Небольшое помещение мини-бара на Западной авеню. Клубы дыма расходятся по комнате и режут глаза. Обшарпанные, грязные стены, измазанные отвратительной консистенцией крови, блевотины грязи и слюны. Негромкий голос Уэйтса из динамиков поддерживает достаточно мрачную и брутальную обстановку. "Closing Time" написанная им когда давно в этом баре была одной из любимых.
Мимо Салли пробежал жирный таракан.
-Эй, детка, я принес тебе еще немного виски и пару сигар. - донесся голос приблиющегося Хэнка.
Она устало посмотрела на него. Ей было всего под тридцать, но все ее лицо уже было изрезано морщинами. Часть влос уже посидела, а под глазами красовались большие синие мешки, как у беспробудного алкоголика, потерявшего всякий смысл жизни.
-Сигары? - безжизнено произнесла она, - это дерьмо по четвертаку за штуку ты называешь сигарами?
-Без проблем, Салли, я сам выкурю это дерьмо, - не потерялся Хэнк, - ты главное не заводись.
Они замолчали. Негромкие голоса и музыка. Немного уныло и скучно.
-Ты знаешь, я хочу в Калифорнию, Хэнк, понежиться там под солнцем, попробовать серф, ну и ты знаешь, всякая эта прочая бессмысленная ерунда... - негромко, каким-то отдаленным голосом проговорила Салли.
-У меня в кармане, пупсик...
-Никогда не называй меня этим злоебучим словом, ебись ты в рожу со своим "пупсиком"!
-Заткнись, - изрек Хэнк и поднял голову, чтобы посмотреть, укоряюще посмотреть на Салли - она замолчала и он продолжил, - Так вот, у меня в кармане семнадцать баксов, в баке осталось совсем немного, а дорога длинная...
-Ты такое ничтожество, что даже не можешь свозить девушку в Калифорнию? Какого хера я вообще с тобой связалась?
-Ты правда очень этого хочешь? - он сделал ударение на слово "очень", - ты же знаешь я люблю тебя, Салли, но...
Она не стала его слушать до конца.
-Да, я правда очень этого хочу...
Хэнк вздохнул.
-Я сейчас. - лишь бросил он и быстро удалился куда-то на улицу.
Там, у выхода, он закурил свою дерьмовую сигару за четвертак, она была не так уж и плохо и настроение у него поднялось.
Было практически полнолуние и дул ветер. Сильно дул. Было прохладно Хэнк застегнул свою кожаную куртку до конца. Его длинные не пропорциональные руки свисали уж больно низко для человека его пропорций. Он выглядел, по меньшей мере, нелепо. Особенно в своей кожанной куртке, которая свисала у него ниже пояса, но на руках даже до ладоней не доставала. Это его разозлило.
"Я очень хочу в Калифорнию, Хэнки, Я очень хочу..." - беспрерывно повторял он про себя, как бы споминая слова Салли и мысленно представляя себе ее таящий от счастья образ, когда она будет лежать на пляже и греться под палящим солнцем. "Может она тогда полюбит меня еще сильней..." - продолжал он мысленную цепочку.
Мимо шли парень и девушка. Они были хорошо одеты, во всяком случае куда более хорошо нежели Хэнк. У парня было узкое лицо. Присутствовали на нем и какие-то жесткие черты, какие-то зверские, животные. Но в целом он выглядел как очень неплохой парень. Девушка была одета в платье и очень милые, убранные туфельки с какими-то блестящими камнями на них.
-Эй, - Хэнк обратился к парню, во всяком случае он смотрел на парня когда говорил это, - постой...
-Да, могу я вам чем-то помочь? - очень вежливо поинтересовался молодой человек.
-Да, накинул бы ты мне пару баксов, дружище...
Парень достал кошелек. Он был из кожи, очень толстый, кажется вообще еле закрывался..."ага, с трудом закрывается" - подумал Хэнк, мысленно улыбаясь и радуясь.
-Сколько вам нужно?
-Долларов пятьдесят бы не помешало... - некая частичка стыда проскользнула на лице Хэнка, но ее тут же затмило желание.
-Вы знаете, я никак не могу помочь вам, вы просите слишком много, - разглогольствовал парень, то и дело размахивая в разные стороны своим толстенным кошельком, - я могу дать вам десять долларов.
Хэнк начинал злиться.
-Ты, гаденыш, отдашь мне все, что у тебя есть, иначе я изнасилую эту сучку у тебя на глазах, а тебя заставлю смотреть, затем я ее убью, медленно, а ты и на это будешь смотреть, говнюк! - конечно же, ничего такого и в мыслях у Хэнка не было, но запугать парня надо было.
На всякий случай Хэнк достал свой ствол и поднес его к голове парня. Тот улыбнулся.
-Чего ты улыбаешься, говнюк? - не выдержал Хэнк.
-Ты не тот за кого себя выдаешь. - спокойно произнес парень, - убери, пожалуйста, оружие и иди своей дорогой, друг.
Хэнк начал бояться этого голоса. Во время того как парень произносил это все эти животные черты, ранее подмеченные Хэнком на его лице начали проявляться куда больше и он походил на какого-то монстра. Было в нем нечто пугающее, страшное...Хэнк по-настоящему боялся, он начал дрожать, но опужин не опустил.
Парень поднес руку к пистолету, направленному на него, и дотронулся до него пальцем, реакции никакой не последовало.
-Успокойся, - так же тихо и спокойно говорил парень, - оно тебе незачем.
Хэнк правда начинал понимать, то что ему не нужен этот пистолет, он просто хотел уже поскорее уйти куда-нибудь подальше от этого дьявольского сукиного сына.
Парень совсем уже положил руку на пистолет, потянул на себя и пистолет оказался у него. Он повернулся к своей девушке.
-Эй, Джесси, возьми его, - Джесси протянула руку и взяла оружие из рук парня, - а теперь убей, пожалуйста, этого сраного ублюдка.
Хэнк успел лишь расширить глаза от ужаса, посмотреть на это не менее испуганное лицо девушки, куда более морщинистое нежели у Салли. Ее дрожащие руки медленно подняли пушку прямо ко лбу Хэнка и она спустила курок. Голову разнесло и Хэнк упал. Бездыханное, безжизненное тело лежало на асфальте, а от головы расходилась лужа алой.
Парень залез рукой ему в карман, достал оттуда кошелек, вынул все, что там было, и пересчитал.
-Кажется ты хотела сходить в кино, Джесси? - произнес он добрым, милым, располагающим к себе голосом. Его животные черты при этом с лица исчезли.
-Да, Алекс, я хочу, очень хочу. - она, как и Салли, сделала ударение на слове "очень", улыбнулась и поцеловала его.
-Тогда нам повезло, сегодня мы можем сходить туда за чужой счет. - он взял ее за руку и они пошли дальше, как образцовая пара, они улыбались и всю ночь потом смотрели дурацкие фильмы, как дети дурачась и кидаясь друг в друга поп-корном, они смеялись и улыбались. Им было хорошо.