Внезапно нахлынувшая боль уложила его в постель, и теперь вокруг хлопотали доктора. Один из них, самый умный, права рука главы гильдии знахарей, по имени Эгон Бадюа, сообщил, что причиной всему сердце – и что герцогу Нортми лучше всего провести ближайшие две недели в полном покое, принимая снадобья, им, Бадюа, приготовленные.
- Покой нам только снится… - пробормотал Черный герцог, и лишь только доктора ушли, приказал позвать своего секретаря ван Хооса. Тот не замедлил появиться.
- Звали, Ваша Светлость? – осведомился Бром.
- Разумеется. – Этьен поморщился. – Болезнь болезнью, а дела ждать не могут. Питер уже отбыл в Тюрель? Он приказал своему первому помощнику отправится в Нортми, чтобы тот сменил приехавшую Гертруду, а на его место взял своего сына Николу, чтобы тот смог начать свое обучение, и, возможно, в будущем заменить самого Этьена…
- Передай Николе, чтобы он подменил меня на то время, пока я болею, – сказал Этьен. – Но пусть сообщает мне обо всех предпринятых шагах…
- Хорошо, Ваша Светлость, – сказал ван Хоос что-то пометив в своей маленькой книжичке.
- Столько всего еще предстоит сделать… - поморщился Черный герцог. – Моя болезнь началась совершенно не вовремя, Император умер, герцоги Империи собираются в Рунне, сейчас болеть себе мало кто может позволить.
- Я уверен, что Ваша Светлость скоро выздоровеет. Неожиданное событие и все что последовало за ним оказало на Вас неблагоприятное влияние, – заметил секретарь. – Неудивительно, что Вы, герцог болеете сердцем, ведь Вы так сильно радеете за судьбы всей Империи.
- И правда, – согласился Этьен. – Следовало думать больше о семье, о сыне, о дочери, о брате и о жене.
- Вы как всегда правы, Ваша Светлость, – опять согласился Бром. – Что ж, я пойду сообщу Николе о том, что его ожидает.
- Отлично. – Этьен сделал большой глоток целебного питья, которое ему приготовил Эгон.
После ухода секретаря опять на какое-то время воцарилась тишина, которая продолжилась несколько очень долгих дней. Этьен потихоньку допил все, что ему приготовил врачеватели и со скуки стал разглядывать лепнину на потолке своей комнаты. Он ненавидел ожидание, а бездействие для него было хуже смерти.
Неожиданно в дверь постучали.
- Войдите! – снова воскликнул герцог Нортми. Дверь тотчас же распахнулась и на пороге появилась его ослепительной красоты жена.
- А. Это ты, Гертруда. – спокойно сказал герцог Нортми. – Пришла поговорить?
- Да, – таким же тоном ответила герцогиня Нортми. – Надеюсь, ты не занят?
- Как видишь. – Этьен обвел свой полог рукой.
- Отлично, – она улыбнулась одной из своих тонких улыбочек, которая могла значить, что она что-то задумала. – Действительно, с момента моего приезда прошло уже очень много времени, а мы так и не поговорили.
- Теперь самое время, – ответил герцог Нортми. – Что ж, располагайся, говори.
- Для начала, спрошу, – она села к нему на кровать, ее зеленые глаза блестели. – Учитывая сложившееся положение, учитывая все что, произошло и произойдет, чего ты хочешь?
- Чего я хочу? – Этьен задумался. – Я хочу мира в Империи и благополучия для моей семьи. Вполне нормальное желание, по-моему.
- То есть. – Гертруда покачала головой. – Ты не хочешь ни трона, ни войны, ни избиения экклесиатов, ни чего-либо подобного?
- Конечно, нет, – твердо сказал герцог Нортми. – Я не какой-нибудь фанатик… Империя уже прошла и через борьбу за трон, и через религиозную войну, и через массовые избиения. И все это ни к чему хорошему не привело. Я хотел бы, чтобы трон Империи по-прежнему оставался за Александритами, но раз это невозможно, я приму выбор Высокого Совета, каким бы он не был.
- Даже если выберут Диего Иберо? – спросила Гертруда.
- Не вижу ничего плохого в таком выборе, – заметил Этьен. – Говорят, Диего вполне здравомыслящ, храбр, он настоящий дворянин, он воевал за благо Империи. Иберо тоже изменились, и я теперь думаю, что наилучшим выходом для наших двух семейбыло взаимное примирение…
- Хорошо. – Гертруда расправила свое платье и улыбнулась. – Я рад, что ты сам пришел к такому выводу, потому что я хотела от имени моего брата Альфреда предложить следующее – твою встречу с Диего, как только ты поправишься.
- Понятно. – Этьен поглядел на свою жену с интересом. – Разреши мне задать тебе тот же вопрос, чего хочешь ты?
- О. – воскликнула Гертруда. – Здесь как ты знаешь, у меня есть ответ, который покажет, что я по рождению Барна, теперь принадлежу всей душой семье Нортми. Как Барна, я хочу мира, а как Нортми, я хочу, чтобы этот мир послужил росту могущества дома моего мужа, то есть в этом наши желания тоже совпадают.
-Ясно, – кивнул герцог Нортми. – Значит, раз мы хотим одного и того же, нам следует заключить союз.
- Да, союз наступательный и оборонительный. – Гертруда улыбнулась. – Забудем все ссоры и недомолвки, что были между нами, и будем действовать сообща.
- Хорошо, – снова кивнул Этьен. – Думаю, мне может понадобиться твое влияние в семье Барна, и не только. Ты поможешь мне договориться с теми, кто охотнее выслушает тебя, чем меня.
- Замечательно. Рада Вам послужить, герцог Нортми.
- Давай подумаем, что мы можем сейчас сделать, – задумчиво сказал Черный герцог. – Противоречия, до смерти Александра не заметные, сейчас вылезут наружу. В Империи сейчас есть три силы, три айсберга, между которыми остальные вынуждены лавировать. Это Фросты, Иберо и Флавио. Они все достаточно могущественны и влиятельны, чтобы быть равноценными соперниками.
- И между ними полно разногласий, – заметила Гертруда.
- Да, это верно, – согласился Этьен. – Но схватка между ними вряд ли возможна, ведь конфликт между двумя из них приведет к ослаблению, и этим воспользуется третий… Если только двое не заключат союз против третьего.
- Да, если подумать, это, скорее всего и произойдет.
- Если уже не произошло, – сказал Черный герцог. – Вот только кто из них против кого? Мне необходимо поговорить не только с Диего, но и с Роем и с Евгением, причем как можно скорее.
- Мы не хотим, чтобы два дома объединившись, сокрушили третий, ведь так? – спросила Гертруда.
- Нет, - сказал Этьен. – Ведь на этом и строилось все равновесие в Империи. Герцогства центра должны, используя свое влияние, не допустить подобного конфликта. Необходимо призвать все стороны к диалогу, постараться найти компромисс. Война не должна начаться ни при каких условиях!
- Я поговорю с Альфредом, посмотрим, что он скажет.
- Да, поговори, – согласился Черный герцог. – Я напишу главам этих семей, что желаю встретиться с ними, хотя может быть, он и сами будут искать встречи со мной.
- Я вернусь к вечеру, – сказала Гертуда и вышла.
Герцогиня Нортми действительно вернулась вечером, но не одна, а вместе с дочерью, которая тут же бросилась на шею к отцу.
- Папа! – прошептала Анжелика, Гертруда с улыбкой наблюдала за ней. В дверях застыл какой-то парень, Этьен пригляделся и узнал в нем одного из сыновей Альфреда, кажется Жан-Пьера.
- Я так рада видеть тебя снова! – рассмеялась дочка. – И мама вернулась, и Николу отпустили! Теперь мы все вместе!
- Да, Анжелика. – сказал Черный герцог. – Надо будет устроить праздничный ужин, на котором соберется вся семья Нортми. А теперь иди в свою комнату, мы с твоей мамой хотим поговорить.
- Хорошо, папа! – девчушка просияла.
- Жан-Пьер! – громко сказала Гертруда. – Проводи мою дочь до ее комнат.
- Хорошо, Ваша Светлость, – юноша поклонился, и галантно взяв Анжи под руку, повел ее прочь от комнаты отца.
- Действительно, теперь все Нортми в сборе, – сказал Этьен. – Это замечательно, учитывая, что нам надо обсудить будущее нашей семьи.
- Давай обсудим. – Гертруда села на резной стул.
- Я думаю, что нам нужно укрепить нашей положение чередой браков, которое мы можем заключить между нашими детьми и детьми глав иных великих родов. Я еще думаю, над тем, кто бы это мог быть… Прежде всего нам надо не растерять своих изначальных союзников, – нахмурился Черный герцог. – И если насчет Барна я уверен, то Конарэ меня тревожат. Увы, сын моей любимой сестры совсем не тот человек, каким бы я хотел видеть правителя Экилона… Он, похоже, способен совершить любое безумство.
- И в этом, - Этьен с силой ударил по столику, который стоял рядом с его кроватью. – Я с полной уверенностью могу винить твоего племянника Алекснадра.
- Возможно, тебе стоит поговорить с Конрадом, – заметила герцогиня Нортми.
- Я говорил, – мрачно ответил Этьен. – Франсуа был моим другом, и в память о тем я должен позаботится о будущности дома Конарэ, ведь в свое время он тоже самое сделал для меня.
- Готова помочь тебе в этом, – сказала Гертруда. – Что ж если мы определились, то теперь все дело за твоим выздоровлением. Отдыхай, поправляйся, впереди тебя ждут великие дела, – и еще раз улыбнувшись, она ушла.