2. Горе и радость Малинового Теремка.
В семье Селиванов существует такая традиция, скорее ритуал. Глава семьи, собираясь умирать, призывает своих детей, чтобы передать им дела и поведать некую тайну. Так и сейчас старый Селиван собрал своих сыновей Друзга и Тихона, чтобы поведать одну историю.
Прежде, чем мы узнаем, что же старый мызник поведал своих детям, позвольте пару слов о наших героях. Селиваны живут в своём родовом Малиновом Теремке, что на Висожаром Изволоке. Этот дубовый замок самый роскошный и возвышенный во всём Бурунье. Вихлявые торны Бурунья неизбежно приводят к желточному тыну Утиной Заимки, самого северского поселенья леммингов во всей Междумории. Поэтому каждый путник, которого заносило в Утиную Заимку, вольно или невольно лицезрел червлёные своды теремка, что под лучами Незакатного солнца играли во всей красе.
Каждые домочадцы Малинового теремка всегда становились самыми достойными из леммингов во всём краю. Даже Гамзейские Черкуны с Поречья, состоящие в родстве с Синеусами, Владетельными князьями Земфии , не смогли стать ровней Селиванам - Мызникам Утиной Заимки.
Такой почёт и уважение Селиванам пошёл со времён Бутени Славного, который 90 лет назад на Великом Сходбище был избран председателем градца Утиная Заимка.
А дело было так. 90 лет назад на места председателей трёх градцев Бурунья избирались – Гугня Гузун в Разлогую Ямовину; Дрябун Ослопин в Косолапое Развилье; и Скаред из Висожарских жупанов на место управителя Утиной Заимки. Но за день до Сходбища вздумалось Скареду прогуляться по Дыбистым кручам, откуда он сорвался и утонул в морской пучине. Так как не нашлось достойных кандидатов из знати, решил народ выбрать на должность мызника самого красивого и сильного из леммингов. Так Бутеня, сын кузнеца Селивана стал председателем Утиной Заимки и родоначальником славного семейства.
Эта история со временем превратилась в легенду, каждый новый рассказчик приукрашивал её на свой вкус и лад. Хотя, как и полагается любой легенде, всё было не совсем так, то есть абсолютно не так.
В природе бывают случаи, когда у величественного дерева первые ростки совсем чахлые, не под стать будущему стволу и развесистым кронам с шуршащей листвой. И вот, умирая, старый мызник поведал своим сыновьям истинную историю о прославленном родоначальнике.
- Больше никто не захотел. Никто не захотел становиться мызником, а ваш прапрадед был самым непроходимым балваном во всём Бурунье и Поречье.
С такого неожиданного заявление начал свой рассказ старый Селиван. Недолго помолчав, он продолжил.
- 90 лет назад мызником Утиной Заимки должен был стать Скаред Висожарский. О, это был надменный, даже жестокий лемминг! Да сгинул старый чёрт на Дыбистах кручах…
- Да мы знаем! – быстро вставил Друзг – старший из сыновей.
- Да ничего вы не знаете, молчали бы лучше! Скареда заклевал орлан, затем взял и проглотил, и был таков! Старейшины усмотрели в этом дурной знак, и объявили, что должность мызника проклята, что любой, кто будет претендовать на пост, тот сгинет, а детей его ждут вековые мученья. Ну, ясное дело, вся знать попряталась по углам, никто не хотел попасть под проклятие. Тогда старейшины и решили, раз знатные семьи трусят, пойдем в народ.
Во-первых, старейшины направились к бондарю. Мастер на все руки, умелец, которого и в престольном граде не сыщешь. Да вот, не задача, неожиданно слёг бондарь, да на следующий день помер. Остался у мастера сын. Весь в отца. Трудолюбивый, деловитый. Но поостереглись старейшины, если и сын бондаря вдруг сгинет, то тогда род мастеров иссякнет. Пошли старейшины к мостнику. Тот, прослышав о бондаре, с недоверием, но с почтением встретил старейшин. Но как они пришли, так и ушли, ни с чем. У мостника была восемь малых деток, кто позаботиться о них, если кормильца не станет?!
Совсем отчаявшись и устав, старейшины остановились в доме кузница Селивана, нашего предка. Было у него двое сыновей. Звали их Голяма и Надей. Не налюбоваться было на Селивановых. Один, как и отец, стал мастерским ковачом, гнул чугунные подковы, другой служил ратником в княжьей милиции. Жалко было таких удальцов губить. И, уже старейшины хотели покинуть дом Селивана, как вдруг в дом вошёл третий сын. Нескладный, ленивый, умом не блещет. Это и был Бутеня, прародитель нашего рода. На том решили, выбрали Бутеню на Великом Сходбище. Год прошёл, два, а Бутеня жив и здоров, тогда и подыскали ему невесту, отстроили Малиновый Теремок, так и пошёл наш род.
И как закончил последнее слово, так и покинула жизнь тело старого Селивана. Друзг и Тихон стали полновластными председателями градца, на самом севере Междумории. И было это двенадцать лет назад. Много воды утекло…
В тот самый день, когда в Прорве погиб «Прыткий Палтус», а еловая корзина с малышом неслась к берегу, младший из братьев Тихон оплакивал свою семью на Горемычных Холмогорах. Месяца не прошло с тех, пор, как молодая жена умерла при родах их первенца.
Тихон, уже и не помнил, который раз его заносило в Горемычные Холмогоры. Ноги сами каждый день шли вихлявой торной мимо Дыбистых круч, позябшего косогора и обоякой башни. В голове стоял туман, перед глазами мелькали родное лицо.
Тихон не заметил, что уже рядом с обоякой башней, а значит идёт домой. Дом. Малиновый Теремок, теперь стал пустым и холодным...
Дом Тихона теперь курганы Горемычья…
С Пенистого моря неслись ледяные шквалы, разбиваясь о дыбистые кручи бурунами. Неожиданно снизу донёсся детский крик…
Тихон подбежал к самому краю обрывистого берега, вглядываясь вниз, в ревущие волны. И разглядев корзину с малышом, недолго думая, прыгнул. Через полчаса, Тихон поднялся наверх. В знакомой нам уже корзине из еловых веток, спокойно спал малыш, а с ним три спутника…
Первый спутник нам известен – аметист на цепочке…
Второй, Тихон спрятал…
Ну а третий спутник обнаружился сам…
Рыжий комок шерсти, который Тихон принял за подушку и собирался выбросить, вдруг цапнул его за руку и пискляво залаял. Ба! Ведь это самый настоящий щенок собаки!!! Их не было в Междумории сотни лет. И вот на тебе! Тихон назвал его Игренем.
Уже далеко за полночь, когда Тихон уложил малыша и Игреня спать, он понял, что впервые за долгое время почувствовал себя счастливым. Эту первую ночь, что найдёныши провели в Малиновом Теремке, Тихон, разумеется, не сомкнул глаз. Малыши провели ночь беспокойно, как и многие ночи, и дни после. Шло время, в радостных заботах Тихон всё реже и реже бывал в Горемычья, а маленького лемминга полюбил, как своего, не родившегося сына, назвав его Индриком. Теперь маленький Селиван был окружен заботой и лаской, не подозревая, о тех приключениях, что ему довелось испытать…