- Лето для хоккеиста - ужасное время?
- Для меня лично - нет. Предсезонку я назвал бы даже очень приятным периодом.
Это всегда новые надежды. Ты полон сил, свеж, заинтригован и ждешь чемпионата.
Один из тех случаев, когда предвкушение хоть и томит, но захватывает. Конечно,
приходится тяжело - будут разочарования, стрессы. Ты ставишь цель на сезон, и
подготовку ведешь как раз исходя из этой цели. И когда выползаешь с
тренировки, думаешь: может, моя планка слишком высока? Предсезонка - то время,
когда хоккеисту не завидует никто. Конечно, мы неплохо зарабатываем. Но бывает
настолько тяжело, что хочется плюнуть на все деньги. Что ж, это и вызов самому
себе.


- Были у вас команды, в которых предсезонка труднее чемпионата?

- Мне повезло в этом отношении. Я всю карьеру работал с тренерами так
называемой новой волны - Пятановым, Голубовичем, Семеновым, Быковым, сейчас -
с Белоусовым. Не сказал бы, что предсезонка у них легкая. Просто за каждым
упражнением чувствуется смысл. Нет такого - лишь бы нагрузить. Для меня очень
важно понимать, зачем я тренируюсь. Вратари во всех командах проходят
предсезонку по программе, отличной от той, по которой занимаются полевые
игроки. В подготовке защитников и нападающих упор делается на атлетическую,
беговую подготовку, мы выполняем преимущественно упражнения, развивающие
ловкость, координацию. Играем в теннис, работаем с теннисными мячами:
жонглируем, ловим отскоки от стенки, совершаем кувырки, много времени проводим
на льду, отражая серии бросков.


- Дома у стеночки по-прежнему работаете?

- Сейчас уже нет. Если что-то не получается в игре, иду в разминочный зал и
занимаюсь там. А вот в детстве каждый день как минимум полчаса уделял домашней
работе у стенки - такая у меня была система. То, что отскок брошенного тобой
мяча предсказуем, мне вскоре не понравилось. Тогда я набил на стену палочки,
попав в которые, мяч резко менял траекторию. Маме, конечно, это не
понравилось. Мы в тот момент только-только закончили ремонт, а тут я прибил к
стене какие-то деревяшки. Кроме того, мяч, особенно если каучуковый, оставлял
следы на обоях, потолке. Все бьющееся из моей комнаты вынесли. Но однажды,
когда мне было 12, в квартире двигали мебель, и на время поставили ко мне
аквариум. А я играл у стены в некое подобие сквоша и нечаянно с силой ударил
теннисной ракеткой по аквариуму.

Хлынула вода - затопило и комнату, и коридор. Через полторы минуты к нам в
дверь звонили соседи. Слава богу, они как раз собирались делать ремонт. Но
потоп был страшный. Что удивительно - рыбки выжили. Я работал над собой и на
даче. Папа оборудовал барьеры для прыжковых упражнений, установил турник. Во
время предсезонки, конечно, для самостоятельных занятий нет времени и сил.
Кроссы, допустим, в жару отнимают много сил. Скоро выйдем на лед - и это тоже
очень трудоемкая работа.


- В отпуске чем занимались?

- Часть отпуска съели хлопоты со свадьбой, две недели перед самой церемонией
были очень суматошными. Праздновали в Москве, гостей было около 90 человек, из
них 25 оказались так или иначе связанными с хоккеем. До этого, впрочем, я
успел покататься на сноуборде в Шерегеше - это под Новокузнецком - и съездить
в Доминиканскую Республику. Отпраздновав свадьбу, мы с Настей отправились
сначала на Мальдивские острова, потом - в Арабские Эмираты. Я не умею отдыхать
просто лежа на пляже. В Доминиканской Республике получил лицензию дайвера, и
теперь могу погружаться на относительно большие глубины. Для этого пришлось
прочитать книгу в 250 страниц на английском языке и по ней сдавать экзамен, а
потом делать контрольные погружения. Все испытания прошел успешно. На
Мальдивах я погружался на глубину 30 м, и мне открылся удивительный мир:
скаты, маленькие акулы, коралловые рыбы. Следующим летом планирую освоить
кайтсерфинг. Суть: с парашютом в руках ты на доске летишь по волнам и,
наклоняя парашют, ловишь порывы ветра. Это я в Доминиканской Республике как
раз подсмотрел. На Мальдивах стал делать пробежки. Жили мы на острове 1,5 км в
длину, 400 м - в ширину. И я вот бегал вокруг него по берегу. Песок рыхлый,
ноги проваливаются, поэтому нагрузка получалась приличной.


- С Максимом Соколовым, вернувшимся в «Авангард», сработаетесь?

- Не нахожу причин ответить «нет». Мы были вместе в сборной на чемпионатах
мира. Максим - порядочный человек и очень интересный собеседник. Два вратаря
всегда найдут о чем поговорить. Ему форма новая пришла, например, уже
обсудили. Сравнили рисунки, которые сделаны на наших шлемах. У Соколова -
сокол. У меня - ястреб. Отличия найдут разве что орнитологи.


- Сколько хороший шлем стоит?

- Примерно $700. На то, чтобы его раскрасить, уйдет еще $300-500. Считаю,
когда продают каску с нанесенным рисунком, это уже не то. Над росписью моего
шлема мастер работал 30 часов. Это 20 наших тренировок!

Александр Лютиков
Газета "Газета"