Когда-то глубоко в детстве я боялась темноты. Иногда по ночам не могла заснуть, боясь непонятно чего. Просто этой страшно-оглушительной тишины и неизвестности. Иногда я по полночи проводила, уговаривая себя и убеждая, что все это глупые выдумки, предубеждения. Я боялась оставаться одна в квартире. Особенно, когда становилось темно. Иногда по ночам я вскакивала с кровати, включала сет и ждала.
Больше всего я боялась тишины. Потому что – а вдруг сейчас эту тишину нарушит какой-нибудь необъяснимый шорох? И что тогда? Вдруг я услышу звуки шагов в абсолютно пустой квартире? Я ведь не смогу оправдать их для себя.
С тех пор, с самого детства ночь была стихией кошмаров и страхов. Проходило время, детская пугливость начинала уходить и здравый смысл постепенно объяснял любой непонятный шорох, любую странную тень. Все-равно иногда наступало это мучительное состояние необъяснимого страха перед неизвестностью, перед пустотой. От страха меня спасала музыка. Всегда. А потом, когда я стала часто уставать и уже было не до мучительных игр сознания, музыка перед сном вошла в простую привычку. Позже я уже не могла заснуть без музыки. Пусть и почти не слышной, совсем тихой, но играющей где-то в углу моей комнаты…
Но по-прежнему, стоило отключиться свету в квартире чуть позже 7 часов и все эти детские страхи моментально возвращались. Я хваталась за фонарик и сидела, вцепившись в него на диване за закрытой дверью и вслушивалась в каждый звук. Закрыть дверь было легче, потому иначе пришлось бы бояться пустого черного коридора. А вдруг там промелькнет тень?
И это ожидание в сумеречной полутьме было настолько мучительным, что я молилась, чтобы поскорее вернули электричество и я смогла включить музыку. А еще я умоляла мигающий на последнем издыхании фонарик не отрубаться.
Но страшнее всего становилось, когда свет пропадал совсем. И я тянулось к выключателю, судорожно щелкала им, почти в истерике. Затем на секунду останавливалась, решив, то услышала какой-то звук, и начинала вслушиваться. И оглушающая тишина звенела в ушах.
Я понимала, что еще пару минут, и я сойду с ума от страха. Вслух говорить было еще страшнее. Потому что звук собственного голоса перекрывал все остальное. Я пыталась зажмуриться и выйти в коридор, но глаза меня не слушались, они широко раскрывались и разглядывали каждую деталь, которую удавалось выловить из темноты. Нужно было открыть дверь, выйти в темный коридор и быстро добежать до кухни.
И снова несколько минут уговаривать себя, дрожа от страха.
А потом ты на кухне. И мурашки пробегают по коже. И вот, трясущиеся руки нащупывают свечку и спички. Первая спичка ломается. И из коридора как-будто что-то несется. Не в силах сдержать себя, я вздрагиваю и делаю шаг вглубь кухни, спиной вперед, чтобы не выпустить из виду коридор. Потом на миг оборачиваюсь и…
Наконец, свеча зажжена. Теперь нужно снова пройти через коридор, чтобы спрятаться в своей комнате и чувствовать себя в безопасности.
Шаг, еще один. Медленный, осторожный. Впереди раскрытая дверь в огромную темную спальню родителей. Я останавливаюсь и тяну в нее руку, чтобы закрыть дверь. И рука погружается во тьму. По всему телу пробегают мурашки. Но, наконец дверь закрыта и я вбегаю в свою комнату, закрываю свою дверь, сажусь на диван и жду.
Свеча медленно догорает…
Просыпаюсь среди ночи. От свечи остался огарок, весь ковер в воске. Но страх уже прошел. Уже легко. Тянусь к выключателю, чтобы проверить, есть ли свет, но чувствую, что теперь мне это уже не нужно и спокойно засыпаю…
Проходит еще какое-то время. Я не знаю с каких пор, но мне по ночам стали сниться кошмары. Каждый раз я просыпалась, готовая заорать от ужаса. И потом еще по долгу сидела на кровати, обняв колени, и дрожа. Потому что заснуть снова было еще хуже – вдруг я вернусь в свой кошмар.
Так было весь прошлый год. Меня мучили немые страхи, я не высыпалась, становилась слишком впечатлительной. Иногда я просто намеренно оттягивала тот момент, когда мне придется снова заснуть.

Ночь перестала приносить облегчение. Появились постоянные мешки под глазами. И тонкие, но уже постоянные морщинки на лбу. Мне стали приходить странные мысли, я начала думать совсем по другому.
Но, как ни смешно это звучит, моей слабостью стали ужастики. Не знаю, почему, но мне нравилось читать Кинга. Особенно тогда, когда я попадала во власть его слов. У меня очень живое воображение и оно так ярко и красочно показывало мне все, что было написано этими маленькими черными буквами.

Сначала я долго, не замечая времени, читала. Глаза уже закрывались, буквы начинали расплываться, но приходилось продолжать. Иначе я не могла заснуть. И так, много ночей подряд мои глаза не смыкались ни на минуту. А потом нужно было идти в школу. И целый день ждать, пока я смогу вернуться домой к своим книгам…
Мне было страшно продолжать чтение, но я не могла остановиться. Это как наркотик.
А потом, когда Кинг наскучил мне и перестал заставлять меня испытывать страх, я решила перейти на фильмы. К тому моменту я уже сама поняла, что моя психика слегка расшатана.
Но тем не менее продолжала. Некоторые фильмы могли напугать немного, но большинство были настолько пресными и скучными, и часто повторяли друг друга, что вызывали разочарование.
Но были и те, которые заставляли замереть от ужаса. Я останавливала их, и сидела, дрожа… а потом снова включала. Потому что хотелось продолжить, иначе еще страшнее. А потом несколько долгих попыток заснуть…
Нет, мне не нравится бояться и испытывать страх, но меня тянет к этому.
А потом все вдруг резко прошло. И все эти страхи исчезли. И ночные кошмары. И образы, которые вижу только я, и звуки, которые слышу только я…
И вместо облегчения мне вдруг стало пусто. В том странном, полусумасшедшем состоянии мое творчество было просто невообразимо велико. Я постоянно пребывала в состоянии вдохновения. Была безумная энергия, чтобы творить. Чтобы писать что-то, рисовать или петь.. не важно, как, но то было.
А когда все становится хорошо и разум успокаивается, умение вдруг пропадает. Рука не может вывести даже простых линий, которые раньше получались так виртуозно..
Наверное, такова цена  - нкогда не сметь обрести внутренний покой.