[283x210]
В колонках играет - Би2&Чичерина "Мой рок-н-ролл"


Меня ослеплял лунный свет. Мир превращался в размытые пятна голубых бликов и искажений. Из глаз струились слёзы.
Что поделать? Жаворонки не созданы для лунного света. И, наверное, никто бы не смог понять… Просыпаясь глубокой ночью, я едва дотягивал до рассвета. Голубой свет безграничной силы и тоски выпивал мою душу. Да… Никто бы не понял.
А луна пела мне песни. И никогда в жизни звуки голоса певчей птицы не смогли бы отразить столько безбрежного покоя, такую смертельную смесь счастья и безысходности. Мы бы навсегда остались вместе. Я и луна.

Не хотелось прерывать лунное пение, но изнутри прожигало себе норы и жалобно чирикало юркое птичье любопытство.
- Послушай меня. В саду под деревом стоит клетка. Человек каждый вечер обновляет в ней воду и зерно. Говорят, он хочет поймать одного из нас. Как это – жить в клетке?
- Мне не приходилось, - несколько смутилась луна, - А что?.. Попробуй. Потом и мне расскажешь.

Должно быть, как и везде. Теплей и удобнее. Но нет луны. По ночам из клетки можно было увидеть голубоватый луч на подоконнике. Он больше не слышал неземного, мягкого и холодного пения своей подруги.

Каждый раз в одно и то же время наступала ночь, окрашивала комнату в серый. Съедала цвета. Все, кроме лунно-голубого луча. А он прожигал птице душу, влёк, звал, манил к себе:
- Ну где же ты, где?..

И я начинал петь. Мне казалось, я слышу в собственном голосе её ласковый шёпот. Я пел, пока сердце не начинало биться так сильно, что мешало дыханию. Всё во мне кричало, стонало, рвалось… Туда, за окно, к бледно-голубому ночному светилу. Луна не отражает – нет – она высасывает свет. Впитывает его, завораживает, и зовёт, зовёт…

Нет ничего страшнее и сладостнее. Нет ничего более желанного, нет ничего ближе и в то же время – недостижимее. И во мне не было усталости. Только отчаяние и безысходность. Я бы отдал всё за то, что бы оказаться в её объятиях. Ослепнуть в её лучах. Всё… и даже больше. Не было других целей. Не было другой жизни. Только сон днём и пение ночью. И пение во сне. Но во сне мы были рядом. Я и она. Одним целым.

Я боялся – вдруг она не слышит меня? Так же, как я не вижу её. Вдруг она меня забыла? Вдруг… Вдруг кто-нибудь… Эта мысль сводила с ума. Я почти кричал… Я извлекал звук из своего горла; я отдавал душу. По части. Нескончаемыми потоками. «Я всегда буду с тобой! Я навсегда останусь твоим… И ты будешь моей».

Днём птица почти всегда спала. Маленькая хозяйка часами смотрела на жаворонка. Ей хотелось узнать – что снится маленькой птичке. О чём она думает ночами, когда так поёт? Куда же ей – ребёнку – понять бесконечную боль и страсть птичьего сердца?... Но любопытство… Двигатель прогресса, причина непоправимых ошибок… Свойство маленьких детей и больших взрослых. Однажды девочка оставила клетку открытой. И осталась сидеть рядом с ней, положив голову на сложенные руки.

Эта ночь пришла незаметно. В тревоге забилось птичье сердце. Что-то было иначе. Непонятное забытое ощущение свободы билось под крыльями… Что же изменилось?... Прямо у дверцы клетки спала девочка… У дверцы клетки… у РАСПАХНУТОЙ дверцы клетки. Крик счастья вырвался из птичьего клюва, поднял в воздух… Ушёл во взмахи уставших от бездействия крыльев…

Я не слышал и не видел ничего, кроме Её света, Её едва различимого шёпота… Я не хотел ничего, кроме Неё… Я был в ней. …я был её частью…
Комната – раскрытое окно – подоконник – тень от дома – нескончаемый свет… Желанный, близкий живой…
- Я здесь! Я снова с тобой…
- Кто ты такой? Разве мы знакомы?.. Впервые тебя вижу.