Было такое время, и была такая страна. Было, когда спокойная лента кольцевой несла одинокие волги и чайки в своем сером течении. Штрафовали за превышение 80 км/ч и разрешали проезд по Красной площади. Был 39 г, когда Брестская крепость потеряла свой польский гарнизон, был пакт Молотова-Риббентропа, было начало войны. Была Великая победа и Величайший подвиг. Были тысячи людей, которые научились делать чудеса. Был народ, который делал в тысячу раз больше чем то, на что он был способен. Были студенты, которые за зелеными столами Ленинской библиотеки просиживали до самого закрытия, споря о строительстве машины времени, решая задачи по физике и математике. Были утренние построения, когда листки с текстом прикалывали к спине впередимаршировавшего и так готовили задание на урок часом позже. Было время, когда на полках книжных магазинов стояла одна научная литература, а первую полосу газет и журналов занимали новые открытия и научные достижения. Были дети, которые мечтали стать космонавтами, великими химиками, геологами, исследователями и инженерами. Были расстрелы по обвинению в шпионаже в пользу германии за владение немецким языком. Были коммунальные квартиры и кухонные драки и ругань, были очереди и карточки, были валенки и одинаковая одежда. Самыми «крутыми» парнями считались комсомольцы-отличники, те, которые добивались успехов в учебе, спорте, писали и читали, и приносили пользу своей стране. Был ориентир быть в тысячу раз лучше, чем ты есть, перепрыгнуть самую свою высшую планку. Были великие спортсмены, были великие патриоты. Был Гулаг. Были автоматы с лимонадом и был веселый смех. Было время великих идей и великой веры. Были прогулки по набережной Москвы-реки, были вспышки красных щек от случайного прикосновения руки к руке, были белые платья и платки.
И пусть теперь то время унесло и разметало ветром разрушений и дыханием дураков. Пусть теперь мы мечтаем о трусах, как у Ксении Собчак и машинах, как у Вила Смита. Пусть с умным видом трясем головой под биты ар-эн-би, пусть спорим о «мажорах», «готах», «панках» и «шлюхах». Пусть ум, смелость и протест стали достоянием алкаша, потому что спирт снимает ответственность. Пусть умные мысли и знания стали постыдными, а успокоение души мы ищем в книгах Донцовой. Пусть смыслом стало уютное, сытное, теплое, добротное. Пусть! Есть же и другая музыка! И, если бы я могла, я бы запрягла обе свои ноги в зеленый борд и прокатилась бы со смехом и криком по предметровым палаткам, по фонарным столбам, по длинным волнам попсы из черных колонок, по гниющим в ругани многонаселенным однокомнатным квартирам и дорогим бутикам, выбила бы искру из городской рекламы, пронеслась бы по заснеженным склонам, сделала бы сальто над кирпичными домами и остановилась бы где-то на высоком холме в лучах зимнего солнца и огляделась бы. Передо мной город, огромный город! Здесь столько света, смеха и тепла! И я верю в него. Только идиот может кричать о том, что этот город и эта страна загибается. Только дурак будет критиковать и кипеть в своем пустословии и неспособности к реальному действию.