Ниже я изложу своё нынешнее понимание термина «менталитет».

Если я слышу это слово, то не хватаюсь за пистолет, как при слове «элита». Другое дело, что число толкований понятия «менталитет», с которыми я знаком, обесценивает использование этого понятия в моих собственных размышлениях. Стагфляция, да-с.

Хочешь как лучше, сделай сам. Видишь в разумном рассуждении расплывчатое понятие, определи его хотя бы для себя. И упрячь под кат собственное длинное и скучное рассуждение; противопоставь в прохожем терпимость любопытству.

Я утверждаю, что в каждой отдельно взятой популяции вида «человек разумный» одновременно действуют все разновидности отбора во всех его формах.

Естественный отбор в его движущей и стабилизирующей формах. Бессознательный искусственный отбор, в его движущей и стабилизирующей формах. Методический искусственный отбор и два подхода к нему: индивидуальный методический отбор и массовый методический отбор. Определения здесь (1, 2), а все вопросы к коллективу авторов БСЭ, спиритическое блюдечко Вам в помощь.

Вряд ли требует доказательства тезис, что влияние естественного отбора на признаки той или иной человеческой популяции можно уменьшить как через защиту отдельно взятого человека и целой популяции от влияния природных факторов, так и через подмену естественного отбора в любой из его форм отбором искусственным.

Отдельно замечу, что сами изменения в человеческой популяции в результате такой подмены могут статься большими, нежели в результате естественного отбора.

Пример защиты: защита от холода (тёплые дома, тёплая одежда) эффективно ослабляет естественный отбор по холодоустойчивости. Пример подмены с усилением эффекта: инфантицид, который приписывают спартанцам, якобы оставлявшим в живых только достаточно сильных младенцев.

Итак, искусственный отбор торжествует в человеческой популяции, а к понятию популяции можно свести биологический аспект любого народа.

Такой искусственный отбор практикует каждый из нас. Отдельно взятый человек старается облегчить жизнь (приспособление к окружающим условиям) тем людям, которые ему по нраву, и старается жизнь затруднить тем, кто ему не нравится.

«Старается» не означает «преуспевает в этом» или хотя бы «делает вещи, понятные тем, кому он их делает». Тем не менее, в масштабах популяции эти несуразности сглаживаются, так что в сумме своей индивидуальные усилия ведут к поставленным целям.

Этот искусственный отбор, очевидно, тоже может быть бессознательным или методическим, а последний может быть индивидуальным или массовым.

Я страшную вещь скажу, но объектом стараний из предыдущего абзаца может быть и сам старающийся. Нет? А зарядку Вы делаете по утрам? Я делаю.

И вопрос уже всерьёз, без балагурства: где проходит граница между бессознательным и методическим подвидами искусственного отбора? Где заканчивается моё или Ваше поведение, обеспечивающее бессознательный искусственный отбор внутри человеческой популяции, и начинается поведение, задающее методический искусственный отбор?

Ответ опять же следует из определений, на которые я ссылался выше.

Бессознательный искусственный отбор в человеческой популяции становится методическим искусственным отбором тогда, когда человек начинает видеть в окружающих уже не людей как единые, цельные личности, а набор свойств. И каждое из этих свойств по отдельности ради собственного приспособления к условиям обитания можно поощрять или подавлять своим собственным поведением, пренебрегая и тем, что думает о таком воздействии его объект, и тем, как оно скажется на дальнейшем приспособлении объекта к условиям обитания.

Да, в пределе это жуть. В пределе это использование окружающих вплоть до людоедства.

Однако не лучше и обратная крайность, с совершенным отказом от избирательной, целенаправленной и рациональной работы с ближними своим. Это, конечно, получается не сам людоед, но его трапеза, всё равно поощряющая людоедство в переносном, а то и в прямом смысле.

Помнится, был эпизод в адамсовом «Путеводителе…», когда в ресторане на краю Вселенной с гостями разговаривает существо, которое объясняет, что выведено оно специально как пища, чтобы любителей мяса не мучила совесть, и живёт только ради этого. Предлагает на выбор различные части своего тела, а когда выбор сделан, удаляется, чтобы застрелиться. Ладно, обратно к теме.

Когда в общежитии распространяются подходы и приёмы методического искусственного отбора (думаю, такое произошло много раньше применения его к домашним животным и растениям), то в человеческой популяции тут же, по историческим меркам мгновенно оказывается востребованным нечто, что может ограничить этот отбор, то есть в какой-то мере лишить отбор избирательности, обесценить его цель, иррационализировать сам акт выбора.

Почему это нечто оказывается востребовано подавляющим большинством личного состава общежития? Потому, что полностью рациональное поведение ведёт к отчуждению его субъекта от общежития и поощряет это отчуждение, тем самым уничтожая общежитие. А с этим процессом, хотя бы в его бытовых проявлениях, малых и обратимых, знаком каждый, и подавляющее большинство стремится его избегать, пока не припрёт к стенке (что тоже не редкость).

С другой стороны, ограничение рациональности поведения субъекта вполне может быть и его собственным рациональным выбором.

Дело в том, что выгоды и безопасность сугубо рационального подхода ко всякой жизненной коллизии ограничены осведомлённостью субъекта о ситуации. Если знаний недостаточно, то добро пожаловать в «ошибку выжившего» и т. д..

Востребованная в популяции сущность, то самое нечто, ограничивающее методический искусственный отбор на индивидуальном уровне, ещё не есть «менталитет».

«Менталитет» получится по итогам повседневного взаимодействия множества людей, практикующих вышеописанное ограничение методического искусственного отбора в общежитии.

И получится менталитет в силу того, что форму этого ограничения, то есть саму границу между методическим и бессознательным искусственным отбором множество людей будут пытаться осознать, описать, объяснить, передать, навязать и, главное, приноровить к таким же усилиям окружающих.

Очевидным следствием таких попыток станет выработка границы методического искусственного отбора, общей для популяции, через её привязку к общеизвестным предметам, знаниям, практикам и – важно! – правилам обращения к ним в порядке ограничения рациональности собственного или чужого поведения.

И вот это уже тот самый «менталитет». Множество общих для отдельно взятой человеческой популяции объектов мышления и правил обращения к ним, используемое как средство предотвращения распада общежития в этой популяции из-за излишней рациональности её особей. Реванш бессознательного искусственного отбора на новом уровне сложности.

Будет ли отличаться менталитет в разных популяциях? Конечно. Как минимум постольку, поскольку различны их условия обитания, а значит, воспроизводимые практики общежития и возникающие в нём проблемы.

Кроме того, менталитет может различаться и в силу накопления помянутых выше «ошибок выжившего», когда рациональная часть решения некоторой воспроизводимой в разных популяциях одной и той же проблемы оказывается дополнена субъективной частью такого решения, отличающейся у разных популяций.

Возможна ли кодификация менталитета? Вряд ли. Разве что можно попытаться описать ту самую границу методического искусственного отбора, за которую ответственен менталитет, причём описания внешнего, с той самой рациональной стороны. Перечислить составляющие обеспечение иммунитета предметы, знания, практики и правила работы с ними.

Как менталитет меняется со временем? Очевидно, что движущей силой такого изменения станут либо изменения условий существования популяции, либо целенаправленные внешние или внутренние усилия по изменению обеспечения менталитета (редакция списка предметов и проч.).

Впрочем, здесь надо иметь в виду, что даже при совершенном пересмотре обеспечения сама мера ограничения рациональности теоретически может остаться той же во всех ситуациях, где это ограничение востребовано, или измениться незначительно. 2+2=3+1.

Например, храбрость на поле боя (это проявление менталитета через ограничение рационального поведения вроде сдачи в плен или бегства) в разные века у одного и того же народа может проявить себя под разными эмблемами и ради разных целей.

Вот, уважаемый читатель, моё понимание менталитета, как и обещал. Оно пересекается с доступными в поисковике определениями, но отнюдь не полностью.

Хуже того, оно громоздко – так, что в рассуждении с использованием этого понимания не обойтись без какой-то части объяснений, изложенных выше, а их, согласитесь, краткими не назвать.

Так что я попробую и дальше обходиться без понятия «менталитет» – так же, как стараюсь обходиться без этой вашей «элиты».

Спасибо за внимание.