Клубы дурманного дыма поднимались к потолку, обволакивали всю комнату серой завесой, словно перемещая ее в другой мир – мир сладкого сна, наслаждения и тайного порока. За чудесные травы, растущие только на Джамайе, многие платили целые состояния, но для Сэлы Айс продавцы запретного товара делали скидку, как старой знакомой и тому, кто частенько помогал провозить этот груз, обходя имперские кордоны. В Черном городе действительно можно достать все, но для этого сначала это все нужно сюда доставить…
Два жарких, почти пышущих пламенем тела, покрытых бисеринками пота, сцепившихся в объятиях, ласкающих и ублажающих друг друга, лежали на мягкой циновке, на кровати. Это был один из маленьких воровских притонов, во множестве стоящих на улицах Черного города, по мнению Валькирии один из самых чистых. Именно здесь они с Ванессой де Милор и решили уединиться, дабы вдоволь натешится.
Во время путешествий они часто так развлекали сами себя, не связываясь с другими членами их команды, которые предпочитали обходиться услугами портовых девок. Вот и сейчас, коротая время перед очередным заданием, девушки развлекались, проводя время во всевозможных удовольствиях.
Сэла, опираясь на плечо, упираясь ногами в постель и прикрыв глаза, чуть-чуть выгнулась, давая возможность своим рукам спустить с себя узкую нижнюю юбку. Последняя, проскользнув по всей длине ее ног, упала на пол рядом с постелью.
Они лежали лицом друг к другу на боку, Сэла Айс на правом, Ванесса де Милор на левом. Их тела соприкасались: соски с сосками, живот с животом, бедра с бедрами. Снова натянув покрывало до плеч, каждая из них ласково поглаживает тело возлюбленной - залитые неярким светом холмы и впадины.
Ванесса буквально вжалась в подушку и застыла. Их ноги были вытянуты и плотно сдвинуты, она ощущала коленями колени Валькирии, своим животом - ее живот, своей грудью - ее грудь…
Сэла Айс обняла ее, ладони застыли на ямочках над ягодицами, и она почувствовала всем телом жар этого женского тела. Она нависла над Ванессой, опираясь на локти, девушки застыли одна над другой и наслаждались этим мгновением своей женской любви, мгновением, когда еще до первой ласки пробуждается желание, мгновением, когда у нее еще нет иного удовольствия, как удовольствие от тяжести нежного женского тела.…
Наконец, Сэла, сжимая коленями ее колени, опустилась на нее всей тяжестью. У нее нет иных мыслей, кроме как мысли о нежности. Они были обнажены и застыли одна над другой.
Теперь Сэла гладила ее округлые плечи, ласкала шейку, наклонялась и касалась губами ее горячих и томных губ, что-то нежно шепча на ушко. Они надолго замерли в таком положении, едва дыша, потом она осторожно начала приоткрывать языком ее губы. Ванесса уступила, ей больше не хотелось ждать. Изредка Сэла отрывалась от ее губ, встряхивала волосами - и они снова сливались, наслаждаясь этим медленным поцелуем.
Их тела пока были еще неподвижны, она лежала на ней и полностью закрывала ее своим телом. Но вот Сэла откинулась, оставила ее губы и сдвинулась чуть в сторону, охватывая ножками ножки Ванессы. Губами и языком Валькирия начала нежно лизать и целовать ее шею у ключицы, затем губы скользнули к груди. Удовольствие от того, как она ласкает упруго затвердевшие полушария и прозрачную кожу, сводит Валькирию с ума. И пока ее губы блуждают вокруг высоких холмов, жаркая ладонь поглаживала подрагивающий живот Ванессы, гладкое бедро, лоно.
Теперь Милор тяжко вздыхает, словно ей не хватает воздуха, она лежит вытянувшись на этой узкой постели. Сэла проводила ладонью по ее длинным бедрам, по ее округлым коленям, руки скользили до щиколоток, затем взмывали вверх, чтобы еще раз сжать круглую грудь и ощутить биение ее нетерпеливого сердца. И вот она губами и языком начала нежными, быстрыми касаниями ласкать ее лоно, скользить по нему, спускаясь к бедру, а затем возвращаясь снова и снова.
Ванессу словно била лихорадка, она что-то шептала, ее глаза были широко открыты и смотрели, словно в никуда. Она сильнее прижимала к себе Сэлу, но та тоже уже ничего не соображала, она не могла шелохнуться, не могла не подарить удовольствие, руками продолжала касаться ее грудей, живота и бедер, в то время как ее язычок скользил по сладкому лону.
И вот разражается гроза. В лоне Ванессы, где-то в глубине ее тела, во мраке, пробуждаются невиданные чувства. Она стонет, не в силах больше сдерживаться. Наступила тишина, теперь они застыли в неподвижности, словно оцепенев.