Темнело. Над вечерней Таяной горели непривычно яркие звезды. В теплом воздухе разливались ароматы множества цветов, украшающих клумбы фамильного замка Гери.
Окна замка были ярко освещены. Слышалась веселая музыка, поскольку хозяева праздновали общий день рождения (с разницей в 14 лет). Бурные национальные танцы сменяли лирические мелодии экзотической Мирии. Гости веселились от души, не замечая отсутствия именинников.
Брат и сестра Гери разделяли общее веселье довольно- таки странным образом... они собственноручно обтирали соломой новорожденного жеребенка - изящнейшую золото-рыжую кобылку, красу и гордость их хозяйства.
Гери разводили высокопородных лошадей, резвых и очень красивых. Такая торговля не считалась зазорной даже для потомственных нобилей (разумеется, если лошади были ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хороши). Положение семейства Гери, и без того небедного и родовитого, упрочивал не столько серьезный доход с продаж, сколько осведомленность обо всем, происходящем в мире.
- Как назовем сокровище? - спросил сестру дан Венцеслав, влюбленно глядя на совершенное золотистое создание.
- Олимпия, - откликнулась Алина, пребывая в неменьшем восторге. - Это - будущая звезда по меньшей мере императорских конюшен!
Рождение прекрасной Олимпии было отмечено пышным празднеством неделю спустя.
- Прямо как рождение наследника! - съехидничала соседка Гери - Даная Арко.
Красивая рыжеволосая девушка давно вздыхала по юному Венцеку, но тот, казалось, не замечал никого, кроме своих лошадушек. Великолепный светло- гнедой Чар был предметом особой гордости Венцеслава, равно как и предметом зависти множества лихих наездников- нобилей.
Сестра Венцека, дана Алина, была еще не старой вдовой далекого от ее конских страстей помещика. Перепоручив свое поместье и титул почти взрослым детям, женщина оставила себе девичью фамилию, полностью разделив увлечение брата, проводя целые дни на конюшне или разъезжая по окрестностям на толстом и веселом молодом жеребчике по кличке Гондорский Маринер, что, в прочем, не мешало ей оставаться вполне светской дамой. Венцеслав Гери, еще не обзаведясь семьей, с удовольствием препоручил сестре официальную сторону их благородного существования.
Прошел месяц. Уже было ясно, что Гери не просто вывели лошадь, а создали истинное произведение искусства. Венцек очень хотел поехать в Мунт к одному их своих друзей, имеющих влияние при дворе.
- Если император (а он несравненный знаток лошадей) будет в настроении, то он немедленно купит нашу Олимпию. В крайнем случае, придется ему ее подарить... это будет лучшей репутацией нашему хозяйству, - вещал он сестре-единомышленнице.
План был сам по себе хорош, но дана Венцека угораздило совсем не героически шмякнуться со своего Чара. Теперь юный страдалец возлежал на парадной постели с перевязанной головой, а вокруг него порхала вполне счастливая Даная, втихомолку строя вполне определенные матримониальные планы.
В душе похихикав над вышеупомянутой идиллией, Алина предложила заменить брата, тем более, что с Эрни Гастеном она была знакома, пожалуй, подольше...
Переодевшись в удобный дорожный костюм и убрав подальше документы (в том числе родословную золотой кобылки), дана Гери быстренько подседлала Гондорского Маринера (разумеется, сама, ибо от этого зависит безопасность всадника в долгой дороге). В качестве охраны решено было взять собаку - огромную белую догиню с красными глазами по кличке, точнее, имени Евгения. Из оружия при отважной таянке был только меч, ибо метательные ножи или лук были для нее бесполезны... дама была чудовищно близорука, почти слепа.
Через несколько часов Гондорский Маринер уверенно и спокойно рысил по таянскому тракту. Евгения большими скачками мчалась рядом... для нее это было великим приключением...