1. Декорации
Под ногами упруго и морозно хрустел снег. Нет. Под ногой. И не хрустел – хрустнул. Один раз. Потом второй – под второй ногой… Хрум-хрум. Отдельные хрусты, не подозревающие о существовании друг друга. Их связь и очерёдность – лишь моя иллюзия.
Мой век много длиннее, чем их.
Дороги под слоем снега, холмы сугробов с окнами. С окнами погребённых заживо машин. Свет – красивый и ледяной – отовсюду. Вывески, витрины, светофоры. Машины-люди – туда-сюда. И они ни о чём не думают – эти люди. Они ничего не видят и не помнят. Они всего лишь антураж. Декорации моего сна наяву. Антураж не умеет думать.
Я люблю этот город.

2. Клетка
– Рита,…
РРРав! Врыв в голове. Не рычание даже – скорее, единократный лай. Судорога нервных окончаний.
- Рииита!
Хлопок и глухой удар. Электрошок мозга.
Я ненавижу это слово. Я помню, откуда оно взялось. Я не выношу это слово этим голосом. С этой интонацией. Это не имя. Это кличка. Моя кличка. В нём всё – пол квадратных метра моей свободы, полглотка воздуха на всю жизнь, железные догмы «так нельзя» и «так НАДО». Нет. Не «так нельзя». Скорее, «так невозможно» и «так не существует». Как единственный аргумент.
- Я хочу идти направо, а не налево.
- Рита, ты чего, не въезжаешь? Ты не можешь идти направо!
- Почему? Я могу.
- Нет, ты не можешь. *с нажимом. слова в этот момент весят больше, чем товарный поезд* Потому что так никто не ходит. Так не бывает. Этой дороги нет.
- Вот она. Никто не ходит? А я пойду.
- Это не дорога. Не будь дурой. Спустись на землю! Хватит уже быть ребёнком и мечтателем *никогда в жизни не слышала и не услышу такого сарказма и пренебрежения, вложенного в слово «мечтатель». дно жизни. хуже идиота или наркомана*. Пора становиться нормальным человеком. А все нормальные люди знают, что это не дорога. Это … это для таких, как вот, как ты… - мечтателей. *видно, хотела придумать более негативное слово. не нашла.*
- Рита!
- Что, мам?)
- Идём, пообщаемся!
- О чём.
- А?
- О чём общаться.
- Что?
- Говорю - хорошо, секунду, сейчас приду.
- Рииит!!!
Чёрт возьми, ну за что, ну какого хрена, ну я же иду, ИДУ УЖЕ, НУ ХВАТИТ ЕГО ВЫКРИКИВАТЬ!!! Я его не переношу.
- ИДУ Я, БЛИН!!!!!
- А.. Ну хорошо. Просто ты же не отзываешься…

3. The Wall
Струи воды бьют по открытым глазам, по лицу, плечам… Неуловимый, прозрачный – ручейками, реками – второй слой кожи. Веки закрываются. Ловлю ртом воздух, пропитанный водой; перемешанный с водой. Вдох – выдыхаю воздух, отфыркиваюсь, выплёвывая воду – вдох… Отмываю зрение. Стираю с него образы и рисунки до чистого листа – без остатка. Отмываю голос – слова – весь этот мысленный вербальный бред. Вымываю водой – и выплёвываю её. Вместе со всеми словами мира. Наружу. От себя. Отмываю руки – я ничего ими не делала, не пыталась удержать, не ломала и не строила. Всё очищаю. Всё. И сердце – Оно никуда не спешило, не болело, не билось… И душу - … в ней никого нет. Ни меня… никого. Свободна. От жизни и мира. От людей и себя. От осознания и эмоций. От своего места – здесь. От тела. Это не моё. Сейчас ничего нет. Не существует.
Мир – вторая материнская утроба. Мы живём в ней, чувствуем, волнуемся, хотим, мыслим, стремимся. Откуда это? Где этот аккумулятор жизни – её источник?... Его нет. Сейчас. Во мне. Перерезана пуповина. Я больше не часть. Не ощущаю мира. В нём нет ко мне любви. И ни в одном из его элементов. Да, есть те, кто любит …не меня. Память. Слайд. Кадры, в которых я есть. Меня – ту, что сейчас – невозможно почувствовать. Со мной нельзя быть вместе. Со мной нельзя быть и отдельно. Я себя не ощущаю. Не знаю. Не чувствую. Не люблю. Не понимаю. Не вижу. Меня нет. Пуповина перерезана.
- Рита, ты скоро?
- Да, я уже почти выхожу!)
Весёлый и живой голос. Идеальный магнитофон. Пересмешник. Это не я. Это просто не могу быть я. Но это произнесли мои голосовые связки. И меня услышали. И меня, конечно, видят и ощущают. Пуповины нет, но они её видят. Не значит ли это, что они ВООБЩЕ НИЧЕГО не видят? Слепцы…

4. Вселенная
Стук. Удар. Удар не тот, который причиняет кому-то боль… Скорее - стук стрелки часов. Удар костяшки пальца о закрытую дверь. Колёс поезда – о рельсу. Один удар. Я пишу один – потому что вы наверняка нуждаетесь в уточнении. Но это слово «один» - ломает всё. Потому что удар – он не один. Он единственный. Он начинается и заканчивается в один и тот же момент. Он не знает других ударов. Аудиальная точка. Мы говорим «часы тикают». Но это не тик-так. Это тук. А потом ещё один тук. Это не череда и не совокупность. Каждый такой удар – бесконечно одинок. И у него не существует времени. Ни вчера, ни завтра… Ни даже сегодня. В какое-то мгновение я вдруг ощутила жизнь «тука». И теперь…
Я не знаю. Может быть – где-то – наша вселенная – это всего лишь один удар. Глухой или звонкий. Он появился – из-за чего-то. Кто-то его вызвал. Но на этом и всё.
- - -
Мы спустились на большую глубину и увидели лодку. Вообще-то, мы спасатели, но в этот раз не было жизней, которые можно было спасти. Когда мы опускались, это уже была мёртвая лодка. Можно сказать, жизни в ней ВООБЩЕ не было. То есть, раньше, за несколько часов до этого, она, конечно, ещё была. Но мы… – мы… мы погружались к мёртвой субмарине. Там были обгоревшие и залитые водой механизмы, мебель, тела, посуда, множество разных вещей… Но на ней никого не было. То есть нас никто не ждал – и мы двигались медленно. Спасателям сложно приближаться к тому, что некоторое время назад можно было спасти – оно просто сочилось беззвучными криками о помощи – а теперь спасать уже было нечего. Это жутко. Или даже.. Досадно как-то..
Так что… мы приблизились, в нескольких местах постучали... или вернее сказать – несколько раз повторили серию ударов по обшивке. Стук получился глухим и гулким. Удары шли один за другим, но первый уже умирал – уже несколько мгновений тишины был мёртв – до того, как начинал жить второй. Мы, вроде, стучали, как всегда – но удары звучали одиноко. Вернее сказать – обособленно, отдельно. Мне показалось в этот момент, что они и не подозревают, что почти до каждого из них был другой. И следом появится третий…
- - -
Мы несколько раз ударили – а потом начали подниматься.