На скале, у самого края,

Где река Элизабет, протекая,

 

На его зубцы и бойницы

Прилетали тощие птицы,

Глухо каркали, предвещая.

 

А внизу, у самого склона,

Залегала берлога дракона,

Шестиногого, с рыжей шерстью.

 

Сам хозяин был черен, как в дегте,

У него были длинные когти,

Гибкий хвост под плащом он прятал.

 

Жил он просто, хотя не медведем,

И известно было соседям,

Что он просто-напросто дьявол.

 

Но соседи его были тоже

Подозрительной масти и кожи,

Ворон, оборотень и гиена.

 

Собирались они и до света

Выли у реки Элизабета,

А потом в домино играли.

 

И так быстро летело время,

Что простое крапивное семя

Успевало взойти крапивой.

 

Это было еще до Адама,

В небе жил не Бог, а Брама,

И на все он смотрел сквозь пальцы.

 

Жить да жить бы им без печали!

Но однажды в ночь переспали

Вместе оборотень и гиена.

 

И родился у них ребенок,

Не то птица, не то котенок,

Он радушно был взят в компанью.

 

Вот собрались они, как обычно,

И, повыв над рекой отлично,

Как всегда, за игру засели.

 

И играли, играли, играли,

Как играть приходилось едва ли

Им, - до одури, до одышки.

 

Только выиграл все ребенок:

И бездонный пивной бочонок,

И поля, и угодья, и замок.

 

Закричал, раздувшись, как груда:

"Уходите вы все отсюда,

Я ни с кем не стану делиться!

 

Только добрую старую маму

Посажу я в ту самую яму,

Где была берлога дракона".

 

Вечером по берегу Элизабета

Ехала черная карета,

А в карете сидел старый дьявол.

 

Позади тащились другие,

Озабоченные, больные,

Глухо кашляя, подвывая.

 

Кто храбрился, кто ныл, кто сердился...

А тогда уж Адам родился,

Бог, спаси Адама и Еву!

Н.Гумилев