Ежики под национальный гимн медленно спускались к озеру. А когда на тонкой нефтяной пленке воды показалась голова рыбы-ушанки, вожак стаи, Завтрак Иван, поднес к ежиным губам маленький громкоговоритель и запел. Он пел арию из оперы Кармен. А в это время в последнем ряду Конопляс Федька зачесал ухо. над ним уже 15 минут назойливо жужжа летала муха Сот. Пытаясь распознать врага на фоне серого клубившегося неба, Федька поднял еще не обросшую колючками голову и замер. Небо ударило по глазам оселпительным светом. Где-то несказанно далеко стонал громкоговоритель, толпа чернявых клавишников растворилась и пропала. Было только небо. Белые водовороты на голубых, шелково-нежных ладонях переливались, свертывались и появлялись на свет в самых причудливых формах. Тишина и спокойствие. Замерло все. Федька задумался о пылесосе на задворках родительской хибарки. Лада становилась на самый край и, тепло улыбаясь, рассказывала о том, как улетит! Только школу закончит и вот с этого самого пылесоса понесется вверх на всех своих иголках. Где она теперь.
- Эй, Банзай, опять замечтался!
Гнетло хохатал глазами. Как обычно нашел к чему прицепиться.