Порылся тут в интервью Виктора Пелевина и составил вот такую нарезочку:

И вообще мне непонятно, зачем молодой человек будет покупать одежду для своей девушки - если, конечно, эта девушка не резиновая. Нельзя относиться к женщине с таким презрительным недоверием. Некоторые вещи она вполне может сделать сама.

— Как в таком случае охарактеризовать тот стиль, в котором вы пишете?
— Я пишу в стиле Виктора Пелевина.
— Простите, но некоторые ваши собраться по цеху как раз за вами это и отрицают. Один автор, помнится, сказал, что ему не нравится ваше творчество, так как он предпочитает писателей со стилем.
— А потом он пришел домой и открыл "Мою роль в переброске регулярных частей действующей армии с северо-запада на юго-восток", бессмертное творение отставного майора Клюшкина. Ха-ха-ха! Все дела в том, что этот анекдот придумал я сам.
— Вы прямо какой-то неуязвимый.
— Воин должен быть неуязвимым. Вы же явно читали Кастанеду, и вам знакомо, хотя бы на словах, его понятие безупречности.
— Это все теория. А на практике человек слаб.
— Но может бороться со слабостью.
— Понятно. Скажите, а почему вы все-таки согласились на это интервью?
— Да абсолютно по тем же причинам, по которым мог этого и не делать.
— Контролируемая глупость?
— Если хотите, да.

А в никуда нельзя ни завести, ни вывести оттуда. Это наш общий дом с самого начала, понимаем мы это или нет. Иван Сусанин был большим шарлатаном.

«Матрица» — это, безусловно, самое лучшее и точное, что появилось в массовой культуре за последнее десятилетие. Но сам жанр накладывает ограничения. Сначала вам вроде бы сообщают, что тело — просто восприятие, что, безусловно, большой метафизический шаг вперед. Но затем сразу же выясняется, что настоящее тело у вас все-таки есть, просто оно хранится в амбаре за городом, и у вас в затылке есть разъем типа «папа-мама», по которому все закачивается в ваш мозг. Дело здесь не в метафизической ограниченности постановщиков. Если убрать амбар с настоящим телом, будет довольно трудно показать, как трахается Киану Ривз, что, конечно, скажется на сборах. Поэтому метафизике приходится потесниться.

Есть такой современный русский артист Петр Мамонов, он выходит на сцену и через мимику изображает распадающееся сознание, которое еле-еле держится вместе какими-то скрепами. Платонов это делает на уровне языка. Такого писателя не могло быть в 19 веке. Платонов, если можно так сказать, лингвистический хибакуся.

Вы себе не представляете, каких метафизических высот достигают русские алкоголики.

Видно, что Вы – человек молодого поколения, часто смотрите телевизор и читаете экономическую страницу в газете. Мне кажется, что Вы на опасном пути.

-Вы получили ваучер и если да, что Вы сделали с ним?
-ВП: Да, я получил его (думаю, я писал «Жизнь Насекомых» в то время, но не уверен). Правительство г-на Ельцина объявило, что это была моя доля родины и, что весьма символично, она была равна цене бутылки водки. Я ответил на это актом симметричной символики: вместе с моим народом я его пропил.

Например, можно сказать, что Будда — это ум, который развел все то, что его грузило, и слил все то. что хотело его развести.

- Вы буддист?
- Ом мани падме хум. Ом мани падме хум. Ом мани падме хум

Hо вообще от вопросов на религиозную тему мне делается неловко. Приходится говорить о божественном, а я вчера водку пил с девушками. Как-то неудобно.

После чего дал себе слово никогда не заниматься подобной ерундой,просто очень близки его позиции по многим вопросам)