Конь чувствовал ее гнев, и тоже, вслед за ней, ярился – стегал себя хвостом по бокам, рыл копытом землю. Катрин, прикрыв глаза ладонью, чтобы защитится от беспощадно яркого солнца, осматривала заснеженные поля и леса Скифии. С крутого холма ей открывался чудный вид – бесконечные просторы, царство льда и холода. И где-то там и укрылся этот негодяй Беспутин.
Она снова застонала от ярости. Воспоминания не давали покоя, проклятый старец не только опоил ее своим мерзким зельем, но и пять дней заставлял вытворять всякие непристойности и гадости для его развлечения. Это было ужасно – понимать, что происходит и чувствовать, что ты себя не контролируешь…
На шестой день подлец забрал ее бумаги и скрылся в неизвестном направлении. Стрельцы только руками разводили – за Беспутиным никто не следил, он часто исчезал, затем вновь появлялся, к этому все привыкли, и теперь никто даже не догадывался где он.
Она отправила сообщение Этьену, где подробно описала все, что произошло с тех пор, как она уехала из Рунна. В конце она добавила, что ей очень приятно было служить Черному герцогу, но теперь честь требует от нее исполнить последнее данное ей поручение, и, следовательно, она или найдет похищенные бумаги, или навеки сгинет в дебрях Скифии. Вручив письмо Имперскому курьеру, она распрощалась с князем и его семьей, и, выяснив, по какой дороге отправился Беспутин, отправилась следом.
Она понимала, что найти здесь одного единственного человека, в бесконечных, бескрайних, диких и безлюдных краях, даже теоретически невозможно. Что говорить, о том, что она даже не знала, с чего ей начинать. Несомненно, что Георгий балуется запретной магией. Он мог быть связан с какими-нибудь тайными орденами, конечно, если бы такие на территории Скифии находились. К сожалению, ей об этом ничего не известно.
Времени с тех пор, как она уехала из Вышеграда, прошло довольно много, и ее снова захлестнуло чувство голода, кроме того, смеркалось, а впереди не было видной ни одной деревни. Дорога окончательно превратилась просто в свободную от деревьев полосу. Можно сказать, что она ехала по лесу…
Через пару часов, когда небо окончательно почернело и покрылось звездами, она начала паниковать. Вокруг сгущалась тьма. Когда где-то далеко, за деревьями, завыл волк, ее стала бить крупная дрожь. Катрин поняла, как сильно она устала, проголодалась и замерзла. Конь тоже трясся, и уже еле-еле перебирал копытами, спотыкаясь на каждом шагу.
Неожиданно впереди вспыхнул огонек, и одновременно с этим в ее сердце вспыхнула надежда. Вроде бы совсем не далеко, но кто знает – огни весьма коварны, кажется, что они близко, а на самом деле это может быть очень далеко. И все же она стала подбадривать коня, чтобы он вез ее быстрее вперед.
Они осторожно объезжали вековые ели, с вершин которых на них смотрели мудрые глаза сов, они перебирались через ручей, полный талой воды, которая в свете луны казалась черной, они ступали по покрытому инистым мхом болоту, рискуя в любой момент провалиться.
И вот из-за деревьев выглянула странного вида избушка, как будто бы обычный сруб, но стоящая на двух высоких сваях, точно на ногах. Из кирпичной трубы вился дымок, окно с раскрытыми ставнями светилось ярко-желтым мерцающим светом. Катрин с радостью спрыгнула с коня. Видимо, это лачуга какого-то отшельника, решившего здесь скрыться от остального мира.
Она оставила коня у крыльца, и, быстрым шагом поднявшись по ступенькам, постучала в дверь. Прошла минута, дверь открылась и на пороге возникла дивного вида старушка – совсем дряхлая, скрюченная, словно в ней не было ничего прямого, глаза желтые, словно у кошки, волосы седые и растрепаны, в руках метла.
- Кого Сеятель принес? – спросила она сердитым, скрипучим голосом, напряженно вглядываясь в Катрин, точно стараясь разглядеть кто, стоит перед ней.
- Прости меня, бабушка. – Катрин была готова упасть ей в ноги. – Негде мне переночевать, может быть, ты меня пустишь на одну ночку? Я заплачу если надо. Покушать тоже очень хочется…
- Ну, заходи, дитятко, заходи… - старушка заулыбалась кривыми желтыми зубами. – Я тебя и накормлю, и спать уложу…
- Спасибо огромное бабулечка. – Катрин улыбнулась. – Благослови тебя Каспиан.
Старушка в ответ ничего не сказала, пошла, суетиться по хозяйству, накрывать свой нехитрый стол. Девушка огляделась – помещение было грязным, неухоженным, по углам висела паутина, белая известняковая печка давно почернела от гари.
Она присела на скамеечку и только потом обнаружила огромного черного кота. Животинка пряталась под столом, поэтому ее и сразу не было заметно.
Наконец, бабушка поставила ей на стол чугунок с вареной картошкой, плошку с какими-то темно-багровыми ягодами, кувшин с водицей и Катрин принялась за ужин. Она, конечно, ела с изрядным подозрением – ее уже многому научило скифское гостеприимство – но на этот раз было все нормально, сознания она не теряла, голова не кружилась.
Она наелась до отвала и, поблагодарив старушку, отправилась спать. Ее укрыли чудесным, пушистым одеялом, и последнее, что она увидела, перед тем как заснуть – были желтые глаза кота и его хозяйки, смотрящие на нее.