Почти классический двенадцатистрочник. Кто-то (кто?) говорил, что в лирическом стихотворении должно быть три строфы, это - оптимум. Сбой пятистопности в первой строфе подтверждает похвальную незакованность автора в метрику, что приятно. Приятно и то, что во втором (он же третий) варианте автор сумел изящно выправить количество слогов, введя при этом и голубизну, и зелень - как тайную антитезу зимней белизне. (Следует краткая ода "постоянным эпитетам", всем этим "добрым молодцам", "голубым небесам", "зеленым лугам" и "красным девицам". Тут всё это как-то уместно и не раздражает. Это создает идиллический ритм.) То же относится и к вольности в обращении с рифмами. Ибо не это главное. Изящен перенос ударения в "тебе" (строка 8). Но главное и не это. Главное - непринужденная (как дыхание) трансляция лирических смыслов (впрочем, иногда хочется, чтобы метафоры, которые используются для этой трансляции, были чуть менее привычны) и спокойная работа с движущимся облаком (нет, без всяких отсылок к Лермонтову "Тучки небесные"), Галичу ("Облака плывут, облака") или Шевчуку("Летели облака"), а также к иным сразу приходящим в голову "носителям мотива"). Плюс земной адресат, пребывающий то на той, то на этой стороне системы бинарных оппозиций зима / лето. Это общение-обещание дано в развитии: на прострастве трех строф развертывается взаимное движение, и в конечном счете не очень даже важно, кто же куда умчался, т.к. ветер в этом стихотворении постоянно дует в нужную сторону.