Зачем нужна нация? Я рискну утверждать, что отдельно взятый человек может без неё обойтись, и огромное множество людей прекрасно обошлись. Нация нужна обществу, а не человеку. А вот зачем? Точнее, говоря, что такого нация предлагает обществу, что для него незаменимо?

Чувство превосходства, восторженное придыхание перед избранными словами, нотами и символами? Увольте, не она одна. Материальные и нематериальные блага, которые невозможно получить в обществах, если те не доросли до нации или не могут позволить её себе? Так блага эти, простите, можно выменять на углеводороды.

Далее я даже не стану пытаться нацию определить, дать её субстанциональное определение. Я всего лишь попробую увидеть её назначение, смысл её существования. Да, это потребует очень отвлечённых рассуждений. А потом ещё более отвлечённых.

Если общество – это возможность совместной деятельности людей, то отношения между людьми, чем бы эти отношения ни были в техническом аспекте, окажутся следствием воплощения этой возможности. Чтобы как-то друг к другу относиться, надо что-то сделать вместе.

Очевидно, что условием возникновения личных отношений между людьми станет такое участие этих людей в совместной деятельности, при котором результаты их усилий непосредственно зависят друг от друга.

Это участие может быть основано как на согласии, так и на соперничестве, то есть драка тоже считается.

Если такая совместная деятельность продолжается достаточно долгое время, то другим её следствием будет появление у её участников общих признаков, достаточных для заметной экономии умственных усилий члена общества на распознании и классификации себе подобных.

Уже отсюда следует снижение требований к «что-то сделать вместе», то есть к совместной деятельности, необходимой для возникновения личных отношений между носителями одного набора таких общих признаков («мы вместе пуд соли не ели, но у него такой же акцент»). Это польза, которую в общем приносит упомянутая экономия, хотя она не отрицает частных случаев паразитирования на «я же свой».

Ценой этой пользы будет увеличение требований к совместной деятельности, необходимой для возникновения личных отношений между носителями разных наборов общих признаков, то есть отчуждение этих носителей друг от друга, возникновение подгрупп.

Итого, в группе, где существует общество, настолько сложное, что может обеспечивать в течение продолжительного времени различные реализации возможных совместных действий между людьми (классики говорят о «разделении труда»), происходит перераспределение общества.

В этой группе становится возможным различить подгруппы с разными наборами общих признаков, несводимых к половым или возрастным различиям. Внутри этих подгрупп общества становится больше, а между ними – меньше. В пределе это ведёт к обособлению подгрупп вплоть до распада общества на части.

Я полагаю, что общественные отношения возникают в обществе позднее личных (точнее, не возникают, а обособляются от личных) как средство предотвращения такого распада.

Востребованы общественные отношения из вполне материальных соображений: «если вот эти сейчас отселятся, то кто меня в старости кормить будет?»

Использование общественных отношений для решения этой проблемы можно свести к такому перераспределению общества в группе, которое могло бы уравновесить означенное ранее перераспределение, обязанное собой экономии человеком умственных усилий на распознании себе подобных.

Очевидный выход состоит в делегировании проблемы выше, то есть создании таких признаков на уровне всей группы, которых было бы достаточно для той же экономии мышления, что и в подгруппе.

Надеюсь, читатель понимает, что «признаки на уровне группы» могут считаться таковыми, если в окрестностях снуют такие же группы, но с другими признаками или вовсе без них.

Так или иначе, но добро пожаловать из «племени» в «народ».

И так далее, «как будто по ступенькам, всё выше и вперёд». С усилением внутренних связей следующего уровня, которые были внешними на нынешнем. С выстраиванием с нуля внешних связей этого следующего уровня – кстати, именно поэтому народ менее терпим к чужакам, особенно организованным, чем племя. С окончательным обесцениванием внутренних связей нынешнего уровня, сводя их к обеспечению тех самых возрастных и половых различий.

Точности ради надо отметить, что из вежливости одинаковым словом «народ» именуют общности, которые преодолели очень разное количество этих ступенек.

Проблему экономии умственных усилий на распознании «своего» приходится решать постоянно, уравновешивая интенсивность и своеобразие действительной совместной деятельности (скорость появления отличительных признаков) на нынешнем уровне развития общества со связностью в этом обществе (скорость распространения в группе отличительных признаков или их подавления).

Частный случай примера ради: «преступный мир», обязательная составляющая общества.

Однако всякая сказка когда-нибудь заканчивается; здесь она заканчивается потому, что Земля круглая, а диаметр её несколько меньше тринадцати тысяч километров… поезд не идёт дальше «нации» с соответствующим ей уровнем социального развития человеческой общности.

Сложность предлагаемых на этом уровне текущих, сиюминутных решений по уравновешиванию личных и общественных отношений в обществе, где нация существует – предельный.

Да, существуют предложения по «дальнейшему развитию», объявляющие нацию как действующее решение общественных проблем чем-то устаревшим и недостаточным. Я бы перечислил их так.

Говорят о необходимости упразднить сам механизм социальной диверсификации, и эти разговоры обычно ассоциируют с социалистическими и коммунистическими идеями.

Есть идеи усилить один из видов общественных отношений (например, товарно-денежные) за счёт всех остальных так, чтобы влияния только на их количественные аспекты хватало для установления требуемого равновесия («рыночные» идеи).

Уповают на развитие технологий, достаточное для создания предельной связности между любыми отдельно взятыми людьми. В пример я могу привести нас с вами: чай, я не с трибуны выступаю.

Конечно же, присутствуют предложения учинить объединённое человечество. Мол, чем Вам Евросоюз-то не угодил?

Предлагают радикальные решения, вроде разворота на сто восемьдесят градусов и отказа считать сложные и развитые общества благом (например, из-за пресловутого «углеродного следа»), с дальнейшим одобрением предельной диверсификации обществ ниже и ниже, с потерей связности до тех пор, пока ошмётки человеческой популяции не передушат своих пророков и не начнут штурмовать ту же лестницу по-новой.

Отдельно можно указать на паллиативы скорее элегантные в силу своей избирательности, когда создание новых подгрупп управляемо и, главное, в отрыве от действительной совместной деятельности людей, входящих в эти подгруппы («меньшинства» и прочая набирающая силу экзотика).

По моему мнению, перечисленные варианты либо в принципе не работают, нанося при этом несомненный вред, либо требуют огромного времени для их воплощения, либо сводятся к сдаче на милость той стихии, о которой шла речь.

Так как я не считаю сколько-нибудь влиятельных людей, бывших и будущих, асоциалами и дураками, то могу предположить, что пары небольших шагов по любой из этих дорожек станет достаточно, чтобы остановиться.

Иными словами, нация остаётся и останется за неимением лучшего. Чтобы не делать последнего шага с обрыва.

Если смотреть в будущее совсем уж далеко и не забывать вопрос Энрико Ферми «где все?», то смыслом существования нации будет вот что. Опять же, сугубо по моему мнению.

Самым на первый взгляд безобидным способом для реализации некоторых решений из перечисленных выше – таким способом, который всё-таки можно будет продать за отказ от нации – станет имитация сущностей, которые выше уровнем, чем нация (расу не беру, там социальной компоненты нет), а то и выше уровнем, чем всё человечество. «Виртуальные миры», если по-простому. Та самая «Матрица», если в первом приближении.

Создав эти сущности, можно проделать привычную штуку с делегированием проблемы выше – так, чтобы общественные связи в нациях утеряли свою силу за счёт усиления связей отдельно взятых людей с этими виртуальными сущностями и установлением «общественных отношений» уже между ними. Гоблины против эльфов, с совершенно прекрасным видео-, аудио- такто-, густато- и одорообеспечениями пользователя. «Сам был, сам видел».

Станут формой такого кунштюка «объединённое человечество», «анархо-капитализм» или какая-нибудь техноутопия – дело десятое. Важна цена. Ценой здесь выступит отказ человека от физической реальности, который по сути своей есть не что иное, как самоубийство.

Конечно, есть разница между выстрелом в собственный висок (после написания скорбной предсмертной записки) и весёлым купанием в реке, полной аллигаторов, однако разница эта не принципиальна.

Итого, нация после снятия всех обёрток – исторических, эстетических, экономических - оказывается последним, самым действенным и незаменимым средством связи сложного человеческого общества, в котором она существует, с физическим миром.

Нация как явление – повторю, здесь неважно, что она такое – оказалась востребована, принята, поощряема и развиваема в конечном счёте только из-за этой незаменимости, из-за «привязки к земле» общества, которое развилось до такой степени, что норовит пойти вразнос самыми разными способами, связанными с массовым отказом воспринимать действительность (не нравится выражение «виртуальные миры», используйте «диван» или «декаданс»).

Всё остальное – сиюминутные выгоды, которые могут быть достигнуты и без существующей в обществе нации, в обход её или даже через противодействие ей.

Потягушечки множества наций с общечеловеческим соблазном превознесения и станут финальным выяснением, способны ли вчерашние обезьяны начать транслировать рекламу «Сбербанка» по всей Галактике.

Спасибо за внимание.