На улице дождь, холодный как мороженое из холодильника и чужой, как эта девушка рядом…. Пабло опять посмотрел на нее. А толку? Он по-прежнему не понимает, что он делает рядом с ней, почему сейчас ведет за руку ее, а не свою Мариссу… у нее холодные руки…у Мариссы никогда не были холодными руки, они всегда были теплыми как ее сердце. Она прижалась к нему еще крепче, чтобы согреться. Больше всего в жизни Пабло сейчас хотел, чтобы она оказалась Мариссой. Еще раз посмотрел. Нет, это не она. Кстати, как ее имя? Ничего лучше, как спросить на прямую у нее, он не нашел. Да, отсутствие такта – это вечная проблема Пабло Бустаманте. Но сейчас это его мало заботило.
- Клара, - спокойно ответила девушка, продолжая ему рассказывать об очередной коллекции какого-то аргентинского кутюрье.
«Значит Клара. Никогда не понимал людей. Которые дают детям идиотские имена.
« Клара у карла украла кораллы…» так, что там дальше? И почему-то ненавижу обладателей этих самых имен.»
Небо плакало. Это было очевидно. К глазам Пабло тоже стали подступать слезы. Сейчас он был готов наплевать на все и на всех. Его единственным желанием было заплакать. Единственным ВЫПОЛНИМЫМ желанием. Он был готов сесть на колени на мокрый асфальт и, разбив кулаки в кровь, прокричать на весь Буэнос-Айрос только одно слово: «Марисса». Но он знал, что никогда не сделает этого, потому что всегда умел сочитать в себе мальчика, который бредил своей девочкой, и мужчину, готового всегда стиснув зубы терпеть все что угодно. Сейчас он терпел Клару. Терпел его нудную беседу, терпел ее приторные духи…зачем? Он и сам не знал. Раньше он делал это, чтобы забыть Мариссу. Сейчас понял, что миссия невыполнима. Наверное, сейчас он знакомится с девушками по старой глупой привычке. Мариссу ему не забыть. От этого еще больнее. Никогда не забыть ее звонкий смех, ее глаза, ее волосы, прикасаться к которым было так приятно, никогда не забудет ее губы, целовать которые хотелось вечно…она была забрала у него все: жизнь, душу, сердце, тело…у него не осталось больше ничего, но для нее ему не жалко.
А Марисса в это время летела домой, в Аргентину от матери, которая после долгих исканий наконец-то купила себе домик в пригороде Сан-Франциско. Я думаю, никто не удивиться, узнав, что сейчас она думала о человеке, который навсегда забрал ее жизнь, душу, сердце, тело…он единственный, кто мог запросто прочитать ее мысли и дверь в ее сердце, для которого всегда была открыта. Он много раз встречался с другими девушками, но никогда не изменял ей. Марисса знала это, возможно, даже лучше, чем Пабло. Она прекрасно понимала, что он всегда думал о ней. Он просил сто раз прощения за свою ложь, а она знала, что он не врал ей никогда. Он не врал ей, когда говорил, что любит, не врал, когда говорил, что она его единственная. Она знала, что его голубые глаза не могут врать. Она всегда была ЕГО ДЕВОЧКОЙ. А он только ЕЕ МАЛЬЧИКОМ. Она всегда хотела защитить его, спрятать его от этого жестокого мира. Ей хотелось, чтобы он никогда не узнал, что такое боль, слезы. Иногда она чувствовала себя его мамой, но в тот же момент замечала, что это совсем не материнская любовь. Парадокс, но именно тот, кого она лелеяла, любила и оберегала, как своего собственного сына, сделал ее взрослой: научил бороться и побеждать, прощать и не сдаваться….а она хотела, чтобы ему никогда не пришлось бороться, воевать…она считала, что он должен только петь, у него ведь чудный голос! И всегда быть рядом с ней, целовать ее и обнимать…она любила его за то, что он мог быть для всех мужчиной, когда принимал серьезные решения с не менее серьезным лицом, когда защищал ее от тех, кто мог причинить ей боль. А только для нее он мог оставаться мальчиком, нежным, любящим, никогда не скрывающим свои чувства, будь это боль или радость. Свой дневник Марисса ведет уже несколько лет, ни пропуская ни один день. Но везде одна запись: «Пабло». Кроме него в этой жизни ее больше ничего не интересует. Как ни старалась его забыть, поняла, что зря тратит время. Она даже номер его удалила из записной книжки своего мобильника. А смысл? Его она знала наизусть.
Вот и сейчас решила (100-ый раз за день решила!) набрать его номер. Только сейчас уже точно должна позвонить. «Ты же не трусиха!» - сколько раз Пабло говорил ей эти слова, когда она боялась. «Нет, не трусиха!». Семь цифр были давно набраны, оставалось только нажать клавишу посыла вызова…
Клара уже устала делать Пабло намеки. Вот уже битый час она жалуется на то, что промокла. «Не сахарная, не растаешь» - он уже начинал злиться, Пабло любил дождь. Любил потому, что его любила Марисса. Он любил музыку, которую любила Марисса, любил напитки, которая любила Марисса, любил цвета, игры, книги, занятия, места…он любил все, что любила Марисса. Он опять думает о ней. Он уже привык, каждый день, каждый час, каждую минуту и секунду он думает только о ней…даже сейчас, когда Клара прижимается к нему все ближе и ближе. «ты еще на голову мне залезь!». мелодия сотового прервала его мысли и ее не самые умные речи. На дисплее высветился неизвестный номер. Не известный для телефона, потому что был удален еще несколько месяцев назад. Пабло его никогда не забывал и повторял несколько раз, набирая каждый день, но так и не осмеливаясь позвонить. Марисса оказалась сильнее – она смогла. Дрожащим голосом Пабло нажал «ответить».
- Пабло…
-да.
- я хочу встретиться…
- я тоже.
- когда?
- сейчас….
- ты где?
- здесь.
Пабло сам не знал, что заставило его повернуться, но он это сделал. В двух шагах от него стояла его девочка, ЕГО МАРИССА. Он не стал ничего объяснять Кларе, просто отдал ей зонт, и ушел. Ушел к ней, к той, которая давно стала его единственной девушкой. Марисса взяла его за руку . но Пабло явно было этого не достаточно. Его поцелуи покрыли все ее лицо, о его руки кружили ее, казалось, вечно…
Дождь все не кончался, но им было все равно. Она любит дождь, и он тоже…они бежали по лужам без зонта, им ничего не должно мешать обниматься и целоваться всякий раз, когда приходиться останавливаться…
[700x525]