Застой, начало 80-х. Часть 2.
Первая часть, насколько я успел заметить, имела в различных коммунити неплохой успех. Особенно в 76_82. Хоть и пожурили за то, что я написал во многом с московских позиций. Да-да, такой вот я столичный сноб ;-) Где жил, про то и пишу. И решил я вот продолжить…


Для начала исправим замеченные другими людьми ошибки в первой части. Первомайская демонстрация под радиоактивным дождём проходила не в Чернобыле, а в Киеве. Что, однако, сути дела не меняет. Лозунг «Слава КПСС», сотканный из светящихся окон, рисовался только на ведомственных, а не на жилых, домах. Поэтому проблемы с пустующими квартирами отпадали. Драки «район на район» имели место в основном в «спальных районах», а не в центре. Хотя нарваться на «дай 10 копеек» можно было и там. Учебный канал, как заметили в моэхе, есть и сейчас. Но работает он почему-то только после 23.00…

А вот, собственно, и продолжение.

«Советское – значит отличное». Государственное регулирование цен, о котором было сказано выше, оставило после себя даже материальные следы. Любой товар, на который при изготовлении можно было засунуть государственную цену, этой ценой снабжался. Цены на книги печатались прямо на книгах, на обратной стороне обложки. Цены штамповались и на многих промышленных товарах… Сделано это было в целях борьбы со спекуляцией.
Рынки, где торговали физические, как сейчас бы сказали, лица, существовали и во времена застоя. Можно было торговать картошкой и зеленью с огорода, сыром, мёдом, собственными поделками из дерева или фарфора… На юге торговали черешней, мандаринами, персиками, предметами народного промысла. Цены на всё это могли превышать магазинные. Но вот спекулировать промышленными товарами, да ещё и с указанной на них ценой – это был уже состав преступления.
Государственное регулирование цен, а равно и плановая экономика, имели резко отрицательные стороны. Там, где соотношение качество/цена выше, товар разбирался быстро, где ниже – залёживался. Многие товары были «в дефиците». Зависело это и от количества выпущенного товара. При невозможности гибко влиять ценами на ситуацию, покупательную способность товара, распределённую во времени и в пространстве, никогда ведь не угадаешь… Качество промышленных товаров было самым разным, но то, что без проблем продавалось в любом магазине, нередко являлось браком. Импорт из-за границы тоже регулировался государством, здесь ещё и примешивалась идеология. Так и появилось устойчивое застойное понятие, что любые импортные товары намного лучше аналогичных советских.
Особый размах спекуляция импортом приобрела в конце 80-х, тогда же появилось и забытое ныне понятие «фарцовщик».

«Крокодил помог». Сильная идеологизация общества совсем не означала полное отсутствие критики. Скорее наоборот. Критика официально приветствовалась. И считалась одной из добродетелей советского человека. Был даже очень популярный журнал «Крокодил», выпускаемый издательством «Правда», на страницах которого довольно талантливые художники рисовали карикатуры – на бракоделов, на пьяниц, на взяточников, на бюрократов… Писались и серьёзные статьи об «отдельных недостатках»… Советская же система как таковая не критиковалась, конечно же, никогда.
Часто бывали случаи, когда после статьи в «Крокодиле» факты проверялись, и слетали с насиженных кресел довольно-таки крупные шишки.
В журнале существовали также разделы, посвящённые критике загнивающего капитализма. И просто разделы политически нейтрального юмора.
В кинотеатрах перед фильмом часто демонстрировался сатирический киножурнал «Фитиль». Состоял он из одного серьёзного репортажа, одного весёлого репортажа, и одного мультфильма. Всё было сделано профессионально, и часто бывало вполне смешно.

«Самый гуманный суд в мире». С правоохранительными органами я, в силу детского возраста, сталкивался тогда редко. Но общее впечатление, что «сесть в тюрьму», вообще говоря, было не так просто. То же самое касалось и спецшкол для малолетних преступников. Подростка, ударившегося, например, в клептоманию, всё-таки старались спасти до последнего. Про известных дворовых хулиганов так и судачили на лавочках – «когда ж его наконец-то посадят…». Если преступление нетяжкое, то при застое всё это на первый-второй раз прощалось.
Очень не любили только правоохранительные органы, когда при совершении преступления использовалось опасное для жизни оружие… За один и тот же грабёж можно было либо отделаться товарищеским судом (административная мера), либо надолго сесть – в зависимости о того, угрожал ли преступник ножом, или обошёлся голыми руками. С первого раза обычно сажали за изнасилование, и за убийство конечно.
Тем не менее, хотя для обычного воришки или мелкого расхитителя существовала, до помещения в колонию, целая лестница административных воздействий, бывали случаи, когда проштрафившимся крупно не везло. Это когда начальство призывало бороться с чем-то. Для ментов это означало разнарядку – посадить столько-то. Как и сейчас примерно. В этом случае рисковали даже обычные таксисты, «забывшие» отсчитать сдачу.

«Ветер с запада». Были такие понятия – «гамщик», «гама». Фактически - детское попрошайничество, причём исключительно у иностранцев, которых, несмотря на «железный занавес», в Москве было предостаточно. Собственно, «гамы» - и есть прямое следствие этого занавеса.
Гама – это иностранная жвачка. Разнообразие которых выгодно отличалось от нашего. А также всё то, что можно получить, выпрашивая жвачку. Способов скорее всего было много, мне в те времена рассказывали об одном – покричать под окнами гостиницы. Скидывали жвачки, красиво разукрашенные комиксы, цветные журналы, заграничные аудиокассеты и даже плееры… В общем всю ту дешёвую заграничную мишуру, которой сейчас навалом. И которую полностью игнорировала наша промышленность.
Некоторые иностранцы оценивали ситуацию неправильно. Рассказали мне о таком приколе – на вполне серьёзный вопрос иностранки «дети, вы голодаете?», и последующей попытке поделится продуктами питания, эти самые детишки (не гамщики) громко закричали – «пиво, пиво давай!».
Однажды на хоккейном матче СССР-Канада раздача иностранцами «гамы» даже привела к давке, в которой погибли несколько подростков.
Явление, конечно, было отвратительным. Но власть, как всегда, боролась не с причинами, а со следствием – то есть просто наказывала пойманных «гамшиков», сообщала в школы, ставила на учёт в милицию, для неисправимых, соответственно, помещение в спецшколу…

«Добровольно, за два отгула…». Раньше можно было нередко встретить на улице группы мужчин и женщин с красными повязками. Это – дружинники. Их обязанность – следить за порядком, помогая милиции.
Существовала шутка – «Сначала мы хулиганов ловили, а как мы их поймали, они нас бить начали…». Что делали дружинники в опасных ситуациях, какие у них были на этот счёт инструкции, я не знаю. Но по закону они временно имели те же права, что и милиция. Например, за сопротивление дружиннику была та же статья, что и за сопротивление менту.
Дружина считалось добровольной, но фактически – обязаловкой для многих трудящихся. Хотя каждое дежурство и «оплачивалось» последующими отгулами.
В основном, конечно, работали они по всякой мелочи. Меня как-то в детстве поймали дружинники за скидывание льда с крыши (в людей я не целился), доставили в ЖЭК, оттуда сообщили родителям и в школу… Вообще говоря, в дружине, если бы она действительно была добровольной, не было бы ничего плохого. Но сейчас времена уже не те…

«Во французской стороне…». Студенческие времена я застал только в 90-х. Но по некоторым объективным фактам, по рассказам других, примерно представляю и эту сторону застойной жизни.
Стипендия составляла 45 рублей в месяц. Или полтора рубля в день. Уже по одной этой цифре можно сказать многое. Обед в столовой обходился в пределах рубля, обычно немного меньше. Но среди студентов было очень много приезжих. И, если добавить сюда завтрак и ужин, те самые полтора рубля и получим. Соответственно пиво, сигареты, оплата проигрыша в преферанс – всё это не только «не полагалось», но и часто было невозможно физически. Также не полагалась и хоть сколько-то приличная одежда.
Возможностей для дополнительного заработка было очень мало, родители присылали деньги не всем, да и не много. С другой стороны, бедность тогда не могла служить причиной насмешек, поводом для отказа в дружбе, итп.
Другое важное отличие – посещение лекций было обязательным. Как правило, за посещением следил староста группы.
Третье отличие – двери комнат в общежитиях запирать запрещалось. Соответственно, в любой момент мог нагрянуть деканат с проверкой, чем занимаются студенты в свободное от института время.
В образовательную программу обязательно входили занятия по «научному коммунизму», «истории КПСС» и тому подобному.
Было и немало положительных моментов, некоторые из которых сохранились и в 90-х. Обучение было бесплатным, также никаких экзаменов и зачётов «за деньги» не существовало. Все дополнительные занятия были бесплатными. До голодных смертей тоже вряд ли доходило. Можно было взять через профком путёвку в профилакторий (а это – халявное питание), или просто получить талоны на бесплатное питание в столовой. Выдавали и материальную помощь нуждающимся. Летом можно было неплохо заработать в строительных отрядах. И, наконец, была та непередаваемая атмосфера студенческого братства, которую я уже не застал, и которая, возможно, уже никогда не вернётся в обозримом будущем.



--------------------------------------------------------------------------------