, извините мой фламандский. Позорище хуже Пёрл-Харбора.