Утро Полины

Гроза набросилась внезапно, из ниоткуда, капли с неба сыпались
тяжелые, полновесные, без разбора колотя и подоконники и визжащих
прохожих. Балконная дверь, как назло, не хотела закрываться, пришлось
придерживать ногой. За окном бушевал ливень, было странно видеть самый настоящий
потоп среди давно знакомых домов и детских площадок.
Она выглянула во двор, — никого, ни собаки, ни кошки, ни даже какого-нибудь захудалого Ноя, — никого.
— Никому наш Титаник, блин, не нужен, — доложилась сама себе
Полина, — утопнешь как Муму, и даже никто не заметит.
Тихо погасла лампа, загудел, останавливаясь, винчестер, напоминая про несохраненные файлы.
— Вот этого для полного счастья как раз и не доставало, — настроение было
испорчено окончательно, — надо хоть свечку найти, а под дверь вместо себя лучше
стул поставить…
Перевернув пачку макарон и рассыпав сахар, с большой
табуреткой наперевес и огарком выбравшись из кухни, она пошла назад вдоль
длинного коридора. На подоконнике сидел и болтал ногами в джинсах
совершенно незнакомый дядька.
— Мебель лучше поставьте, а то если на ногу
упадет, больно будет, — деловито посоветовал он.
— Вы кто? — грозно
спросила Полина, — и что здесь делаете?
— Здравствуйте, барышня, — незнакомец бесцеремонно и небезразлично оглядел ее с головы до ног и обратно, — а что вы делаете сегодня вечером?
— Я еще раз спрашиваю, кто вы такой?
И предупреждаю, сейчас придет мой жених и тогда вам не поздоровится!
— Так я и думал, — незнакомец зевнул и потянулся, — ничего вы не делаете вечером. Тогда не будете ли вы, сударыня, настолько любезны, чтоб угостить своего, пусть незваного, гостя, чашкой кофе?! Заодно и поболтаем. Кстати, вам очень идет свеча, у вас глаза выразительные. Мне покрепче и без сахара, можно?
— Можно… Но вы не ответили на мой вопрос.
— Я обещаю вам много рассказать, у нас ведь есть немного времени до прихода жениха? Гроза скоро закончится, а электричества до завтра все равно не будет, так что поискать еще свечей было бы очень кстати.
— А почему электричества не будет?
— Кабель выстрелил. Пока найдут, пока раскопают, пока муфты поставят, это не так все быстро, поверьте… Давайте свой подсвечник, я провожу вас на кухню…
— Это не подсвечник, это пол-литровая банка, — Полина рассмеялась.
— Сударыня, если бы в банке было пол-литра, это была бы поллитровка, а так как в ней свечка, значит это подсвечник. Я прав, мадемуазель?
— Абсолютно, сударь.
— Тогда позвольте по случаю такого взаимопонимания кофе сварить мне?
— Если не затруднит, сделайте милость…
Упершись кулаками в подбородок, Полина с улыбкой рассматривала, как гость управляется на кухне. Как деловито он нашел и зерна и кофемолку, как уселся возле газовой плиты и что-то тихо рассказывал голубоватому цветку под кофеваркой.
Полине не хотелось удивляться себе, пытаться что-то понимать, о чем-либо думать или что-нибудь выспрашивать. Потому что было тепло и спокойно, сидеть и смотреть, как тебя пытаются угостить, как тебя пытаются порадовать и, может быть, даже хотят понравиться.
— Вы что там шепчете, сударь, позвольте полюбопытствовать?
— Старинное волшебное заклятье племени Тамумба, чтоб кофе получился вкусный…
— А меня научите?
Гость подошел ближе, посмотрел ей в глаза и, став серьезным, тихо сказал «Вам не нужно никакого заклятья, Полина. Вы — светлая, у вас и так все замечательным
получается».
Наконец-то она по-настоящему испугалась: «Я не говорила вам, как меня зовут»
— Не говорили.
— Откуда вы меня знаете?
— Вы замечательны, Полина. На самом деле я много о вас знаю. И про четверку
по физкультуре в пятом классе и про слезы на подушке по поводу Алика. И про
Юльку, которая украла ваш дневник. Тот самый, который ваши одноклассники читали
вслух у окна.
— Это Юлька?! Неправда! Она моя лучшая подруга!
— Это правда.
— Но как это?!
— Я могу помочь вам, Полина? Хотите,
она сейчас попадет под маршрутку и через два часа умрет в реанимации не приходя
в себя?
— Нет!!! Вы не имеете права!!!
— Как хотите… Мое дело
предложить…
— И вы могли бы так просто убить человека?
— В этом нет ничего зазорного, Полина. За все нужно платить.
— И за детскую глупость рассчитываться жизнью?
— Ну вот церковь, например, и за более мелкие провинности сжигала на кострах. При этом церковь продолжает учить свою паству праведничеству по сей день. Это вас не удивляет?
— Но церковь признала свои ошибки.
— Я тоже признаю, если хотите. Завтра. Так пойдет?
— Не нужно. Я вас боюсь.
— А вот этого не нужно. Даже если бы захотел, я не смогу причинить вам боль.
— Почему?
— Потому, что удивительным образом вы до сих пор не согрешили.
— Неправда. Я родителей в детстве обманывала, что мне снится одноглазый пират!
— Для того, чтоб улечься между ними и согреться? Я не ханжа и не идеалист, Полина. Об этом страшном грехе можете поведать ближайшему священнику. Он вам его
с радостью отпустит. Эта контора как раз и специализируется на разной
мелочевке.
— Вы всех священников так не любите?
— Почти. Но те из них, которые, отпуская вам грехи, будут пытаться совместить работу с удовольствиями, отправятся красить райскую траву.
— Так вы мой защитник, выходит?
— Нет, я ваш ангел-хранитель.
— Но ангелы должны быть добрыми и нести другим радость.
— Вот я и надеюсь на вашу доброту в виде чашки кофе. А я вас развлеку чем-нибудь, хотите?
— Боюсь, чтоб вы, развлекаясь, не загубили бы кого-нибудь ненароком…
— Ну тогда давайте, Полина, я вам какую-нибудь страшную тайну расскажу. Хотите?
— Страшную? Валяйте! А какую?
— Погоду на Марсе хотите?
— Очень полезная тайна, скажу я вам. А хоть не обманете?
— Постараюсь, хотя после истории с Вашим женихом, который все никак не отважится великодушно спустить меня с лестницы, у меня есть право один раз чуть-чуть соврать?
— Тогда прямо сейчас соврите и будет один-один.
— Идет. По сведениям главного гидрометеоцентра, на Марсе сейчас плюс тридцать и сильная песчаная буря.
На плите забулькало и зашипело. Ароматная пена бодро поползла между
горелками.
— А вы знаете, Полина, что по поверью племени Тамумба, самый вкусный кофе — это сбежавший?
— А вы помните, сударь, что уже соврали только что и обещали больше ничего не выдумывать?
— Я такое обещал?
— Именно!
— Это склероз, мой лучший друг. Помогает не носить за собой лишних угрызений совести.
— А вообще у вас как с совестью?
— Чиста, как снег. Я ею не пользуюсь.
— Это значит, мне в ангелы достался бессовестный склеротик?
— Да ладно вам… Я, например… Я могу бутерброды из воздуха!
— Да ну?! А давайте!
— Меркантильность — порок. Я вам не говорил?
— Не-а. Вы, что, передумали меня очаровать?
— Нет, конечно!
— Но зачем все это вам нужно? — Полина заметно смутилась.
— Бутерброды? Голод — не дядька. Вы в курсе? Вам сколько сахара, кстати?
— Ложку. Только голод — не тетка!
— Может и так. Мы университетов не кончали.
— Так вы еще и необразованный?
— В людях мои университеты. Не помню, кто
сказал.
— Горький.
— Несладко ему было жить, наверное, с такой фамилией. Ну да что поделаешь. Предлагаю приступить к трапезе. Меня можно не стесняться, налегайте, Полина!
— Да ничего я не стесняюсь, чепуха!
— Чепуха или нет, а я готов съесть слона вместе с хоботом, так
что долго рассуждать не советую…
В дверь громко постучали. На пороге стояла соседка и с интересом рассматривала Полину и незнакомого мужика со свечкой.
— Я, конечно, извиняюсь, что помешала, — с улыбкой начала она, — но не найдется ли у вас щепотки соли?
— Любопытство, Вероника, это порок, — сказал странный гость, вытащил из кармана джинсов полную пригоршню соли и высыпал соседке прямо в руку, — хватит тебе на сегодня?
Вероника повернулась и, ничего не ответив, закрыла дверь.
— Пойдемте, Полина, трапезничать, больше никто не придет.
На столе стояли красивые, ровные, просто жуть как аппетитные бутерброды.
— Послушайте, а ведь вкусно как!
— Вкусно, Полина, — это состояние души. А это просто старинное заклятье племени Тамумба.
— Врете вы все!
— Чуть-чуть. Напишите на меня жалобу?
— Я подумаю.
— Ну а я пока поем…
— Полина, я вам не говорил, что вы мне нравитесь?
— Нет, а что?
— Забыл, значит. Ух, красота какая, быть и сытым и счастливым. Спасибо вам!
— Да не за что. Это вам спасибо.
— Ну вот и замечательно. Гроза, похоже, закончилась. Я уйду просто через дверь,
вы не против?
— А вы еще придете?
— Нет.
— Но почему? Я не хочу чтоб так!
— Тогда приду.
— Но так нельзя! Неужели вы не понимаете?
— Не шумите, Полина, вы устали. Давайте вы сейчас пойдете спать, а утро вечера лучше…
— Не лучше, а мудренее!
— Хорошо, хорошо, доброй ночи!
Она проснулась поздно. Села на кровати, оглянулась по сторонам. Стены, обои, стол. Пустой. Чистый.
— Жалко, — тихо сказала она.
У кровати валялся клочок бумаги.
«Утро доброе! Посуду помыл, дверь балконную починил. Сейчас придет Вероника,
посплетничать и чаю попить. Торт в холодильнике. На Марсе все в порядке,
не переживай».