У самой кромки леса, в пятидесяти шагах от песчаного бережка Небыстрой Труньки, лежала массивная фигура пса. Огромный волкодав лежал, положив голову на могучие лапы. Лёгкое облачко пара вырывалось от его носа. Уши неподвижно стояли торчком. Глаза его, до того закрытые, с первыми лучами рассветного солнца приоткрылись, и стали устало следить за бликами на воде. Пёс умирал. Нет, не раны сразили этого знаменитого на всю округу пса, не болезнь достала любимую собаку лорда – Бекан просто был стар. Прожив без малого двадцать лет, он ни о чём не жалел. Верный спутник, прекрасный сторож и отличный боец, в нём было благородства, силы и отваги не меньше чем в его высокородном хозяине. И только одно беспокоило умирающего пса. Хотя он и умирал, хоть и оставалось ему жить несколько часов, его слух и его нюх, остававшиеся даже на пороге смерти такими же отличными, как и в молодости – они говорили ему, что не смотря ни на что, продираясь сквозь буреломы и овраги, сюда, к месту его последнего пристанища, спешит самое милое и прекрасное создание, которое он любил едва ли не больше чем хозяина. И кого огорчать он никогда, ни за что не стал бы, из-за которого, он и ушёл умирать сюда, в тихое уединённое и очень удалённое место. Бекан всё ещё надеялся, что девочка не сможет его найти, что она повернёт назад, что устанет и вернётся, но та, с завидным даже для взрослого человека упорством, продиралась сквозь заросли, всё приближаясь и приближаясь к месту, где старый пёс решил умереть. Волкодав хотел было встать и попытаться уйти, но силы окончательно оставили его, и уже закрывая навеки глаза он почувствовал как слабые ручки обняли его за шею, и дрожащее детское тельце прижалось к нему, роняя на его изрядно поредевший мех, горькие слёзы первой потери.