Глава первая

Иногда мне кажется, что вся жизнь проходит зря. Время летит мимо моих глаз, а я не в силах даже шевельнуться и что-либо сделать. Мои руки связаны и меня несет быстрая горная река навстречу огромному водопаду, чьи клубящиеся воды неизменно сбросят меня на острые камни…

Какое-то время моя вера в чудо держала меня здесь. Но теперь она постепенно слабеет. Наверное, меня обвинят в безумии, но я стала долгими часами просиживать, совершенно молчаливо и неподвижно, в спокойных раздумьях. Мои сверстники развлекались, ходили на вечеринки, приглашали друг друга в гости, гуляли по вечернему городу, промывая друг другу косточки, показывали друг другу крутые шмотки или новую технику…

Мне все это казалось безумно скучным. Я предпочитала целыми днями думать о судьбе человечества. О том, насколько бессмысленно многое. И так, без всякой на то причины мне хотелось плакать. Я могла смотреть на рассвет, опьяненная его величием и родной и теплой красотой. Или упасть посреди заснеженного леса на колени, с безумными глазами смотря на все, что окружало меня и жалея о том, что когда-то этого не станет. Что миг, эта великая и чудесная вспышка нашей цивилизации когда-нибудь канет в небытие. И в сравнении с жизнью великой вселенной все существование этого возвышенного, гордого и невообразимо жестокого существа, как человек, будет лишь мгновением. И возможно когда-нибудь по нашей мертвой планете будет ступать другая нога, новой цивилизации. И они будут изучать нас. Строить теории, планы и догадки. Возможно, мы тоже станем одной из их великих загадок. А может, нашу планету так и не найдут. И никто и никогда не вспомнит о том, что был когда-то разумный, невообразимо гуманный, эгоистичный и самовлюбленный, но такой милый и гордый…

Я всегда была странной.

Пар вырывался изо рта. Саша остановилась, напротив небольшой палатки. Темнело. Шел снег. Вроде бы уже перевалило за шесть часов. Вскоре здесь должны были появиться несколько ее знакомых, но пока улица пустовала. Руки в карманах коротенькой куртки задубели, пальцы отказывались шевелиться.

Она обошла давно уже закрывшуюся палатку, стараясь хоть как-нибудь согреться. На улице стояла тишина. Редкие машины проносились по ближайшей дороге. Снег залеплял все лицо.

Зажигались первые фонари. Саша уселась на краю деревянного бордюра этой странной палатки, решив, что мерзнуть легче сидя, поплотнее закуталась в куртку и уткнулась носом в шарф.

Неожиданно где-то вдалеке послышался рев мотора, визг тормозов и звук бьющегося стекла. И на дороге прямо перед Сашиными глазами остановился мотоцикл.

Точнее он не остановился, а с жутким скрежетом пролетел на боку вперед на несколько метров и полыхнул огнем, но не взорвался, как в дешевом боевике. С него спрыгнул человек, прокатился вперед и замер. Несколько секунд он лежал неподвижно. В этот момент из-за угла вылетела полицейская машина с мигалкой и на всей скорости понеслась прямо к мотоциклу. Человек, несколько секунд без единого признака жизни провалявшийся на земле, наконец поднялся, взглянул на машину и бросился бежать.

Саша с отвисшей челюстью наблюдала всю эту сцену, думая, что ей уже будет, что рассказать своим внукам. Тем временем человек направился к ней, схватил ее за руку и выхватил нож.

Девушка даже не успела понять, что происходит. В легкой эйфории, с по-прежнему отвисшей челюстью и слегка испуганными глазами она попыталась посмотреть на нож. Из машины выскочили несколько полицейских. Они осторожно приблизились к этому человеку и его пленнице.

-              Успокойся, - заговорил один из них, - она здесь ни при чем. Отпусти ее.

-              Черт! Может тогда вы отпустите моих родителей? – Из под шлема послышался смешок, - ну да, вы снова пообещаете, что сделаете это. А потом меня опять отправят в чертов интернат. Я счастлив со своей семьей. Я вас ненавижу. Всех ненавижу! И ее тоже, - он встряхнул Сашу, - ненавижу! Я сейчас пойду вместе с ней вон туда, - он указал вправо, - и вы не станете меня и ее преследовать, иначе я перережу ей глотку.

-              Ты этого не сделаешь, - сказал с усмешкой второй полицейский. Первый странно сурово взглянул на него.

-              Не веришь? – Похититель надавил лезвием на Сашино горло, - Я сделаю все, чтобы вы отвалили от нашей семьи и чья-то жизнь мне не помеха, - и он еще сильнее сдавил рукой ее горло, так, что Саша вскрикнула.

В глазах потемнело, все вокруг замерцало, воздуха категорически не хватало. Саша стала судорожно сипеть, стараясь вдохнуть. В следующий момент она отключилась.

Первое, что пришло в голову, эта безумная пульсирующая боль где-то в затылке. Она лежала на каких-то вещах, но холод пробирал до костей. Она приподнялась на локте и огляделась.

Ее импровизированная постель находилась посреди огромной бетонной трубы. С обеих концов виднелся свет, снег, деревья. Внутри трубы снега почти не было, в основном сырая мерзлая земля, кучи мусора на ней. Стены трубы были разрисованы или расписаны предшественниками. Мрачное, унылое место. В глазах по-прежнему все было не четко.

Постепенно мозг восстановил все события, которые она запомнила последними.

В этот момент в самой середине этой трубы, в самом темном ее месте послышался шум. Саша поглядела внимательнее, с трудом вернув глазам сосредоточенность, и заметила там человека.

Он быстро натянул шлем. На нем не было куртки, только кофта и джинсы. Он сидел, обняв себя руками и ежился.

-              Ты наконец-то пришла в себя, - сказал он, - теперь можешь проваливать. Прости за тот спектакль, я надеюсь, я не сильно тебе навредил.

Да, это был тот самый человек, который тогда душил ее.

Первым порывом было бежать и бежать куда подальше. Но Саша заметила, что вещь, на которой она лежала – его куртка. Она привстала – хотя труба и была большой, в полный рост вытянуться было сложно. И, опираясь рукой о цемент трубы, подошла к нему и протянула его куртку. Что-то в нем вселяло симпатию.

-              Ты ведь меня не убил. Значит все в порядке. Что случилось? Ты можешь рассказать мне?

-              Долгая история, - спокойно сказал он.

-              Ничего. Я не тороплюсь, - она села на землю рядом с ним.

-              Хочешь знать? - Он сорвал с головы шлем.

Красивое молодое лицо было испорчено кроваво - красным шрамом вдоль всей щеки. Кроме того, мешки под глазами напоминали синяки, а губы посинели – видимо его куртка очень долго служила подстилкой для Саши.

-              Они отняли у меня все! Родителей, квартиру, семью, счастье. Послали в чертов интернат. Я не знаю, как мне дальше жить. Где мне жить. Что мне есть. Я собирался замерзнуть здесь насмерть, если бы ты не проснулась. Да и сейчас я больше не вижу выхода, кроме как убить себя.

-              Ты знаешь… - Саша тяжело опустилась рядом с ним и взглянула на другую стену трубы, - я ведь тоже хотела убить себя. У меня есть семья. Счастливая. Двое прекрасных родителей. У меня есть квартира, куда я прихожу со школы. Уютная комната. Но я хотела бросить все это. Тебе наверное покажется, что у меня нет на то причин.

-              Да, у тебя их нет.

-              Но тем не менее какое-то время назад я пришла к выводу, что жизнь не имеет никакого смысла. Я видела жестокость и только. Мне казалось, что, стоит мне переступить порог своей маленькой уютной квартирки, и меня разорвут на части, отберут все и оставят подыхать.

-              Так и есть, - с горечью в голосе произнес ее новый собеседник и Саше показалось что на этот раз в нем было не презрение, а легкое уважение.

-              Так вот, - продолжила она, - я перестала есть – я ела только самое необходимое, считая, что это нужно лишь для поддержания жизни. И, вместо того чтобы проводить вечеринки со своими сверстниками, я сидела дома и часами в полудремных размышлениях приходила ко все более тяжелым выводам. Я перестала улыбаться и радоваться жизни. Постепенно разучилась ненавидеть кого-либо, я только ненавидела весь мир. Бездушных людей, жаждущих власти и денег. Если когда-то слово Любовь было святым, то теперь оно стало лишь символом. Лишь прикрытием для людей. И вот так вот, размышляя часами, я начала думать о смерти.

-              Так почему же ты жива?

-              В самый последний момент, когда я стояла уже на балконе, на самом краю, я решила, что терять мне нечего, если я останусь и просто попробую жить как все, оставаясь самой собой. И возможно я постараюсь достичь своей цели, осуществить свою мечту. А умереть я успею всегда. Через какое-то время эти мысли стали исчезать, растворяться. Но я по-прежнему видела чуть больше, чем остальные.

-              Слушай, - он несколько секунд помолчал, желая что-то сказать, но видимо не решаясь, и потом, как показалось Саше, сказал совсем не то, - ты пролежала здесь всю ночь. Под утро я укрыл тебя своей курткой, ты немного согрелась и очнулась. Я думаю, сейчас часов десять, одиннадцать дня. Твои родители будут за тебя волноваться. Тебе нужно идти.

-              Ну, для начала, я не знаю дороги и тебе придется проводить меня хотя бы туда, откуда ты меня вчера похитил.

-              Но вдруг там сейчас копы? Ведь я именно оттуда от них сбежал, наверное, они там сейчас и крутятся, чтобы найти нас. Мне нельзя уходить отсюда, - сказал он.

-              Слушай, что будет, если ты останешься сейчас здесь? – Саша внимательно посмотрела в его глаза. Он опустил их. – Значит, хочешь умереть. А что будет, если ты им сдашься?

-              Они сдадут меня в интернат и год, до совершеннолетия, я буду там обитать.

-              Может, тебе легче будет в интернате, где тебе будут приносить пищу, чтобы ты жил, выдавать кое-какую одежду и кровать? Так тебе проще помочь своим родителям. Так ты имеешь хоть что-то. А это уже лучше, чем ничего.

-              Не знаю, - он устало положил голову на колени.

Саша обняла его за плечи. Совершенно ей не знакомого.

-              Смогу я еще тебя увидеть? – спросил он тихо, говоря скорее самому себе.

-              Хорошо. Встретимся на том же месте, где ты меня тогда нашел, когда тебе будет удобно.

-               В пятницу, ровно в три. А сейчас поднимайся, - Он распрямился почти во весь рост, но какой бы огромной труба не была, она тем не менее заставила его согнуться.

На его лице появилось выражение уверенности в себе и какой-то странный блеск в глазах.

-              Спасибо тебе, - продолжил он, - ты права, я буду жить дальше. Пойдем, - он взял ее за руку и слегка подтолкнул к выходу из трубы.

Их синие тени на слепяще–белом снегу становились все длиннее с каждой минутой. Изо рта вырывался пар. Снежинки медленно падали вниз и сплетались в причудливых узорах на их одежде.

Труба лежала посреди огромного пустыря на окраине города, рядом с ней было множество строительных балок, полу утопших в снегу, огромных цементных плит, деревянных досок и других следов человеческого пребывания.

Сначала они просто молча шли рядом, грея руки в карманах и думая, каждый о своем. На высоком пасмурном небе быстро неслись тучи. Изредка виднелся краешек грязно-оранжевого зимнего солнца, блеклого и тусклого. Когда уже слышен был шум города, а впереди появились дома, Саша вдруг вспомнила, что не знает его имени.

-              Как тебя зовут?

-              Даниил, - он даже не взглянул в ее сторону, продолжая думать о чем-то своем.

Вскоре он поймал автобус и усадил в него Сашу. Перед самым прощаньем он назвал ей адрес, где она сможет его найти. Двери автобуса захлопнулись, Саша краем глаза взглянула на остановку. Он по-прежнему стоял там, засунув руки в карманы, и провожал автобус слегка грустным взглядом.

Вся дорога пролетела размышлениях и вскоре впереди замаячил ее дом. Очень поздно Саша поняла, что у нее не было денег, чтобы заплатить за дорогу. Она быстро обежала взглядом автобус и заметила, что люди передают деньги водителю. Она одна не сделала этого. Но никто из пассажиров не обратил на нее внимания.

Как только автобус затормозил и двери распахнулись, она приняла совершенно спокойный вид и направилась к выходу. Едва ее нога оказалась на первой ступени, ее кто-то ухватил за локоть.

-              Постой.

Саша обернулась, быстро перебирая в голове всевозможные варианты дальнейших действий. Но это не понадобилось – оказалось, что за руку ее держит одноклассница.

-              Почему ты не была сегодня? – Спросила она, выходя вместе с Сашей из автобуса.

-              Ммм… я в магазин ездила. Вот, только вернулась.

-              Странно…

Родители расспрашивали, где она была, и ей пришлось наспех придумывать историю о том, что кот ее подруги рожал, и ей пришлось помогать. Мать долго выпытывала, почему Саша не могла позвонить домой, и в итоге, в очередной раз Саша сидела в своей комнате, обняв руками колени и молча сотрясалась от рыданий.

Перед сном она вспомнила о Данииле. Что-то потусторонне – красивое было в его лице. И даже шрам, о котором он так удивительно мало рассказал ей, вовсе не портил его.

Боже, какой он все-таки сильный. Она на его месте сдалась бы сразу.