— Фаина Георгиевна, вы опять захворали?! А какая у вас температура?
— Нормальная, комнатная, плюс восемнадцать градусов…
--------------------------------------------------------------------------------
— Я рекомендовал вам выкуривать только по одной папиросе после еды. И вот результат: у вас прекрасный здоровый вид, вы заметно поправились, — с оптимизмом говорит врач.
— Вы хотите сказать, что жопа стала еще толще. Неудивительно, я ведь теперь ем по десять раз в день, чтобы покурить, — объясняет Раневская.
--------------------------------------------------------------------------------
"Мне попадаются не лица, а личное оскорбление!"
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская говорила:
— Птицы ругаются, как актрисы из-за ролей. Я видела, как воробушек явно говорил колкости другому, крохотному и немощному, и в результате ткнул его клювом в голову. Все, как у людей.
--------------------------------------------------------------------------------
— Я не признаю слова "играть". Играть можно в карты, на скачках, в шашки. На сцене жить нужно.
--------------------------------------------------------------------------------
Это не театр, а дачный сортир. В нынешний театр я хожу так, как в молодости шла на аборт, а в старости рвать зубы. Ведь знаете, как будто Станиславский не рождался. Они удивляются, зачем я каждый раз играю по-новому.
--------------------------------------------------------------------------------
О новой актрисе, принятой в Моссовет:
— И что только не делает с человеком природа!
--------------------------------------------------------------------------------
— У нее не лицо, а копыто, — говорила об одной актрисе Раневская.
— Смесь степного колокольчика с гремучей змеей, говорила она о другой.
Главный художник "Моссовета" Александр Васильев характеризовался Раневской так: "Человек с уксусным голосом".
--------------------------------------------------------------------------------
О коллегах-артистах:
— У этой актрисы жопа висит и болтается, как сумка у гусара.
— У него голос, — будто в цинковое ведро ссыт.
--------------------------------------------------------------------------------
Об одном режиссере:
— Он умрет от расширения фантазии.
— Пипи в трамвае — все, что он сделал в искусстве.
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская о проходящей даме: "Такая задница называется "жопа-игрунья". А о другой "С такой жопой надо сидеть дома!".
--------------------------------------------------------------------------------
Обсуждая только что умершую подругу-актрису:
— Хотелось бы мне иметь ее ноги — у нее были прелестные ноги! Жалко — теперь пропадут…
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская и Марецкая идут по Тверской. Раневская говорит:
— Тот слепой, которому ты подала монетку, не притвора, он действительно не видит.
— Почему ты так решила?
— Он же сказал тебе: "Спасибо, красотка!"
--------------------------------------------------------------------------------
— Критикессы — амазонки в климаксе.
--------------------------------------------------------------------------------
— Когда нужно пойти на собрание труппы, такое чувство, что сейчас предстоит дегустация меда с касторкой.
--------------------------------------------------------------------------------
Режиссера Варпаховского предупреждали: будьте бдительны. Будьте настороже. Она скажет вам, что родилась в недрах МХАТа.
— Очень хорошо, я и сам так считаю.
— Да, но после этого добавит, что вас бы не взяли во МХАТ даже гардеробщиком.
— С какой стати?
— Этого не знает никто. Она все может сказать.
— Я тоже кое-что могу.
— Не делайте ей замечаний.
— Как, вообще?!
— Говорите, что мечтаете о точном психологическом рисунке.
— И все?
— Все. Впрочем, этого тоже не говорите.
— Но так же нельзя работать!
— Будьте бдительны.
Варпаховский начал издалека. Причем в буквальном смысле: на некотором расстоянии от театра. Репетиции проходили наедине с Раневской, на одной из скамеек Сретенского бульвара. Ей это показалось забавным: заодно и воздухом можно подышать.
— Фаина Георгиевна, произносите текст таким образом, чтобы на вас не оборачивались.
— Это ваше режиссерское кредо?
— Да, пока оно таково.
— Не изменяйте ему как можно дольше. Очень мило с вашей стороны иметь такое приятное кредо. Сегодня дивная погода. Весной у меня обычно болит жопа, ой, простите, я хотела сказать спинной хрэбэт, но теперь я чувствую себя как институтка после экзамена… Посмотрите, собака! Псина моя бедная! Ее, наверно, бросили! Иди ко мне, иди… погладьте ее немедленно. Иначе я не смогу репетировать. Это мое актерское кредо. Пусть она думает, что ее любят. Знаете, почему у меня не сложилась личная жизнь и карьера? Потому, что меня никто не любил. Если тебя не любят, нельзя ни репетировать, ни жить. Погладьте еще, пожалуйста…
Когда перебрались в театр и отвлекаться стало не на что, Раневская взяла свое. Она репетировала только с теми актерами, с которыми хотела. Ее собирался бить один из артистов, которому она сделала грубое замечание насчет несвоевременного выхода, — реплику Раневская действительно подала очень тихо.
— А вы говорите громче, тогда я услышу, — сказал бедняга и без того уязвленный эпизодической ролью санитара, которую вынужден был исполнять.
— Что?! Кто это?! Я впервые вижу вас в театре. Это рабочий сцены? Я не работаю с любителями! Скажите, чтобы меня немедленно заменили.
Ее, конечно, никто не собирался менять.
Это она отменяла мизансцены, переставляла отдельные фразы, куски текста и даже мебель на сцене и за кулисами. Внезапно ее раздражил огромный диван, на котором в перерыве отдыхали актеры, и она приказала его уничтожить. Узнавший об этом Михаил Погоржельский пришел в ярость и выговорил Раневской многое из того, что он думал по этому и многим другим поводам. Обескураженная открытым и справедливым напором, Раневская промолчала и через несколько минут перестала вдруг слышать реплики, подаваемые Погоржельским по ходу репетиции.
Постоянными придирками она довела до слез Ию Саввину. Потом звонила с извинениями, которые потрясали величественной откровенностью: "Я так одинока, все друзья мои умерли, вся моя жизнь — работа… Я вдруг позавидовала вам. Позавидовала той легкости, с какой вы работаете, и на мгновение возненавидела вас. А я работаю трудно, меня преследует страх перед сценой, будущей публикой, даже перед партнерами. Я не капризничаю, девочка, я боюсь. Это не от гордыни. Не провала, не успеха я не боюсь, а — как вам объяснить? — это ведь моя жизнь, и как страшно неправильно распорядиться ею".
Терпели все. Терпели всё. Потому что видели, что могло получиться из этого хаоса, сора, скандала и склок.
Как и ожидалось, то и дело возникала мхатовская тематика.
— Вы очень торопитесь, — говорила она Ворпаховскому, — у вас, наверно, много работы на стороне, как теперь принято выражаться. Вы халтурщик, а я мхатовка, могу репетировать с утра до ночи. Я вас возненавижу, бедный!
С ужасом ждали появления декораций. И не напрасно.
— Где первый ряд?
— Вот он, Фаина Георгиевна.
— Этого не будет!
— Но почему?
— Я убегу, я боюсь публики. Я вам аплодирую, но я не буду играть. Если бы у меня было лицо, как у Тарасовой… У меня ужасный нос… Макет великолепный, фантазия богатая, рояль надо купить коричневый… — говоря это, Фаина Георгиевна отодвигала стулья метра на два в глубину сцены.
— Скажите Фаине Георгиевне, — обращался Варпаховский к помощнику режиссера Нелли Молчадской, — пусть выходит вот так, как есть, с зачесанными волосами, с хвостом.
Он все еще имел наивность думать, что кто-то способен влиять на Раневскую.
Памятуя советы осторожных, он тщательно подбирал слова после прогона:
— Все, что вы делаете, изумительно, Фаина Георгиевна. Буквально одно замечание. Во втором акте есть место, — я попросил бы, если вы, разумеется, согласитесь…
Следовала нижайшая просьба.
Вечером звонок Раневской:
— Нелочка, дайте мне слово, что будете говорить со мной искренне.
— Даю слово, Фаина Георгиевна.
— Скажите мне, я не самая паршивая актриса?
— Господи, Фаина Георгиевна, о чем вы говорите! Вы удивительная! Вы прекрасно репетируете.
— Да? Тогда ответьте мне: как я могу работать с режиссером, который сказал, что я говно?!
--------------------------------------------------------------------------------
— Кино — заведение босяцкое.
--------------------------------------------------------------------------------
О своих работах в кино: "Деньги съедены, а позор остался".
--------------------------------------------------------------------------------
— Сняться в плохом фильме — все равно что плюнуть в вечность.
--------------------------------------------------------------------------------
— Получаю письма: "Помогите стать актером". Отвечаю: Бог поможет!
--------------------------------------------------------------------------------
Охлопков репетировал спектакль с Раневской. Она на сцене, а он в зале, за режиссерским столиком. Охлопков: "Фанечка, будьте добры, станьте чуть левее, на два шага. Так, а теперь чуть вперед на шажок". И вдруг требовательно закричал: "Выше, выше, пожалуйста!" Раневская поднялась на носки, вытянула шею, как могла. "Нет, нет, — закричал Охлопков, — мало! Еще выше надо!". "Куда выше, — возмутилась Раневская, — я же не птичка, взлететь не могу!"
"Что Вы, Фанечка, удивился Охлопков, — это я не Вам: за Вашей спиной монтировщики флажки вешают!".
--------------------------------------------------------------------------------
— Приходите, я покажу вам фотографии неизвестных народных артистов СССР, — зазывала к себе Раневская.
--------------------------------------------------------------------------------
— Фаина Георгиевна! Галя Волчек поставила "Вишневый сад".

— Боже мой, какой ужас! Она продаст его в первом действии.
--------------------------------------------------------------------------------
— У Юрского течка на профессию режиссера. Хотя актер он замечательный.
--------------------------------------------------------------------------------
"…Ну и лица мне попадаются, не лица, а личное оскорбление! В театр хожу как в мусоропровод: фальшь, жестокость, лицемерие. Ни одного честного слова, ни одного честного глаза! Карьеризм, подлость, алчные старухи!
…Тошно от театра. Дачный сортир. Обидно кончать свою жизнь в сортире.
…Перестала думать о публике и сразу потеряла стыд. А может быть, в буквальном смысле "потеряла стыд" — ничего о себе не знаю.
…С упоением била бы морды всем халтурщикам, а терплю. Терплю невежество, терплю вранье, терплю убогое существование полу нищенки, терплю и буду терпеть до конца дней. Терплю даже Завадского" (Из записной книжки)
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская постоянно опаздывала на репетиции. Завадскому это надоело, и он попросил актеров о том, чтобы, если Раневская еще раз опоздает, просто ее не замечать.
Вбегает, запыхавшись, на репетицию Фаина Георгиевна:
— Здравствуйте!
Все молчат.
— Здравствуйте!
Никто не обращает внимания. Она в третий раз:
— Здравствуйте!
Опять та же реакция.
— Ах, нет никого?! Тогда пойду поссу.
--------------------------------------------------------------------------------
— Доктор, в последнее время я очень озабочена своими умственными способностями, — жалуется Раневская психиатру.
— А в чем дело? Каковы симптомы?
— Очень тревожные: все, что говорит Завадский кажется мне разумным…
--------------------------------------------------------------------------------
— Нонна, а что, артист N. умер?
— Умер.
— То-то я смотрю, его хоронят…
--------------------------------------------------------------------------------
— Ох, вы знаете, у Завадского такое горе!
— Какое горе?
— Он умер.
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская забыла фамилию актрисы, с которой должна была играть на сцене:
— Ну, эта, как ее… Такая плечистая в заду…
--------------------------------------------------------------------------------
— Почему, Фаина Георгиевна, вы не ставите свою подпись под этой пьесой? Вы же ее почти заново за автора переписали!
— А меня это устраивает. Я играю роль яиц: участвую, но не вхожу.
--------------------------------------------------------------------------------
Узнав, что ее знакомые идут сегодня в театр посмотреть ее на сцене, Раневская пыталась их отговорить:
— Не стоит ходить: и пьеса скучная, и постановка слабая… Но раз уж все равно идете, я вам советую уходить после второго акта.
— Почему после второго?
— После первого очень уж большая давка в гардеробе.
--------------------------------------------------------------------------------
Говорят, что этот спектакль не имеет успеха у зрителей?
— Ну, это еще мягко сказано, — заметила Раневская. — Я вчера позвонила в кассу, и спросила, когда начало представления.
— И что?
— Мне ответили: "А когда вам будет удобно?"
--------------------------------------------------------------------------------
— Я была вчера в театре, рассказывала Раневская. — Актеры играли так плохо, особенно Дездемона, что когда Отелло душил ее, то публика долго аплодировала.
--------------------------------------------------------------------------------
— Очень сожалею, Фаина Георгиевна, что вы не были на премьере моей новой пьесы, — похвастался Раневской Виктор Розов. — Люди у касс устроили форменное побоище!
— И как? Удалось им получить деньги обратно?
--------------------------------------------------------------------------------
— Ну-с, Фаина Георгиевна, и чем же вам не понравился финал моей последней пьесы?
— Он находится слишком далеко от начала.
--------------------------------------------------------------------------------
Как-то она сказала:
— Четвертый раз смотрю этот фильм и должна вам сказать, что сегодня актеры играли как никогда.
--------------------------------------------------------------------------------
Вернувшись в гостиницу в первый день после приезда на гастроли в один провинциальный город, Раневская со смехом рассказывала, как услышала перед театром такую реплику аборигена:
"Спектакль сегодня вечером, а они до сих пор не могут решить, что будут играть!" И он показал на афишу, на которой было написано "Безумный день или женитьба Фигаро".
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская повторяла:
"Мне осталось жить всего сорок пять минут. Когда же мне все-таки дадут интересную роль?" Ей послали пьесу Жана Ануя "Ужин в Санлисе", где была маленькая роль старой актрисы. Вскоре Раневская позвонила Марине Нееловой: "Представь себе, что голодному человеку предложили монпансье. Вы меня поняли? Привет!"
--------------------------------------------------------------------------------
В Театре имени Моссовета, где Раневская работала последние годы, у нее не прекращались споры с главным режиссером Юрием Завадским. И тут она давала волю своему острому языку.
Когда у Раневской спрашивали, почему она не ходит на беседы Завадского о профессии актера, Фаина Георгиевна отвечала:
— Я не люблю мессу в бардаке.
--------------------------------------------------------------------------------
Во время репетиции Завадский за что-то обиделся на актеров, не сдержался, накричал и выбежал из репетиционного зала, хлопнув дверью с криком: "Пойду повешусь!" Все были подавлены. В тишине раздался спокойный голос Раневской: "Юрий Александрович сейчас вернется. В это время он ходит в туалет".
--------------------------------------------------------------------------------
В "Шторме" Билль-Белоцерковского Раневская с удовольствием играла "спекулянтку". Это был сочиненный ею текст — автор разрешил. После сцены с Раневской — овация, и публика сразу уходила. "Шторм" имел долгую жизнь в разных вариантах, а Завадский ее "спекулянтку" из спектакля убрал. Раневская спросила у него: "Почему?". Завадский ответил: "Вы слишком хорошо играете свою роль спекулянтки, и от этого она запоминается чуть ли не как главная фигура спектакля…". Раневская предложила: "Если нужно для дела, я буду играть свою роль хуже".
--------------------------------------------------------------------------------
Однажды Завадский закричал Раневской из зала: "Фаина, Вы своими выходками сожрали весь мой замысел!" "То-то у меня чувство, как будто наелась говна", — достаточно громко пробурчала Фаина. "Вон из театра!" — крикнул мэтр. Раневская подойдя к авансцене, ответила ему: "Вон из искусства!!
--------------------------------------------------------------------------------
Отзывчивость не была сильной стороной Завадского. А долго притворяться он не хотел. Когда на гастролях у Раневской случился однажды сердечный приступ, Завадский лично повез ее в больницу. Ждал пока снимут спазм, сделают уколы. На обратном пути спросил: "Что они сказали, Фаина?" — "Что-что — грудная жаба".
Завадский огорчился, воскликнул: "Какой ужас — грудная жаба!"
И через минуту, залюбовавшись каким-то пейзажем за окном машины, стал напевать: "Грудная жаба, грудная жаба".
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская говорила:

— Завадский простудится только на моих похоронах.
--------------------------------------------------------------------------------
— Завадскому дают награды не по заслугам, а по потребностям. У него нет только звания "Мать — героиня".
--------------------------------------------------------------------------------
— Завадскому снится, что он похоронен на Красной площади.
--------------------------------------------------------------------------------
— Завадский родился не в рубашке, а в енотовой шубе.
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская называла Завадского маразматиком-затейником, уцененным Мейерхольдом, перпетуум кобеле.
--------------------------------------------------------------------------------
Как-то она и прочие актеры ждали прихода на репетицию Завадского, который только что к своему юбилею получил звание Героя Социалистического Труда.
После томительного ожидания режиссера Раневская громко произнесла:


— Ну, где же наша Гертруда?
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская вообще была любительницей сокращений. Однажды начало генеральной репетиции перенесли сначала на час, потом еще на 15 минут. Ждали представителя райкома — даму очень средних лет. Заслуженного работника культуры.
Раневская, все это время не уходившая со сцены, в сильнейшем раздражении спросила в микрофон:
— Кто-нибудь видел нашу ЗасРаКу?!
--------------------------------------------------------------------------------
Творческие поиски Завадского аттестовались Раневской не иначе как "капризы беременной кенгуру".
Делая скорбную мину, Раневская замечала:
— В семье не без режиссера.
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская говорила начинающему композитору, сочинившему колыбельную:
— Уважаемый, даже колыбельную нужно писать так, чтобы люди не засыпали от скуки…
--------------------------------------------------------------------------------
Как-то раз Раневскую остановил в Доме актера один поэт, занимающий руководящий пост в Союзе писателей.
— Здравствуйте, Фаина Георгиевна! Как ваши дела?
— Очень хорошо, что вы спросили. Хоть кому-то интересно, как я живу! Давайте отойдем в сторонку, и я вам с удовольствием обо всем расскажу.
— Нет-нет, извините, но я очень спешу. Мне, знаете ли, надо еще на заседание…
— Но вам же интересно, как я живу! Что же вы сразу убегаете, вы послушайте. Тем более, что я вас не задержу на долго, минут сорок, не больше.
Руководящий поэт начал спасаться бегством.
— Зачем же тогда спрашивать, как я живу?! — кричала ему в след Раневская.
--------------------------------------------------------------------------------
За исполнение произведений на эстраде и в театре писатели и композиторы получают авторские отчисления с кассового сбора.
Раневская как-то сказала по этому поводу:
— А драматурги неплохо устроились — получают отчисления от каждого спектакля своих пьес! Больше ведь никто ничего подобного не получает. Возьмите например, архитектора Рерберга. По его проекту построено в Москве здание Центрального телеграфа на Тверской. Даже доска весит с надписью, что здание это воздвигнуто по проекту Ивана Ивановича Рерберга. Однако же ему не платят отчисления за телеграммы, которые подаются в его доме!
--------------------------------------------------------------------------------
— Берите пример с меня, — сказала как-то Раневской одна солистка Большого театра. — Я недавно застраховала свой голос на очень крупную сумму.
— Ну, и что же вы купили на эти деньги?
--------------------------------------------------------------------------------
— Жемчуг, который я буду носить в первом акте, должен быть настоящим, — требует капризная молодая актриса.
— Все будет настоящим, — успокаивает ее Раневская. — Все: и жемчуг в первом действии, — и яд в последнем.
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская кочевала по театрам. Театральный критик Наталья Крымова спросила:
— Зачем все это Фаина Георгиевна?
— Искала… — ответила Раневская.
— Что искали?
— Святое искусство.
— Нашли?
— Да.
— Где?
— В Третьяковской галерее…
--------------------------------------------------------------------------------
Ольга Аросева рассказывала, что будучи в преклонном возрасте, Фаина Георгиевна шла по улице, поскользнулась и упала. Лежит на тротуаре и кричит своим неподражаемым голосом:
— Люди! Поднимите меня! Ведь народные артисты на улице не валяются!
--------------------------------------------------------------------------------
— Я не пью, я больше не курю и я никогда не изменяла мужу — потому еще, что у меня его никогда не было, — заявила Раневская, упреждая возможные вопросы журналиста.
— Так что же, — не отстает журналист, — значит у вас, совсем нет никаких недостатков?
— В общем, нет,— скромно, но с достоинством ответила Раневская.
И после небольшой паузы добавила:
— Правда, у меня большая жопа и я иногда немножко привираю…
--------------------------------------------------------------------------------
Одной даме Раневская сказала, что та по-прежнему молода и прекрасно выглядит.
— Я не могу ответить вам таким же комплементом, — дерзко ответила та.
— А вы бы, как и я, соврали! — посоветовала Фаина Георгиевна.
--------------------------------------------------------------------------------
В доме отдыха на прогулке приятельница проникновенно заявляет:
— Я обожаю природу.
Раневская останавливается, внимательно осматривает ее и говорит:
— И это после того, что она с тобой сделала?
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская подходит к актрисе N., мнившей себя неотразимой красавицей, и спрашивает:
— Вам никогда не говорили, что вы похожи на Брижит Бардо?
— Нет, никогда, — отвечает N., ожидая комплимента. Раневская окидывает ее взглядом и с удовольствием заключает:
— И правильно, что не говорили.
--------------------------------------------------------------------------------
Хозяйка дома показывает Раневской свою фотографию детских лет. На ней снята маленькая девочка на коленях пожилой женщины.
— Вот такой я была тридцать лет назад.
— А кто эта маленькая девочка? — с невинным видом спрашивает Фаина Георгиевна.
--------------------------------------------------------------------------------
Даже любя человека, Раневская не могла удержаться от колкостей. Доставалось и Любови Орловой. Фаина Георгиевна рассказывала, вернее, разыгрывала миниатюры, на глазах превращаясь в элегантную красавицу — Любочку.
Любочка рассматривает свои новые кофейно-белые перчатки:
— Совершенно не тот оттенок! Опять придется лететь в Париж
--------------------------------------------------------------------------------
— Шкаф Любови Петровны Орловой так забит нарядами, — говорила Раневская, — что моль, живущая в нем, никак не может научиться летать!
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская обедала как-то у одной дамы, столь экономной, что Фаина Георгиевна встала из-за стола совершенно голодной. Хозяйка любезно сказала ей:
— Прошу вас еще как-нибудь прийти ко мне отобедать.
— С удовольствием, — ответила Раневская, — хоть сейчас!
--------------------------------------------------------------------------------
— Вы слышали, как не повезло писателю N.? — спросили у Раневской.
— Нет, а что с ним случилось?
— Он упал и сломал правую ногу.
— Действительно, не повезло. Чем же он теперь будет писать? — посочувствовала Фаина Георгиевна.
--------------------------------------------------------------------------------
Журналист спрашивает у Раневской:
— Как вы считаете, в чем разница между умным человеком и дураком?
— Дело в том, молодой человек, что умный не знает, в чем эта разница, но никогда об этом не спрашивает.
--------------------------------------------------------------------------------
— Кем была ваша мать до замужества? — спросил у Раневской настырный интервьюер.
— У меня не было матери до ее замужества, — пресекла Фаина Георгиевна дальнейшие вопросы.
--------------------------------------------------------------------------------
У Раневской спросили, любит ли она Рихарда Штрауса, и услышали в ответ:
— Как Рихарда я люблю Вагнера, а как Штрауса — Иоганна.
--------------------------------------------------------------------------------
Рина Зеленая рассказывала:
— В санатории Раневская сидела за столиком с каким-то занудой, который все время хаял еду. И суп холодный, и котлеты не соленые, и компот не сладкий. (Может и вправду.) За завтраком он брезгливо говорил: "Ну что это за яйца? Смех один. Вот в детстве у моей мамочки, я помню, были яйца!"
— А вы не путаете ее с папочкой? — осведомилась Раневская.
--------------------------------------------------------------------------------
На заграничных гастролях коллега заходит вместе с Фаиной Георгиевной в кукольный магазин "Барби и Кен".
— Моя дочка обожает Барби. Я хотел бы купить ей какой-нибудь набор…
— У нас широчайший выбор, — говорит продавщица. — "Барби в деревне", "Барби на Гавайях", "Барби на горных лыжах", "Барби разведенная"…
— А какие цены?
— Все по 100 долларов, Только "Барби разведенная" — двести.
— Но почему?
— Ну, как же, — вмешивается Раневская. — У нее ко всему еще дом Кена, машина Кена, бассейн Кена…
--------------------------------------------------------------------------------
Идущую по улице Раневскую толкнул какой-то человек, да еще и обругал грязными словами.
Фаина Георгиевна сказала ему:
— В силу ряда причин я не могу сейчас ответить вам словами, какие употребляете вы. Но я искренне надеюсь, что когда вы вернетесь домой, ваша мать выскочит из подворотни и как следует вас искусает.
--------------------------------------------------------------------------------
Приятельница сообщает Раневской:
— Я вчера была в гостях у N. И пела для них два часа…
Фаина Георгиевна прерывает ее возгласом:
— Так им и надо! Я их тоже терпеть не могу!
--------------------------------------------------------------------------------
Раневскую о чем-то попросили и добавили:
— Вы ведь добрый человек, вы не откажете.
— Во мне два человека, — ответила Фаина Георгиевна. — Добрый не может отказать, а второй может. Сегодня как раз дежурит второй.
--------------------------------------------------------------------------------
В переполненном автобусе, развозившем артистов после спектакля, раздался неприличный звук. Раневская наклонилась к уху соседа и шепотом, но так, чтобы все слышали, выдала:
— Чувствуете, голубчик? У кого-то открылось второе дыхание!
--------------------------------------------------------------------------------
В театре.
— Извините, Фаина Георгиевна, но вы сели на мой веер!
— Что? То-то мне показалось, что снизу дует.
--------------------------------------------------------------------------------
Артист "Моссовета" Николай Афонин жил рядом с Раневской. У него был "горбатый" "Запорожец", и иногда Афонин подвозил Фаину Георгиевну из театра домой. Как-то в его "Запорожец" втиснулись сзади три человека, а впереди, рядом с Афониным, села Раневская. Подъезжая к своему дому, она спросила:
— К-Колечка, сколько стоит ваш автомобиль?
Афонин сказал:
— Две тысячи рублей, Фаина Георгиевна.
— Какое блядство со стороны правительства, — мрачно заключила Раневская, выбираясь из горбатого аппарата.
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская с подругой оказались в деревне.
— Смотри, какая красивая лошадь!
— Это не лошадь, а свинья!
— Да? А почему у нее рога?
--------------------------------------------------------------------------------
Фаина Георгиевна Раневская однажды заметила Вано Ильичу Мурадели.
— А ведь вы, Вано, не композитор!
Мурадели обиделся:
— Это почему же я не композитор?
— Да потому, что у вас фамилия такая. Вместо "ми" у вас "му", вместо "ре" — "ра", вместо "до" — "де", а вместо "ля" — "ли". Вы же, Вано, в ноты не попадаете.
--------------------------------------------------------------------------------
Как-то начальник ТВ Лапин спросил:
— Когда же вы, Фаина Георгиевна, засниметесь для телевидения?
"После такого вопроса должны были бы последовать арест и расстрел", — говорила Раневская.
--------------------------------------------------------------------------------
В другой раз Лапин спросил ее:
— В чем я увижу вас в следующий раз?
— В гробу, — предположила Раневская.
--------------------------------------------------------------------------------
Литературовед Зильберштейн, долгие годы редактировавший "Литературное наследство", попросил как-то Раневскую написать воспоминания об Ахматовой.
— Ведь вы, наверное, ее часто вспоминаете, — спросил он.
— Ахматову я вспоминаю ежесекундно, — ответила Раневская, — но писать о себе воспоминания она мне не поручала.
А потом добавила: "Какая страшная жизнь ждет эту великую женщину после смерти — воспоминания друзей".
--------------------------------------------------------------------------------
В больнице, увидев, что Раневская читает Цицерона, врач заметил:
— Не часто встретишь женщину, читающую Цицерона.
— Да и мужчину, читающего Цицерона, встретишь не часто, — парировала Фаина Георгиевна.
--------------------------------------------------------------------------------
В театре имени Моссовета Охлопков ставил "Преступление и наказание". Геннадию Бортникову как раз об эту пору выпало съездить во Францию и встретиться там с дочерью Достоевского. Как-то, обедая в буфете театра, он с восторгом рассказывал коллегам о встрече с дочерью, как эта дочь похожа на отца:
— Вы не поверите, друзья, абсолютное портретное сходство, ну просто одно лицо!
Сидевшая тут же Раневская подняла лицо от супа и как бы, между прочим, спросила:
— И с бородой?
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская стояла в своей грим-уборной совершенно голая. И курила. Вдруг к ней без стука вошел директор-распорядитель театра имени Моссовета Валентин Школьников. И ошарашено замер. Фаина Георгиевна спокойно спросила:
— Вас не шокирует, что я курю?
--------------------------------------------------------------------------------
Артисты театра послали Солженицину (еще до его изгнания) поздравительную телеграмму. Живо обсуждали этот акт. У Раневской вырвалось:
— Какие вы смелые! А я послала ему письмо.
--------------------------------------------------------------------------------
Известная актриса в истерике кричала на собрании труппы:
— Я знаю, вы только и ждете моей смерти, чтобы придти и плюнуть на мою могилу!
Раневская толстым голосом заметила:
— Терпеть не могу стоять в очереди!
--------------------------------------------------------------------------------
— Почему Бог создал женщин такими красивыми и такими глупыми? — спросили как-то Раневскую.
— Красивыми — чтобы их могли любить мужчины, а глупыми — чтобы они могли любить мужчин.
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская вспоминала, что в доме отдыха, где она недавно была, объявили конкурс на самый короткий рассказ. Тема — любовь, но есть четыре условия:
1) в рассказе должна быть упомянута королева;
2) упомянут Бог;
3) чтобы было немного секса;
4) присутствовала тайна.
Первую премию получил рассказ размером в одну фразу: "О, Боже, — воскликнула королева — я, кажется, беременна и не знаю от кого!"
--------------------------------------------------------------------------------
Режиссер театра имени Моссовета Андрей Житинкин вспоминает:
— Это было на репетиции последнего спектакля Фаины Георгиевны "Правда хорошо, а счастье лучше" по Островскому. Репетировали Раневская и Варвара Сошальская. Обе они были почтенного возраста: Сошальской — к восьмидесяти, а Раневской — за восемьдесят. Варвара была в плохом настроении: плохо спала, подскочило давление. В общем, ужасно. Раневская пошла в буфет, чтобы купить ей шоколадку или что-нибудь сладкое, дабы поднять подруге настроение. Там ее внимание привлекла одна диковинная вещь, которую она раньше никогда не видела — здоровенные парниковые огурцы, впервые появившиеся в Москве посреди зимы. Раневская, заинтригованная, купила огурец невообразимых размеров, положила в карман передника (она играла прислугу) и пошла на сцену.
В тот момент, когда она должна была подать барыне (Сошальской) какой-то предмет, она вытащила из кармана огурец и говорит:
— Вавочка (так в театре звали Сошальскую), я дарю тебе этот огурчик.
Та обрадовалась:
— Фуфочка, спасибо, спасибо тебе.
Раневская, уходя со сцены, вдруг повернулась, очень хитро подмигнула и продолжила фразу:
— Вавочка, я дарю тебе этот огурчик. Хочешь — ешь его, хочешь — живи с ним.
--------------------------------------------------------------------------------
Вере Марецкой присвоили звание Героя Социалистического Труда.
Любя актрису и признавая ее заслуги в искусстве, Раневская тем не менее заметила:
— Чтобы мне получить это звание, надо сыграть Чапаева.
--------------------------------------------------------------------------------
— Меня хорошо принимали, — рассказывал Раневской вернувшийся с гастролей артист N — я выступал на больших открытых площадках, и публика непрестанно мне рукоплескала!
— Вам просто повезло, — заметила Фаина Георгиевна. На следующей неделе выступать было бы гораздо сложнее.
— Почему?
— Синоптики обещают похолодание, и будет намного меньше комаров.
--------------------------------------------------------------------------------
Идет обсуждение пьесы. Все сидят.
Фаина Георгиевна, рассказывая что-то, встает, чтобы принести книгу, возвращается, продолжая говорить стоя. Сидящие слушают и вдруг:
— Проклятый девятнадцатый век, проклятое воспитание: не могу стоять, когда мужчины сидят, — как бы между прочим замечает Раневская.
--------------------------------------------------------------------------------
— Дорогая, сегодня спала с незапертой дверью.
— А если бы кто-то вошел?! — всполошилась приятельница Раневской, дама пенсионного возраста.
— Ну сколько можно обольщаться, — пресекла Фаина Георгиевна излияния собеседницы.
--------------------------------------------------------------------------------
Фаина Георгиевна! Что ж вы не спрашиваете, как я живу?
— Роза, как вы живете?
— Ой, и не спрашивайте!
--------------------------------------------------------------------------------
— Почему женщины так много времени и средств уделяют внешнему виду, а не развитию интеллекта?
— Потому что слепых мужчин гораздо меньше, чем глупых.

--------------------------------------------------------------------------------
В 1954 году советское правительство решило сделать большой подарок немецкому народу, возвратив ему его же собственные сокровища Дрезденской галереи, вывезенные во время войны как самый дорогой трофей.
Но правительство решило сделать и еще один красивый жест — спустя почти десять лет после победы показать эти сокровища своему народу.
В Москве люди сутками стояли в очереди в Пушкинский музей, чтобы посмотреть на картины великих мастеров, среди которых была "Сикстинская мадонна" Рафаэля.
Рассказывают: возле "Сикстинской мадонны" стоят две шикарно одетые дамы, и одна обращается к другой:
— Не понимаю, что все так сходят с ума и чего они в ней находят…
Случайно оказавшаяся рядом Фаина Георгиевна так на это отреагировала:
— Милочка! Эта дама столько веков восхищала человечество, что теперь она сама имеет право выбирать, на кого производить впечатление.
--------------------------------------------------------------------------------
— А вы куда хотели бы попасть, Фаина Георгиевна — в рай или в ад? — спросили у Раневской.
— Конечно, рай предпочтительнее из-за климата, но веселее мне было бы в аду — из-за компании, — рассудила Фаина Георгиевна.
--------------------------------------------------------------------------------
Некая энергичная поэтесса без комплексов предложила Раневской спекулятивное барахло: духи мытищинского разлива и искусственный половой член — "агрэгат из Парижа".
"Сказала, что покупала специально для меня. Трогательно. Я не приобрела, но родила экспромт:
Уезжая в тундру,
Продала доху.
И купила пундру
И фальшивый х…
Есть дамы, которые, представьте себе, этим пользуются. Что за мир? Сколько идиотов вокруг, как весело от них!"
--------------------------------------------------------------------------------
У Раневской спросили: Что для нее самое трудное?
— О, самое трудное я делаю до завтрака, — сообщила она.
— И что же это?
— Встаю с постели.
--------------------------------------------------------------------------------
В Комарове, рядом с санаторием, где отдыхает Раневская, проходит железная дорога.
— Как отдыхаете, Фаина Георгиевна?
— Как Анна Каренина.
В другой раз, отвечая на вопрос, где отдыхает летом, Раневская объясняла:
— В Комарове — там еще железная дорога — в санатории имени Анны Карениной.
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская рассказывала, как они с группой артистов театра поехали в подшефный колхоз и зашли в правление представиться и пообщаться с народом.
Вошедший с ними председатель колхоза вдруг застеснялся шума, грязи и табачного дыма.
— Еб вашу мать! — заорал он, перекрывая другие голоса — Во что вы превратили правление, еб вашу мать. У вас здесь знаете что?.. Бабы, выйдите! (Бабы вышли). У вас здесь, если хотите, хаос!
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская со всеми своими домашними и огромным багажом приезжает на вокзал.
— Жалко, что мы не захватили пианино, — говорит Фаина Георгиевна.
— Неостроумно, — замечает кто-то из сопровождающих.
— Действительно неостроумно. - вздыхает Раневская, — Дело в том, что на пианино я оставила все билеты.
--------------------------------------------------------------------------------
Знакомая учительница биологии решила на примерах доказать Раневской, не вынимающей изо рта папироски, вред курения и питья. Берет червяка, бросает в стакан со спиртом. Он сразу издох. Бросает второго червяка в стакан с никотином — тот же результат. Бросает червяка в стакан с яичным желтком — червяк живет.
— Ну, и какой вывод из этого можно сделать?
Раневская:
— Только один: если не пить и не курить, то в яйцах черви заведутся!
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская в замешательстве подходит к кассе, покупает билет в кино.
— Да ведь вы же купили у меня билет на этот сеанс пять минут назад — удивляется кассир.
— Я знаю, — говорит Фаина Георгиевна — Но у входа в кинозал, какой-то болван взял и разорвал его.
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская ходит очень грустная, чем-то расстроена.
— У меня украли жемчужное ожерелье!
— Как оно выглядело?
— Как настоящее…
--------------------------------------------------------------------------------
Фаина Георгиевна вернулась домой бледная, как смерть, и рассказала, что ехала от театра на такси.
— Я сразу поняла, что он лихач. Как он лавировал между машинами, увиливал от грузовиков, проскакивал прямо перед носом у прохожих! Но по-настоящему я испугалась уже потом. Когда мы приехали, он достал лупу, чтобы посмотреть на счетчик!
--------------------------------------------------------------------------------
Как-то на гастролях Фаина Георгиевна зашла в местный музей и присела в кресло отдохнуть.
К ней подошел смотритель и сделал замечание:
— Здесь сидеть нельзя, это кресло князя Суворова Рымнинского.
— Ну и что? Его ведь сейчас нет. А как придет, я встану.
--------------------------------------------------------------------------------
Во время гастролей во Львове ночью, выйдя однажды на балкон гостиницы, Фаина Георгиевна с ужасом обнаружила светящееся неоновыми буквами огромных размеров неприличное существительное на букву "е". Потрясенная ночными порядками города, добропорядочно соблюдавшего моральный советский кодекс днем, Раневская уже не смогла заснуть и лишь на рассвете разглядела потухшую первую букву "М" на вывеске мебельного магазина, написанной по-украински: "Мебля".
--------------------------------------------------------------------------------
— Фуфа, почему ты всегда подходишь к окну, когда я начинаю петь?
— Я не хочу, чтобы соседи подумали, будто я бью тебя!
--------------------------------------------------------------------------------
Близким друзьям, которые ее посещали, Раневская иногда предлагала посмотреть на картину, которую она нарисовала. И показывала чистый лист.
— И что же здесь изображено? — интересуются зрители.
— Разве вы не видите? Это же переход евреев через Красное море.
— И где же здесь море?
— Оно уже позади.
— А где евреи?
— Они уже перешли через море.
— Где же тогда египтяне?
— А вот они-то скоро появятся! Ждите!
--------------------------------------------------------------------------------
Когда Раневская получила новую квартиру, друзья перевезли ее немудрящее имущество, помогли расставить и разложить все по местам, собрались уходить. Вдруг она заголосила:
— Боже мой, где мои похоронные принадлежности?! Куда вы положили мои похоронные принадлежности? Не уходите же, я потом сама ни за что не найду, я же старая, они могут понадобиться в любую минуту!
Все стали искать эти "похоронные принадлежности", не совсем понимая, что, собственно, следует искать.
И вдруг Раневская радостно возгласила:
— Слава Богу, нашла!
И торжественно продемонстрировала всем коробочку со своими орденами и медалями.
--------------------------------------------------------------------------------
Раневская приглашает в гости и предупреждает, что звонок не работает:
— Как придете, стучите ногами.
— Почему ногами, Фаина Георгиевна?
— Но вы же не с пустыми руками собираетесь приходить!
--------------------------------------------------------------------------------
Перед Олимпиадой 80-го года в московскую торговлю поступила инструкция: быть особо вежливыми и ни в чем покупателям не отказывать. По этому поводу ходило много анекдотов. Вот один, весьма похожий на быль.
Заходит в магазин на Таганке мужчина и спрашивает:
— Мне бы перчатки…
— Вам какие? Кожаные, замшевые, шерстяные?
— Мне кожаные.
— А вам светлые или темные?
— Черные.
— Под пальто или под плащ?
— Под плащ.
— Хорошо… Принесите, пожалуйста, нам ваш плащ, и мы подберем перчатки нужного цвета и фасона.
Рядом стоит Раневская и все это слушает. Потом наклоняется к мужчине и театральным шепотом, так что слышит весь торговый зал, говорит:
— Не верьте, молодой человек! Я им уже и унитаз приволокла, и жопу показывала, а туалетной бумаги все равно нет!
--------------------------------------------------------------------------------
— Что это у вас, Фаина Георгиевна, глаза воспалены?
— Вчера отправилась на премьеру, а передо мной уселась необычно крупная женщина. Пришлось весь спектакль смотреть через дырочку от сережки в ее ухе…
--------------------------------------------------------------------------------
Алексей Щеглов, которого Раневская называла "эрзац-внуком", женился. Перед визитом к Раневской его жену Татьяну предупредили:
— Танечка, только не возражайте Фаине Георгиевне!
Когда молодожены приехали к ней, Раневская долгим взглядом оглядела Таню и сказала:
— Танечка, вы одеты как кардинал.
— Да, это так, — подтвердила Таня, помня наставления.
Вернувшись домой, Щегловы встретили бедную мать Алексея с убитым лицом. Раневская, пока они были в дороге, уже позвонила ей и сказала:
— Поздравляю, у тебя невестка — нахалка.
--------------------------------------------------------------------------------
Однажды Раневская потребовала у Тани Щегловой — инженера по профессии — объяснить ей, почему железные корабли не тонут. Таня попыталась напомнить Раневской закон Архимеда.
— Что вы, дорогая, у меня была двойка, — отрешенно сетовала Фаина Георгиевна.
— Почему, когда вы садитесь в ванну, вода вытесняется и льется на пол? — наседала Таня.
— Потому что у меня большая жопа, - грустно отвечала Раневская.
--------------------------------------------------------------------------------
Маша Голикова, внучатая племянница Любови Орловой, подрабатывала корреспондентом на радио.
После записи интервью она пришла к Фаине Георгиевне и сказала:
— Все хорошо, но в одном месте нужно переписать слово "феномен". Я проверила, современное звучание должно быть с ударением в середине слова — "фенóмен".
Раневская переписала весь кусок, но дойдя до слова "феномен", заявила в микрофон:
— Феномéн, феномéн, и еще раз феномéн, а кто говорит "фенóмен", пусть идет в жопу.
--------------------------------------------------------------------------------
Актер Малого театра Михаил Михайлович Новохижин некоторое время был ректором Театрального училища имени Щепкина. Однажды звонит ему Раневская:
Мишенька, милый мой, огромную просьбу к вам имею: к вам поступает мальчик, фамилия Малахов, обратите внимание, умоляю — очень талантливый, очень, очень. Личная просьба моя: не проглядите, дорогой мой, безумно талантливый мальчик.
Рекомендация Раневской дорого стоила — Новохижин обещал "лично проследить".
После прослушивания "гениального мальчика" Новохижин позвонил Раневской.
— Фаина Георгиевна, дорогая, видите ли, не знаю даже, как и сказать…
И тут же услышал крик Раневской:
— Что? Говно мальчишка? Гоните его в шею, Мишенька, гоните немедленно! Боже мой, что я могу поделать: меня просят, никому не могу отказать!
--------------------------------------------------------------------------------
14 апреля 1976 года. Множество людей столпилось в грим-уборной Раневской, которую в связи с 80-летием, наградили орденом Ленина.
— У меня такое чувство, что я голая моюсь в ванной, и пришла экскурсия.
--------------------------------------------------------------------------------
Александра Александровна Румнева, снимавшегося вместе с Раневской в сцене бала в фильме "Золушка", искусного графика и изысканного кавалера, Раневская называла "Последний котелок Москвы". Румнев, давний друг Фаины Георгиевны, часто приходил в ее полутемную комнату, они долго беседовали, он садился рядом и рисовал в своей тонкой, карандашной манере; часто засиживался допоздна. По меркам Лизы, домработницы Раневской, обстановка была интимная. Однажды, она выразила свой протест:
— Фаина Георгиевна, что же это такое? Ходить-ходить, на кровать садится, а предложения не делает?!
--------------------------------------------------------------------------------
Однажды Раневская с артистом Геннадием Бортниковым застряли в лифте. Только минут через сорок их освободили. Своему компаньону Фаина Георгиевна сказала:
— Геночка! Вы теперь обязаны на мне жениться, — иначе вы меня скомпрометируете.