Откуда же я знал, что можно так ненавидеть свет? Это небо, ваше небо, что вы видите каждый день, для меня оно теперь чужое, оно давит на меня, и тяжко под ним оставаться. Я смотрел на ночное небо, усыпанное бриллиантами звезд. И слышал ихъ песнь, столь печальна она была, что слезы лились по щекам, я вспомнил, что уже год не видел это небо, и не разговаривал со звездами. Я шел по дороге в небо, и солнце несчадно палило, под 40. Каменистый скрон, острые камни, нет ветра, нет растений, и я шел, шел вверх, по дороге в небо. И поднялся я на вершину, и ветер обдувал меня со всех сторон, и слышал я песнь его, и сотль мелодичной и спокойной она была, что успокаивала нервы, и слушал я песнь трав что растут на холме, и как волны колышутся на ветру сплетаясь с его песней, не было прекраснее момента, и сидел я на вершине, и пил кровь земли...Я нашел то что хотел найти, свою пустоту, и что теперь... теперь у меня больше нету дома, то место которое я называл им раньше теперь как клетка... У меня больше нет имени, по тому что не могу я быть всеми как раньше, но и не могу быть кемто... Я видел леса, и луга, горы, поля, степи, пеки горные, и обычные... и понимаю, что что раскаленными стальными прутьями держат меня обязательсява... и нестерпимую боль теперь я чуствую постоянно... Я слышу зов дороги... и ненавижу себя за то что не могу уйти сейчас...

=========================================================
Можешь отгрызать мои уши, ничто не поможет, и не спасет, меня нет, я не существую, и нет у меня имени...ибо теперь я тот у кого нет имени. Ты называешь меня Сандро, Дмитрий, Ле"ниэль? так будь же готова что будешь говорить с ними , но уже больше не сомной, я уже не они, и они не часть меня, мы уже не едины...

=====================================================
Жаркий отсвет падет на лицо от ночного костра,
И опять уходить, и опять мне в дорогу пора.
Я остался бы здесь навсегда, только снова зовет,
Предрассветный туман, да роса, троп лесных хоровод.

Остаются друзья, остается любовь, только путь в переди,
Если я не вернусь, ты забудь обо мне, и из странствий не жди.
Убегает дорога змеей среди сумрачных скал,
Кто ответит когда я найду то что вечно искал.

За изгибом реки, за зеленым холмом, новый день, новый путь,
Я остался бы здесь, да восход в небесах не дает отдохнуть,
Ухожу от ночного костра, от лесной ворожбы,
Ветер странствий уводит в перед по дороге судьбы.

Пряный запах степей, да ручьев перезвон,
Отблеск снежных вершин, зной пустынь, ветра стон.
Не свернуть, не остаться в ночи у живого огня,
Навсегда в непрерывном пути догоняя, дыхание дня...

=========================================
И сказала мне название, и вложил часть себя в него.....

Черный менестрель

Он был таким же, как и все прочие подростки его возраста, также болтался целыми днями без дела, играл со всеми в кожаный мяч, набитый обрезками шкур от домашнего скота. Ходил в лес собирать грибы и ягоды, бегал на перегонки со своими друзьями. Но была пустота, пустота которую он не знал и о которой не ведал.
Дни сменяли друг друга, время шло и ничего не менялось. Почти ничего, пустота становилась все ощутимее. Он стал замечать, что он не такой как остальные. Что никто не понимает его печали. Он сам не знал что с ним, и все чаще оставался один, наедине с собой, размышляя о жизни, и ища ответы на множество вопросов, что терзали его. И бывало темными прохладными вечерами, по деревне растекалась грустная песнь, и пальцы тревожили непокорные струны лютни, и летела музыка сквозь мрак ночи, и растворялась в нем. И ночные птицы замолкали, боясь спугнуть чуть слышный мотив.
Еще одна ночь без сна, еще одна ночь полная неизвестной тоски да печали. Что с ним? Он не знал. Он смотрел на небо, серое небо, небо, устланное облаками, и казалась ему, что и жизнь его также сера, как и небо. Небольшой клочок неба просветлел на мгновение, и яркий свет одинокой звезды привлек его взгляд, и полюбил он ее, и решил идти за ней. И не было лишних слов, и ненужных слез, он знал, что его никто не поймет. И потому накинув плащ на плечи, он взял с собою лютню, и ушел...
...А звезда смотрела на него, а он смотрел на нее. И слышал он ее печальную песнь, и шел за ней. Он шел дорогами, шел лугами зелеными, шел полями в море пшеницы. И ждал он ночь, чтобы снова увидеть ту, что любил. Чтоб вновь услышать ее песнь, и спеть для нее. И сплетались их песни, и создавали музыку нет прекрасней которой. Любой, кому приходилось слышать песню ту, не удавалось сдержать слез, столь грустна и печальна она была. Позади оставались деревни и города, а он как безумный шел за ней, шел не оглядывался назад. Позади не было ничего, и понял он, что не может он без дороги, не может не идти за звездой. И шел он один среди знойных степей, среди холодных горных цепей, и знал что не остановится пока не найдёт ее.
Шел он лесом, а солнце догорало на закате, предвещая встречу с любимой. И улыбался он лику ночи, и тьма покрывала небо. И снова сел он под древо, и взял в руки лютню. И пальцы потревожили струны, и птицы молчали, и притих зверь... И услышал он, как кто-то пел, совсем близко, пел под его музыку. Черной волной всколыхнулась душа, и захотел он увидеть того, кто посмел вмешаться в песню его любви. Но осекся, услышав в голосе отклик своей звезды, и продолжил петь, и грустна была та песнь...
Он вышел на опушку леса и увидел ее, она стояла прислонившись к дереву спиной, и пела с закрытыми глазами, словно прислушиваясь к музыке, что он играл. И была прекрасна она, волосы ее как свет луны, и звезды венком в волосах ее сплелись. Он понял, что нашел ту, что искал. Замерли пальцы, и предательски хрустнула ветка под ногой. Она, испугавшись, исчезла как наваждение.
- Постой... - успел лишь выкрикнуть он, очнувшись.
А солнце уже стояло высоко в небе. Что это было лишь сон? Видение? Он не верил в это, не верил в то, что нашел ее и что потерял ее. Он ждал ночи, надеялся вновь увидеть ее. А пока шел дальше. И снова солнце на закате, и ночь неминуемо брала свое. Но не видел он больше своей звезды, ибо не было ее на горизонте. И плакал всю ночь, не веря в такой поворот своей судьбы. И взял он свою лютню, но не нужной она стала ему, ибо нет его любимой и некому больше играть. Собрав свои последние силы, вложил он остатки своей души в ту песню, что последней стала, и захлебнулась та ночь в печали, и ветер уносил тот мотив далеко вдаль.
И услышал песню ту один из богов света, лишь по тому, что столь пронзительна была та песня, и не было в замыслах его, чтобы такая печаль была в мире его. И призвал он к себе менестреля, чтобы услышать, почему он так печален. И поглотил свет менестреля, но тот не заметил этого, и продолжал он играть, но играл он уже не на земле, и остальные боги тоже услышали его песню, и пошли они, чтоб увидеть, в чем великая печаль менестреля.
Менестрель открыл глаза, и подумал что умер.
- Нет, ты не умер.
Менестрель оглянулся, и узрел лики божеств, что стояли кругом, и смотрели на него. Светлы были одежды их, всех кроме одного, что стоял в стороне.
- Кто вы? Что вам нужно от меня?
- Мы услышали твою песнь, которой нету печальнее, и поняли, что не было в замыслах наших такого горя. И пришли мы узнать, что сталось с тобою, да излечить боль твою.
- Я потерял ее, свою любовь...
- Как могу помочь я тебе?
- Мне ничего больше не нужно, только увидеть ее еще раз...
- Скажи же мне кто та, что ранила сердце твое?
Но он не знал ее имени, и не знал, реальна ли она, но ему было все равно.
- Та, что приходила каждую ночь, и смотрела с неба на меня, та которой пел да играл я, та, чья песнь дороже, чем горы злата.
И нахмурился лик великого, ибо знал он о ком говорит менестрель. То была дочь его, прекраснейшая из всех детей его, что сияли на небе. И сказал он тогда
- Что ж, я дам тебе увидеть ее, но никогда более ты не увидишь ее, ибо не дано смертным видеть детей моих, и слеп ты будешь, когда вернешься.
И исчезли великие, и явилась та, кого любил менестрель. И взял он лютню, и стал петь. Он пел ей о своей любви, о поисках ее, о ней, о том, что видел, о том, что всего мира она краше. И не выдержала она, не бессердечны дети богов. Узнала того, кому пела, чью музыку любила. И поняла, что не сможет она без него. И сказала, что любит его. Но услышал это великий, и охватила ярость его. И проклял он того менестреля, и вернул обратно на землю. И не остановили его слезные просьбы дочери.
И очнулся менестрель на земле, но не только слеп он оказался, проклятием великого, переломаны были пальцы его, чтобы никогда больше не мог он играть. Чтобы никогда не слышна была песнь его. Но чьи-то, руки подняли его, и надели плащ на плечи, и он прозрел, и боль покинула пальцы, и увидел он перед собой того, чей плащ был теперь на нем, того, что был один из всех великих черным плащом печали одет.
- Кто ты о великий?! - спросил менестрель.
- Я покровитель ночи. Бог тьмы у смертных. Прими мой плащ, даст он тебе возможность видеть в мой час, но есть мое условие.
- И каково же оно великий?
- Ты будешь играть, ибо по нраву мне песни твои. И будешь ты показывать истину тем, кто не видит, чтобы прозрели они, и нашли путь свой.
- Воля твоя, великий!
И исчез он, оставив менестреля. И спал он теперь днем, ибо видел только ночами, но скрытой осталась от взгляда его любовь. И он ходил по землям, и воспевал тех, кто был богами проклят, как и он. И восхвалял он тьму, и указывал путь. И в песнях своих проклинал богов света, за их кровожадность, и жестокость. И страшились его люди за слова его, и никто не понимал смысла их кроме тех, кому было дано его понять. Звали же его черным менестрелем, считали злом, и пугали им детей малых.
И слышала дочь великого песни того, кого полюбила. И ужаснулась она, ибо не пел он больше о любви. И возненавидела она отца своего за то, что сделал он. Решила тогда уйти на землю, вопреки воле отца, и найти возлюбленного своего. Но время по иному идет на земле. И много лет прошло, прежде чем снова встретились они. Она была также красива, а он уже стар, но, увидев ее, его черные лаза заблестели, и пальцы вновь стали гибкими. Снова взял менестрель свою лютню, чтобы спеть для любимой песню. И снова заиграл он, как тогда, а она стала петь ему, и ничего не было прекраснее, чем та музыка, что создавали они.
Но услышал это великий. И стал он зол, и оборвал нить жизни менестреля. Но тот не умер. Узрел тогда великий, что не властен он над ним, и что тьма властна над менестрелем. Пришел тогда к брату своему, и потребовал он, чтобы тот порвал нить жизни менестреля.
- Ты действительно хочешь этого? - спросил его повелитель тьмы.
- Иначе бы я не пришел к тебе ведь ты покровительствуешь ему!
- Я могу это сделать, но захочешь ли ты этого?
- Я уже сказал, что хочу этого.
И передал повелитель тьмы нить в руки великого. И в своей ярости разорвал он ее, но как только сделал это, ужаснулся. Сплетены были две нити в одну. И вторая нить принадлежало дочери его. И понял он что сделал, и что злом был он. Но не мог он восстановить разорванную нить. И взмолился тогда:
- Брат, помоги же мне! Не смогу я не видеть ее более. Запечатали ее звездою на небе своем!
- Ты действительно этого хочешь?
- Да, прошу тебя!
- Пусть будет так...
И на ночном небе зажглись две звезды. И рядом были они, ибо связаны их судьбы. И никто больше не мог их разлучить, и вместе пели они свою печальную песню...