Алка, спасибо за поздравления!

С моей женой, Мариной мы прожили душа в душу почти четырнадцать лет. Да вот детишек, как говорится, бог не дал. Она все эти годы сопровождала меня даже по самым отдаленным гарнизонам. Что же, такая судьба у всех офицерских жен. Слухи обо всех и о нас, в том числе ходили разные. Бабы, они как сороки, а от безделья вообще бесятся. Вот и про Маришку запустили слух, что она мне изменяет. Я, конечно же, не поверил. Все-таки прожили такую жизнь совместно, полную трудностей, лишений и бытовых проблем, делились и горем и радостью, и тут такое.
Как-то в ноябре 19… года заступил я дежурным по полку. Ну, все такое подготовка, получение оружия, посудачили минут пять со сменяемым дежурным за наше нелегкое офицерское житье-бытье. Развод: четким строевым шагом движемся с моим помощником, взводным от разведчиков, друг навстречу другу на середину плаца. Оркестр играет «Встречный марш». За два три шага между нами, под удар барабана, одновременно останавливаемся и вскидываем правую руку к нижнему обрезу тульи в армейском приветствии. Помощник рапортует: «Товарищ, майор (а я тогда был уже целый майор), караул и внутренний наряд для развода построены. Помощник дежурного по полку, старший лейтенант Мистюк». Жму ему руку. Поворачиваюсь к строю. Здороваюсь солдатами. Слышу в ответ зычное «Здравия желаем», душа поет, это и есть прелесть и романтика воинской службы. Развожу шеренги на два шага, приступаю к осмотру внешнего вида. Ну, что же, подготовились бойцы к разводу неплохо, значит, уважают меня, как командира. У них же солдатский телеграф, они за сутки знают, кто заступает дежурным по полку. И отношение соответствующее: если ты мямля – какой-нибудь «начхим» или «завклубом», то даже сапоги к разводу не почистят. Если же ты строевой офицер, как я, начальник штаба мотострелкового батальона – дело совсем другое, стрелочки на брюках и подошьются свежими подворотничками. Но все равно на личность дежурного поправку делают. Заставил для порядка двоих почистить без того уже чистые бляхи. Не сделаешь замечаний, перестанут чувствовать требовательность командира. Это целая политика взаимоотношений с личным составом, между начальниками и подчиненными, старшими и младшими. Ну не может, просто не может все быть идеально. Что-то может быть, я пропустил, наверняка пропустил. Так пусть же воин, который благодаря моей постоянной строгости дрожал от страха весь развод, потом хвастается, что он провел самого меня. Опять же работает на мой незыблемый авторитет в казарме. Выдвигаюсь на середину плаца. Возвращаю шеренги на место. Смирно. «Начальник караула, ко мне». Вручаю пароль на сутки. «Направо. По караулам шагом марш». Принимаю прохождение торжественным маршем. Оркестр играет «Марш танкистов». Идем с помощником принимать наряд в дежурку. Проверяем. Я – оружие и боеприпасы, он – средства связи. Тут тоже политика.
Приемка дежурства бывает обычная, если все нормально (пистолеты и патроны на месте, связь исправна или с неисправностями, которые уже не устраняются длительное время и все о них знают), подпись в «Журнале приема и сдачи дежурств», быстрый доклад командиру полка или лицу его замещающему, и свободен старый дежурный – иди домой ужинай, пей водку или общайся с семьей, в общем, на все четыре стороны. Но, конечно, должен обязательно прежде смениться караул. И мой «начкар» должен мне доложить, что он принял караул и посты. Без этого никак, это святая-святых.
Бывает же приемка затяжная, это, когда сменяется офицер, которого «мы не любим». Тут уже учитывается каждая мелочь, и держишь уже его, пока тебе сверху не дадут команду принять дежурство со всеми недостатками, которые ты накопал, которые ты исправно записываешь в «Журнал», и он обязательно под этим распишется. Как долго ты будешь сменяться с наряда, зависит от твоих взаимоотношений в офицерском коллективе. Если кому-то дорожку перебежал или кого-то подставил, тогда держись. Как правило, долго сменяются одни и те же офицеры. Если ты сволочь по жизни – коллектив это видит.
Самое интересное, что в карауле, в парке и в ротах та же история.
Сегодня меняю начальника инженерной службы полка, он малый не плохой, в карауле тоже порядок, поэтому расходимся полюбовно. В другой раз он меня быстро сменит.
Идем с «Журналом» на доклад к командиру. «Товарищ полковник, майор Микуленко дежурство по полку сдал». «Товарищ полковник, майор Карпов дежурство по полку принял». Он, конечно же, подполковник, но по старой русской офицерской традиции мы величаем его полковником и это никакой не подхалимаж. Если же кто-то сделает наоборот, то это не кадровый офицер, а может быть даже шпион.
Жмет нам руки: «Карпов, какие недостатки?». Перечисляю давно уже известные ему и никогда не устраняемые недостатки. Тут опять политика. Ни в коем случае нельзя намекнуть ему на то, что недостатки, как обычно. Будешь в его глазах наглецом, который учит командира полка как ему работать. Выслушиваю с должным почтением, в очередной раз, уже навязший на зубах за долгие годы моей безупречной службы инструктаж. «Хорошо, меняйтесь». Следует ритуал передачи красной нарукавной повязки дежурного, и я вступаю в свои права и обязанности. Микуленко же наоборот идет отдыхать, счастливчик. Иду нести службу в дежурку.
Пока суть да дело, назревает мероприятие – ужин в солдатской столовой, мне по традиции и обязанностям снимать пробу, заодно и сам поем. Звонит дежурный по кухне, все готово. Оставляю в дежурке за себя помощника, отправляюсь. На крыльце столовой меня встречает в почти белой куртке дежурный по кухне, старшина третьей мотострелковой роты, прапорщик Сердюк. Жму ему руку. «Как дела?». «Все нормально, товарищ майор». Он сопровождает меня в зал к накрытому на одну мою персону столу. В зале чисто, молодец прапорщик, ну, конечно старшина он и в Африке старшина, если бы дежурило какое-нибудь ЧМО типа начальника склада связи, такого порядка бы не было. На ужин овсянка с куском рыбы, хлеб, чай, сахар – стандарт. Каша не пересолена, не пригорела, остальное не испортишь, поэтому разрешаю раздачу и иду на крыльцо встречать подразделения. Подразделения подходят строем и с песней под командой сержантов, старшин или «ответственных» офицеров. Это тоже негласная традиция Советской Армии, назначать на ночь в ротах «ответственных» из числа офицеров, чтобы не было неуставных взаимоотношений. Принимаю доклады, здороваюсь с офицерским составом за руки. Разрешаю заводить подразделения в столовую и приступить к приему пищи. Строем подходят спецподразделения моего батальона, они подчинены непосредственно управлению батальона, то есть комбату и лично мне. Там сегодня ответственного нет. Потому, что все равно я дежурю пусть их командиры хоть этот вечер и ночь с семьями побудут, у них и так со свободным временем напряг, а я то уж за своими пригляжу, все равно ночь не спать. Принимаю доклад заместителя командира взвода связи, сержанта Петрова, он правда хоть и Петров, а не русский, а наоборот даже чуваш и говорит с по-русски с акцентом. Он сегодня у них за старшего. Запускаю их в столовую.
Прошелся разок по залу, вроде все в порядке. Ну, все мавр выполнил свою миссию и может идти в дежурку. Что и делаю. Пришел, отпускаю «помдежа» и посыльного, сержанта разведроты, на ужин. У помощника насчет ужина есть варианты. Первый – идти домой, второй - никуда не ходить и поужинать в дежурке, принесенным из дома, третий – идти в солдатскую столовую, четвертый – идти в офицерскую столовую или кооперативное кафе за КПП и ужинать за деньги. Все зависит от семейного статуса конкретного офицера и его текущего материального положения. У моего статус женатого и живет он в 100 метрах от КПП, и он идет домой. Я же, к слову, живу в военном городке в пяти километрах от части и добираюсь на службу на рейсовом автобусе, зато это почти в центре города Зачмуряйска, а он все же не хухры-мухры, а даже райцентр Чумурдонской области Западной Сибири и живописно расположен на правом берегу почти судоходной реки Чмуряйка.
Звонит телефон, беру трубку, нажимаю на тангенту (это такая клавиша на трубке, чтобы включать микрофон), представляюсь «543-й «Вагины» майор Карпов». 543-й – это мой, дежурного по полку кодовый номер, по всей Советской Армии у всех дежурных он такой, а «Вагина» - кодовое название коммутатора нашей войсковой части 52522 в цепочке (сети) коммутаторов Вооруженных сил СССР. Это все делается из соображений секретности. Чтобы супостат не догадался, он ведь гад постоянно подслушивает и козни всяческие строит. Все, кому положено по должности в части имеют свои кодовые номера: командир, начальник связи, особист и.т.д. Вот мой помощник, например должен представляться: «Помощник 543-го «Вагины»», кому положено поймет, кто не знает, в жизни не догадается. Тайна. Представился. Звонок внутренний, звонит дежурный по парку, просит разрешения дозаправить водой дежурную пожарную машину, читай съездить на ней на ужин домой, но это тоже повседневный ритуал и я разрешаю.
Дежурная пожарная машина – это один и тот же автомобиль на каждый день, переделанный под пожарную машину бензовоз на шасси ЗИЛ-131, бочку выпарили на котельной, а возле заливной горловины приварили пожарную мотопомпу. Опускаешь заборный рукав в водоем, а выпускной в горловину – заправляешь бочку, наоборот – тушишь пожар. Это гордость нашего начальника автомобильной службы, надо же додумался сам, один. Емкость-то бензовоза 4500 литров, а в других полках за обычными грузовиками таскают бочки для питьевой воды всего 500 литров и по одной штуке. В дивизии, правда, есть две настоящие пожарные машины, но и у них емкость всего 2500 литров у каждой. Так, что наш «Кулибин» переплюнул даже государственный автозавод. Вот с такими людьми служишь. Душа радуется. Вот и начальник инженерной службы, которого я менял сегодня, прошлой зимой проконсультировался с начальником автослужбы за стаканом, договорился с Командиром, исчез на три дня и нарисовался на четвертый на бульдозере ДТ-75, который где-то у гражданских позаимствовал без отдачи. Оказывается у нас в СССР больше половины гражданских тракторов нигде не зарегистрированы, о чем ему и поведал начальник АС, а уж он-то законы о регистрации техники знает досконально. Вот теперь и чистим снежок не лопатами вручную, а бульдозером. Голова. Командир даже благодарность ему объявил «за добросовестное исполнение своих служебных обязанностей».
Вернулся с ужина посыльный, сержант Горюшко, украинец из-под Киева. Он служит уже полтора года, службу знает, что-то уже умеет и пока еще не обнаглел. Но у меня-то даже и дедушка не забалуется, я майор строгий весь полк это знает, меня даже в части прозвали «дубиной», такой я твердый в своих решениях. Это только тем, кто пустое место в части солдатская молва прозвищ не дает, а мы, люди видные, все имеем. Командир полка, конечно, в любом полку имеет кличку это уже традиция такая нашего, например, кличут «пупок», не знаю, правда, почему. Ну, а комдива кличка «рыжий» сами догадываетесь почему.
Звонок. Представляюсь. Звонит «рыжий», вот помянул – беду накликал. «Дежурный, найди мне Ленского (это «пупка», значит), пусть он мне позвонит». «Есть, товарищ генерал-майор» вообще-то надо бы просто по уставу ответить «есть», но комдив только недавно получил генерала и это слово для него теперь самая сладкая музыка. А если ему ее не пропоешь, можешь и нарваться. Мне лично лишних проблем не надо.
-Посыльный!
- Я!
- Бегом домой к командиру полка, пусть срочно позвонит комдиву.
- Есть!
Выбегает из дежурки пулей. Знаю, что дальше не побежит, а пойдет шагом, хотя и быстро. Что поделаешь, третий период службы, ему тоже надо среди своих авторитет держать. Не пойму, правда никогда, наверное, почему так нравится большим начальникам общаться между собой не напрямую, а через посредников. Позвонил бы Командиру напрямую, он всегда предупреждает телефониста на узле связи, где находится, положено так, а вдруг внезапная война. В момент бы соединили. А так, пока я найду посыльного, пока дойдет посыльный. Минуток 20-то пройдет, по меньшей мере. Но это тоже одна из наших старых традиций.
Срабатывает система оповещения, движением, отработанным до автоматизма нажимаю кнопку подтверждения. Это оперативный дежурный дивизии балуется, но что поделаешь, положено ему проверять. Теперь мне надо подтвердить получение сигнала по телефону. Снимаю трубку телефона, вращаю ручку индуктора, у телефониста на коммутаторе падает мой блинкер (это такая железяка с номерком, соответствующего абонента), он отвечает: «Вагина». «Соедини с «Анусом»». Через некоторое время: «Анус». Соедини с 543-им. «543-й «Ануса» подполковник Чудаков». А, вот это кто развлекается, не дает нам спокойно газетку почитать, Чудаков – начальник ПВО дивизии, дядька вроде беззлобный, но видно делать ему нечего и скучно. Вот он кнопки и нажимает.
- «Вагина» получила сигнал «проверка-отбой».
- Принято, кто дежурный?
- Майор Карпов
- А Виктор, здоров
- Здравствуй Анатолий
Мы с ним ровесники и пришли в дивизию из одной части, с тех пор и приятельствуем.
И сферы служебных интересов у нас не соприкасаются. Кстати живем в одном доме, правда, в разных подъездах, но водочку-то иногда вместях попиваем.
- Как сам
- Ничего
- А у тебя
- Обычно
- Ну, до воскресенья
- Пока
Возвращается с ужина мой помощник, старший лейтенант Мистюк, вот же дал бог созвучную фамилию. Хоть бы сам поменял. Но нет, ничего носит. У нас на четвертом курсе училища пошла повальная мода менять фамилии. Меня-то бог, правда, не обидел, и я оставил свою. Хотя на четвертом же женился на Маринке, аж с ума сойти, Волконской. Представляете! Я прекрасно понял, когда Коля Нурмургашев сменил фамилию на Орлов, а его тезка из параллельной роты фамилию Гиммлер на Вятский. Но почему Саня Земляникин сменил фамилию на Шустров не пойму до сих пор.
Мистюк – лихой разведчик один из лучших в дивизии. Заканчивал он Киевское общевойсковое училище, немецкий факультет, правда, сейчас он ближе к Китаю, чем к Германии, в которой ни дня так и не был. Немцы ближайшие здесь в немецких сибирских поселениях, но никто из наших не знает где это. Старлей служит уже четвертый год – пора ему подумывать о капитане. Хотел, я его взять к себе в батальон ротным, есть вакансия, да не хочет никуда из разведки. А у них с продвижением хуже, чем у мотострелков или танкистов. Подумаешь – белая кость.
- Ну, что Саша, насчет роты не передумал?
- Никак нет. Но все равно, спасибо, товарищ майор.
Ну, что ты с ним поделаешь. А офицер грамотный, требовательный, жаль его, но свято место пусто не бывает, рвется народ в полководцы, желающих пруд пруди. Придется заполнять вакансию, и так долго место для него держу. Жаль, отношения у меня с ним сложились нормальные, а это редкость, я майор требовательный.
Телефонный звонок. Вернулся дежурный по парку на пожарной машине. Порядочек. Где вот только посыльный бродит? Придется втык, рано я его похвалил. Ладно, сделаем. Но вроде «рыжий» не беспокоит, значит, до «пупка» все-таки добрался.
Звонок. Звонит комбат.
- Здорово
- Здорово, Иваныч
- Слушай начштаба, я сегодня караул проверять не пойду, сам, когда пойдешь, сделай за меня запись задним числом, а я днем тогда выберу время, проверю.
- Сделаем, Иваныч
Это тоже практикуется, когда подчиненный делает запись в постовой ведомости караула за начальника, например, если ротный сегодня заленится караул проверять, начальник караула, а в миру его взводный сам сделает за него запись в ведомости, типа проверил. Правда, если мы с комбатом это дело вычислим, пусть оба заранее мылят веревку. То же будет со мной и с комбатом, если вычислит командир полка. Ну не буду о грустно.
Вернулся посыльный. Помощник, уже тоже на него озлоблен и берет сразу быка за рога.
- Где был, сержант?
- К командиру полка домой ходил
- Почему долго?
- Да я…
- Головка от х…я!!!
- Виноват
- Ну и, что?
- Послезавтра во время зарядки 20 кругов в противогазе, вокруг казармы.
- Все правильно, смотри, не намотай за время наряда себе еще больше.
- Никак нет.
- Полы в дежурке грязные.
- Понял.
Посыльный берет ведро, уходит за водой. Помощник с плохо скрываемой гордостью смотрит на меня, вроде «Как я его?». Отмалчиваюсь, что сказать молодец. И вообще взвод у него дисциплинированный, дружный, молодых своих не обижают и другим в обиду не дают. Неуставщины никакой, чего не скажешь про мой батальон.
Однако пора службой заняться. Посылаю помощника пройтись по подразделениям, проверить службу внутреннего наряда. Потом ночью сам тоже пройдусь. Так за сутки статистику наберем, лучших отметим о худших сообщим командирам подразделений, пусть разбираются. Тут опять политика. Если я доложу о нарушениях командиру полка, у командиров подразделений будет на меня зуб – выслуживается карьерист, на своих стучит. Ну и соответствующие последствия в офицерском коллективе. Они пойдут дежурить – на докладе командиру самым плохим будет мой батальон. Их много, а я один, вот и получится расклад, не рад будешь такому карьеризму. А лучших поощрить обязательно надо. Бытует, конечно, поговорка: «Куда солдата не целуй – везде жопа». Целовать не будем, но по голове иногда погладить надо. Каждому приятно, когда хвалят и командиру может в этом случае обломиться может. Тут уж лучше полкану доложить, у него власти больше.
Звоню в парк:
- Дежурный по парку старший прапорщик Лебедев
- Лебедев, что там с дежурной машиной
- «УРАЛ 4320» 74-99, путевой лист подписан, водитель здесь
- Все понял, вызови тракториста, прогрейте трактор, ночью снег обещали.
- Есть, товарищ майор
Посыльный помыл полы, убрал инвентарь: швабру, тряпку и ведро. Сел на стул и смотрит в окно. Ему завтра с утра бегать собирать подписи офицеров, заступающих в наряд послезавтра, завтрашний наряд расписал его предшественник. Книга нарядов тоже принимается при приеме дежурства. Дурной тон, если тебе не расписали твоего сменщика.
Звонок. Звонит начальник штаба полка.
- Карпов, мне там шепнули из штаба дивизии, возможно, ночью будут проверять боевую готовность, читай, среди ночи поднимут по тревоге. Так, что ты там не расслабляйся, подготовь все на всякий случай.
- Есть, товарищ майор.
Японский бог! Ну не хватало, и надо же в мое дежурство! Эти случаи в Сибирском военном округе вообще очень редки. Ну, очень внутренний округ. Это ж наверняка не комдив придумал, а то стали бы НШ предупреждать из штаба дивизии. Дернули бы внезапно, а потом, подробный разбор полетов, объяснили бы, кто из командиров и начальников больший мудак. И слонов бы бесплатно раздали. Округ, наверное, дергать будет, а то может и выше, само Министерство Обороны. А если кого и «тревожить» в СИБВО, то это нас. Остальные-то дивизии все сокращенного состава – кадрированные, как у нас говорят кастрированные. В них на одного солдата приходится 20 офицеров. С ними в войнушку не поиграешь. Наша дивизия единственная в округе полного состава.
Не расслабляйся, подготовь, ловко он на меня стрелки перевел. Да ладно мне в этой ситуации и в этом бардаке все равно быть крайним. Хреново то, что я сам лично не совсем готов. Форма-то полевая в казарме, в штабе батальона, там же в оружейке спецподразделений и автомат и противогаз. А вот «тревожный» чемодан дома. Ладно, после отбоя сгоняю за ним на дежурной машине, минут десять займет. Не поднимут же они сразу после отбоя. Надо же дать солдату крепко заснуть и не дать выспаться. Да еще всякие наблядатели должны подъехать. Тревожный чемодан это самое первое, на что они будут обращать внимание. Без него любая война будет проиграна, войска разгромлены, а офицера без чемодана или с неукомплектованным чемоданом ждет поражение и позор. Ведь в нем самые необходимые для победы вещи: кружка, ложка, комплект нижнего белья, запасной комплект обмундирования, швейные принадлежности, фурнитура (звездочки, пуговицы, петлицы, эмблемы рода войск, некоторые, самые дальновидные даже кладут новые погоны), работающий фонарик, запас продуктов на трое суток. Обязательно бумага, почтовые конверты и письменные принадлежности. И очень необходимые в бою, для того, чтобы вражеские снайперы умирали от злобы и бешенства, два сигнальных флажка, красный и желтый, вместо желтого можно белый. Ведь как иначе управлять во время грохота боя подразделениями, с соблюдением требований Строевого устава, если, например, разбита радиостанция или оборван кабель полевого телефона. Нет, не зря связисты Великой Отечественной войны соединяли кабель зубами. Ведь потеря связи в бою – есть поражение и смерть. Лишь флажки могут поправить положение. Так, что если я чемодана сегодня не добуду мне трындец. Убить-то не убьют, а вот академия накроется запросто. А тогда уже Земля для меня будет иметь форму этого самого чемодана. Делюсь своими соображениями с помощником. Он согласно кивает:
- А мой, товарищ майор постоянно в парке в моей БРДМ-ке лежит. БРДМ – это бронированная разведывательно-дозорная машина, что-то вроде укороченного плавающего бронетранспортера (БТР) и на четырех колесах.
- Я бы тоже оставлял в своем БТРе, но наш взвод связи, во время парково-хозяйственного дня у меня все продукты сожрет. Уже сжирали они боевые рационы, которые хранятся в бронетехнике. Начальник связи два месяца потом восстанавливал.
- Нет, наши воины воспитанее, разведка все-таки.
- Ладно, белая кость, начинай потихоньку командиров обзванивать, предупреди на всякий случай.
- Есть.
В дежурку заходит наш зампотех майор Рыбников, ныне заместитель командира батальона, по вооружению, название изменилось, а суть осталась прежней. Он в не первой свежести танковом комбинезоне. В отмытые руки, въелись масло и бензин.
- Что, Юра дома не сидится?
- Да ну его, с шестьдесят шестым из минометной батареи прое…лись семь часов. То зажигание, то клапана. А эти артиллеристы, чайники не х…я не шарят. На кого их там, в училищах учат.
Усмехаюсь. Действительно наши артиллерийские училища награждают своих выпускников редчайшей гражданской специальностью: «инженер по эксплуатации артиллерийских систем», специальность на гражданке крайне необходимая. В народном хозяйстве ощущается острая нехватка этих самых инженеров. Но наше Министерство Обороны восполняет этот безобразный пробел. Десять или восемь, не помню, военных училищ ежегодно выпускают человек по двести. Через 25 лет они уходят на заслуженную военную пенсию по выслуге лет. А поскольку еще молоды и активны, пополняют ряды инженеров народного хозяйства. Это ведь только общевойсковые и танковые училища, исключительно до них еще руки кой у кого не дошли, выпускают инженеров- автомобилистов, а училища связи – инженеров-связистов. А ведь артиллерия сейчас не на конной тяге. В нашей, например, минометной батарее этих пресловутых ГАЗ-66 аж десять штук, восемь под минометами и два для подвоза боеприпасов.
- Ну, что ж Юра, возвращайся обратно в парк.
- ………?
- Да вот тревогу ночью грозятся.
- Вот же б…дь! А будь, что будет, пойду домой, хоть поужинаю, заодно и пообедаю.
- Да, война войной, а обед по распорядку.
Юра уходит. Хороший он мужик, никому в помощи не откажет. Но и требовательный, пока есть хоть одна единица неисправной техники сам из парка не уйдет и технику или командиру подразделения уйти не даст. Вот и сегодня командира взвода минбатареи, наверняка с собой продержал. Тот может хоть немного у него научится.
В дежурку входит замполит полка, мы все втроем, кто как может, стараемся сдержать, душащий нас смех. Помощник отворачивается к стене и делает вид, что занят вывешенной на ней инструкцией. Посыльный вскакивает как пружина со стула, закусив нижнюю губу, и принимает положение смирно. Я же наклоняю голову и делаю вид, что делаю записи. Вставать я не собираюсь, так как замполиту находится в дежурке не положено. Туда имеют право входить только командир полка, начальник штаба и лица суточного наряда, остальных всех положено выгонять взашей. Но замам командира закон не писан, поэтому он и приперся. Прозвище у него «лысый». Наш смех вызван его одеянием. На нем повседневная шинель, а на голове – меховая гражданская шапка-пирожок, видно одел по рассеянности вместо фуражки. В общем, вид, как у чучела.
- Карпов, почему не встаете?
Вот же наглец! Еще и замечания мне делать в присутствии подчиненных. Поднимаю голову, выразительно смотрю на него, стараясь не рассмеяться, и нехотя отрываю от стула свою задницу.
-………?
- Проследите завтра, чтобы была проведена политинформация в подразделениях, мне потом доложите, где плохо прошла и где была сорвана.
Вот уж хер тебе! Сам за своей политинформацией и смотри. Встань и приди пораньше, а не к девяти, как барин.
- Есть, товарищ подполковник.
- Я буду дома.
А по мне хоть на х…ю! Более бесполезной фигуры, чем политработник в Вооруженных силах нет. Без них войска вполне боеспособны, а с ними эта боеспособность совсем не возрастает, а даже падает. В армии политработников просто ненавидят, ненавидят все: командиры, технари, тыловики, солдаты, сержанты, старшины, прапорщики, офицеры и даже генералы. Они существуют, как бы параллельно основной армейской структуре. Хотя номинально вроде бы входят в состав подразделений и частей. Очередные звания они получают, по меньшей мере, на месяц раньше. Это потому, что представления на звание у них проходят по их собственной, отдельной ветке иерархии. Попробуй только командир воспользоваться своими дисциплинарными правами в отношении подчиненного ему политработника, например, ротный объявить выговор своему замполиту-лейтенанту, сразу же на командира набросится вся партийно-политическая свора. Не имеешь де права без согласования с политотделом. А вот такому же лейтенанту взводному – запросто. Они, допустим, с тем же взводным одного года выпуска, оба лейтенанты, ровесники, учились в училищах по четыре года, а до этого сидели, может быть, за одной партой в Суворовском училище. Да и профессионально взводный, выпускник командного училища, подготовлен несоизмеримо выше. Не мудрено, ведь в командном училище кафедры тактической подготовки, огневой подготовки, эксплуатации и ремонта, физической подготовки, начертательной геометрии и черчения, высшей математики, иностранного языка, вождения и, наконец, Марксизма-Ленинизма. В политических же – кафедры философии, политэкономии, партийно-политической работы, педагогики и психологии, научного коммунизма, физической подготовки, общегражданских дисциплин и в самом загоне кафедра общевоенных дисциплин. Вот и поглядеть кто из этих военных больший профессионал. Практика все это неоднократно подтверждает. Так, например, я знавал одного замполита инженерно-саперного батальона, который подорвался, устанавливая отечественную мину!!! А один курсант выпускного курса политического общевойскового училища чуть не подорвал себя и, находившегося рядом командира роты при метании противотанковой гранаты!!! Во втором случае положение спас ротный, выпускник командного училища. О, таких примеров бесконечное множество.
Но зато мнения о себе политработники, ну очень высокого. Ведь с самого первого курса им внушают: «Когда вы придете в войска вы будете на голову выше командира взвода, ведь вы будете сразу заместителями командиров рот по политической части». А в каком извините месте выше. Вот и мнит, совершенно без всяческих на то оснований, каждый замполит себя на голову выше любого командира. А поскольку у них своя, отдельная ветвь иерархии, то и «стучат» они на остальных по этой ветви, прикрываясь, правда, фразой: «Коммунист не должен скрывать недостатки, а смело бороться с ними». Вот и борются, а их верхушка только это дело поощряет.
Так, что дорогой товарищ подполковник (заметьте подполковник, как командир полка, хотя все остальные заместители только майоры), насчет шапочки мы тебе ничего не скажем, походи-ка ты по полку ЧМОм, которое ты и есть на самом деле. Пускай народ посмеется.

Борь, спасибо!!!!!!!!
скачала себе на комп, читаю...
уже нравится... :)

а где продолжение?...
ведь там должно быть продолжение...
или это всё?..

mbp1,
Алка, хоть один благодарный читатель, допишу только для тебя.

Буду ждать с нетерпением!.. :)
Слушай, а кодовые названия выдуманы тобой или в действтельности такие существовали / существуют в рассейской армии?..

mbp1, Блин, обидно даже я ничего не выдумываю, все так и было в Советской армии, как в Рассейской не знаю. В ней я уже не служил. А подобным шедевром, в смысле пожарной машиной, я даже тушил вещевой склад.

да ладно тебе, я ж просто спросила.. смешно, потому что.. приколисты служили в Советской Армии..
а в Рассейской - тож не знаю...

Приколисты? Посмотрел бы я как с этими "приколами" смог кто -нибудь прослужить 25 лет. Ведь весь этот идиотизм проходил на полном серьезе. И большие дяди делали умные морды и говорили, что все это правильно! Не перживай, в Рассее мало, что изменилось, я так ДУМАЮ!