Риэ проснулся в одиночестве. Утро за окном было бледным, серовато-серебряным, полным тумана и влаги. Было ещё довольно рано, но, судя по повисшей дома тишине, не нарушаемой даже едва уловимыми звуками движений или ставшим уже привычным, перестуком клавиш, Шиан уже уехал в Шин-Ра.
Габриэль потянулся, потёр глаза, пытаясь прогнать из них сон, и глубоко вздохнул. В последние дни его не покидало смутно нарастающее, неприятное чувство того, что что-то шло не так. Всё чаще и чаще он замечал это: странную настороженность своего возлюбленного, его напряжение и словно бы даже отчуждение. Иногда Риэ казалось, что из глаз Шиана на него смотрит кто-то чужой, холодный и отстранённый. И Манола всерьёз начал задумываться о том, что возможно маятник души Шай Нинга качнулся в другую сторону — и здесь, в чужом мире, окружённый прошлым, стал просыпаться Ценг. Ведь Шиан вернулся, чтобы привести в порядок дела своего альтер эго, и теперь вокруг него было столько Ценга — его квартира, его подчинённые, его работа… Возможно ли, чтобы та, другая личность снова попыталась занять главенствующее место?..
Риэ поймал себя на том, что пьёт вторую чашку кофе, почти не чувствуя его вкуса. Он притянул колени к груди, зябко обнял себя руками, словно ему было холодно. Вспомнил их первые дни здесь, в Мидгаре, наполненные солнцем, свободой от всех условностей и нежностью. Вспомнил, как они, словно два безумца, любили друг друга на этой самой кухне. И чем больше Манола погружался в воспоминания, тем более разительным становился контраст между наполненным радостью «несколько месяцев назад» и «сегодня».
По сути, это началось не внезапно. Сначала Риэ списывал этот холодок на усталость Шиана и свою, на его мысли о работе. Но, как снегопад начинается с редких снежинок, так и это ощущение чуждости со временем лишь становилось сильнее, кололо всё чаще. Он попытался отвлечься от этих переживаний, переключив внимание на документы, посвящённые геостигме, но не мог сосредоточиться ни на чём конкретном. Тем более, все эти бумаги и данные давно были просмотрены. А они с Шианом уже несколько недель не обсуждали эту тему, поглощённые каждый — своими делами. А может быть, Шай Нинг пока ещё не располагал какой-либо новой информацией, чтобы поделиться ею с Риэ. Впрочем, в последнее время у него как будто исчезло желание делиться с ним чем бы то ни было вообще… Куда больше времени мужчина теперь проводил со своим красноволосым помощником. Помощь Рено сейчас была крайне необходима: однажды Шиан признался, что его умения, приобретённые в этом мире, забываются прямо пропорционально вновь приобретённым в Тьерре способностям. Габриэль понимал его. Но, никак не мог отделаться от смутного беспокойства и… ревности?
Не в силах больше выносить одиночество, Манола дотянулся до телефона и написал Кадажу. Он уже довольно давно не виделся с сильвером вдвоём, и сейчас испытывал потребность поделиться с другом своими опасениями и переживаниями. Оба всё ещё часто снимались вместе, но разве можно спокойно пообщаться, когда вокруг толпится множество самых разных людей? Возможно, Кадаж, обладающий умением смотреть на вещи более трезво, поможет ему взглянуть на ситуацию иначе. Может быть, сам Габриэль излишне драматизирует?

Они встретились на углу Центрального парка, там, где в многочисленных клумбах уже бойко расцветали пёстрые весенние цветы. Сильвер издали увидел знакомую изящную фигуру с синими волосами. С задумчивой полуулыбкой на губах Габриэль наблюдал, как клонящееся к закату солнце игриво пробивается сквозь молодую листву. День выдался ясным и тёплым, и лучи, изредка касающиеся щеки Кадажа, напоминали чьи-то ласковые поцелуи.
— Привет. Выглядишь как самый настоящий мидгарец. — поприветствовал друга сильвер. И отмахнулся от внезапно нахлынувшего на него странного ощущения: как будто уверенность Риэ, приобретённая им за последние несколько недель общения, дала сбой. В позе молодого человека, в том, как он неловко повёл плечами и сплёл длинные, тонкие пальцы, чувствовалось едва уловимое, но всё-таки — напряжение. — Как дела?
— Нормально.
— Нормально — и всё? — взгляд Кадажа сделался недоверчивым.
— Ты прав. — вздохнул Риэ. — Я не совсем уверен.
— М-м-м? — сильвер посмотрел на него в ожидании пояснения.
— Не знаю даже, как тебе объяснить. Всё как будто бы в порядке, но что-то словно бы идёт совсем не так, как надо.
— Знакомое чувство. — неожиданно ответил Кадаж, тряхнув чёлкой. — Может, ты просто устал? Слишком много новых впечатлений, другой мир, всё такое.
Под «всем таким» сильвер явно имел ввиду съёмки. Первый опыт Риэ оказался на редкость удачным, и всего за пару недель компаньон обрёл довольно большую популярность в качестве начинающей модели. О чём и намекнул ему Кадаж, соответствующими жестами забавно изобразив позирование на камеру.
— Всё возможно, — Габриэль не смог не улыбнуться в ответ. Он посмотрел на друга, и ему вдруг отчаянно захотелось согреться в лучах его беззаботной жизнерадостности. Какое-то время они болтали об общих знакомых и о всякой ерунде, и Риэ действительно удалось отвлечься.

Грусть и беспокойство пришли снова, когда оба удобно устроились на широкой крыше Билдинга, откуда было очень удобно наблюдать разливающийся над Мидгаром яркий весенний закат. Зрелище было и впрямь потрясающим, но сейчас, как и когда-то давно, Габриэль не мог наслаждаться им в полной мере. И он всё-таки заговорил о Шиане:
— Иногда… иногда мне кажется, что он даже не то чтобы отдаляется… а как бы смотрит издалека. Будто становится далёким и отстранённым, чужим. А потом его взгляд меняется, и вот он уже улыбается своей прежней улыбкой.
— Может, всё это потому, что здесь он… ну… — некоторое время Кадаж явно подыскивал нужные слова. — Короче, вынужден снова быть тем, кем всегда был Ценг?
— Да, я тоже об этом думал. Думал о том, что прошло не так уж много времени с тех пор, как он снова стал… собой. И личность Ценга — его образ жизни, привычки — не отпускают Шиана, тянут назад, в жизнь, которой он жил до меня… здесь. Мне даже иногда кажется, что Ценг, если это Ценг, злится на меня. Как будто его раздражает сам факт моего наличия в его доме. Словно моё присутствие вносит дисгармонию в привычный ему уклад жизни.
— Постой, постой. — остановил его Кадаж. — Но, ведь Шиан не может быть Ценгом, разве нет? В смысле, он же Шиан. Из твоего мира. Он может быть только кем-то одним, а не двумя сразу.
Риэ вздохнул:
— Должно быть так. Мне говорили, что из них двоих останется только одна личность. Но… я не знаю. Не понимаю, что происходит: просто иногда чувствую, что он — это как будто не он. — Манола посмотрел на друга. — А ты ничего такого в нём не замечал?
— Да вроде бы нет… — задумчиво проговорил сильвер. — Если только… Он выглядит усталым в последнее время. Но для тех, кто привык видеть его Ценгом, как раз это — в порядке вещей.
Габриэль кивнул. Как-то обречённо, словно кукла-марионетка.
Некоторое время оба молчали. Кадаж не знал, как поддержать Риэ, да и что вообще сказать или посоветовать в подобной ситуации. И, честно говоря, сильверу не очень хотелось вдаваться в подробности. Слишком уж это напоминало то далёкое прошлое, вспоминать которое было больно. Всё ещё больно.
Словно почувствовав его мысли, Габриэль внимательно посмотрел на среброволосого юношу:
— Вы ведь давно с ним знакомы?
— Давно… — ответил тот, всё ещё пребывая где-то там, в памяти своего прошлого.
— А… как вы познакомились? — Риэ вдруг вспомнил, как его пальцы когда-то ощущали следы ран на коже Шиана. Глубокие шрамы, разорванные, перекрученные мышцы — всё это было его наследством от Ценга. А Ценгу досталось от сильвера: «память моего знакомства с Кадажем».
— Да я точно и не помню. — сильвер на Габриэля не смотрел. — В общем-то, заочно я всегда знал, кто он. В смысле, что он — ТУРК. Мы все это знали. Изредка видели его на базе.
— На базе?
— Ну, да. — молодой человек как-то нервно передёрнул плечами и — Риэ показалось — некоторое время старался выровнять дыхание. Потом по его губам скользнула странная, дёрганная усмешка. — Я ведь никогда не рассказывал тебе, кто я, верно? — он немного помолчал. — Меня создали вовсе не как элитного солдата, а как живое оружие.
Манола удивлённо посмотрел на сильвера, и в его взгляде читалось недоумение. На этот раз Кадаж не отвёл взгляд, усмехнулся.
— Да нет, ты всё правильно понял. Я был не рождён, а именно — создан. Искусственно. С определённым набором качеств и заданных характеристик. Я — копия Сефирота, и это не образно.
— И твои братья?..
— Тоже.
— Но зачем?..
— Долгая история. — Кадаж отвернулся и теперь смотрел в пламенеющее небо. Его чёлку растрепал ветер. — Хочешь послушать? — спросил он с едва заметным вызовом в голосе. А может быть, Риэ просто показалось.
— Да.
Закат окрасил хромированные стены домов в алый с золотом, и вид, открывающийся им, выглядел таким торжественным, спокойным и мирным, что совершенно не вязался с темой их разговора. Но, Габриэлю было важно узнать, наконец, все части этой истории. Может быть, это поможет ему понять, что на самом деле происходило с Шианом?
— Расскажи мне. Пожалуйста.
— Что ж… Когда-то давно в этом мире жили те, кого называли цетра. Так здесь называют сеидхе. Со временем их почти не осталось, как и тех, кто является их потомками. В твоём мире, например, таких людей гораздо больше… Но, я не об этом.
В общем, с помощью клеток цетра учёные решили сделать людей более сильными, более способными к магии, которую в этом мире постепенно утрачивают. Одним из первых удачных экспериментов стал Сефирот. Но, несмотря на все его способности, его растили, как обыкновенного человека. В конце концов, — Кадаж поморщился. — Он не очень пришёлся ко двору высшему командованию: у него на всё было своё собственное мнение, которое он умел отстаивать. А настоящий солдат должен быть сильным, умелым и… беспрекословным.
Тогда был запущен второй подобный проект: «Солдат-Экстра». Так родились Лоз и Язу. Они, — взгляд сильвера затуманился, и говорил он всё медленнее, словно с трудом, но не замечал этого. — Они были образцовыми солдатами, но умели только подчиняться. Ни шагу без команды. Позже появился я. Меня называли «исправленный образец», «доработанный». Мы трое знали только одну форму общения: приказ. Собственное мнение иметь не полагалось. Мы существовали к чести Корпорации, во благо Корпорации, как собственность… Корпорации…
Кадаж говорил всё тише и, наконец, замолчал. В задумчивости посмотрел на город, лежащий перед ними, словно на ладони — такой тёплый и умиротворённый. «Ты будешь делать так, как прикажут», — прозвучало в ушах. — «Заткнись, комок бракованных молекул, и сейчас же встань в строй». Сильвер помотал головой, словно хотел вытряхнуть из неё звучащие сейчас слова. Потом продолжил:
— Становясь старше, мы начали понимать, что все остальные люди живут по-другому. Не так, как мы. Что мы другие — без родителей, без прав, без… своего я. Конечно, мы начали задавать неудобные вопросы, на которые, разумеется, никто и не думал отвечать. Ещё и влетало за излишнее любопытство. Ну, в общем, однажды мы с братьями стащили ключ-карту от архива, забрались туда и прочли… то, что нам знать не полагалось. Правду. Узнали, что мы — всего лишь чей-то эксперимент. Что до нас были… другие. Их… уничтожили. Как лабораторных мышей. Мы поняли — нас также пустят в расход, когда… — Кадаж запнулся и замолчал. На глаза его привычно упала серебристая чёлка, но, на этот раз он не стал убирать её. Об окончании его фразы Риэ догадался и сам.
— Через несколько лет обстоятельства сложились так, — задумчиво продолжил сильвер. — Что нам с братьями удалось сбежать. Мне было тринадцать.
Габриэль потрясённо смотрел на друга. Он и представить себе не мог, что здесь — в мире Кадажа, где все казались такими открытыми и дружелюбными, это возможно — так относиться к людям. Видеть в них… вещи. Так ли отличны на самом деле их миры? И в Тьерре до сих пор продают в рабство полукровок, делая из них шлюх или гладиаторов…
— Ценг… руководил всем этим? — Манола почувствовал, как у него сел голос. Ему было страшно, очень страшно знать ответ. Но, он не мог не спросить.
Кадаж рассмеялся. Странным, неестественным смехом, в котором не было ни капли веселья.
— Нет.
Риэ хотел выдохнуть — и смог это сделать лишь с огромным трудом. Ответ сильвера отчего-то не принёс ему облегчения. Кадаж помолчал ещё немного. Потом, словно делая над собой усилие, заговорил снова:
— Когда мы сбежали, то, наконец, узнали, как на самом деле живут люди. Обычные люди, понимаешь? У которых есть свобода. Выбор. Родители. Друзья… И тогда мы решили, что все те, кто сделал это с нами, должны жестоко заплатить. А Ценг… Шиан… Он просто стоял у меня на пути. Ничего личного. Ты же об этом хотел спросить?
Габриэль с трудом сглотнул горький ком в горле, и усилием воли заставил себя выдохнуть, а потом снова вдохнуть.
— Да. Об этом. Но и… мне было важно понять, что было с тобой. Я не думал… — Манола прикрыл глаза, пытаясь выровнять дыхание. Потом слабо улыбнулся. — Знаешь, ведь и я тоже был вещью… Другой и для другого, но, по сути, наши истории во многом схожи. И я… Я тоже мстил, как умел. Мне доставляло удовольствие манипулировать теми, кто приходил, чтобы воспользоваться мной…
— Ты как-то сказал, что тебя учили, как доставить человеку всевозможные удовольствия. — мрачно ответил Кадаж. — Меня учили с точностью до наоборот. В то время для любого из нас не существовало таких понятий как страх, сочувствие, милосердие, что там ещё… — сильвер напряжённо смотрел куда-то вдаль. — Теперь ты понимаешь, почему Сефирот тогда сделал то, что сделал. Нас НУЖНО было остановить, сейчас я это осознаю. Мы свихнулись от ненависти. — взгляд его прояснился, он вздохнул и добавил. — Мне, наверное, повезло, и сейчас у нас вроде как новая жизнь. Но, и в той, другой — это всё равно был я. — он наконец-то посмотрел Габриэлю в глаза. — Так что, если у тебя есть, что сказать мне — говори.
Повинуясь спонтанному желанию, Риэ придвинулся ближе и крепко обнял Кадажа. Он знал, слишком хорошо знал эти боль и чувство вины от бытия собой. И знал, как страшно думать о том, что от тебя отвернутся, как только узнают, кто ты и какой ты на самом деле.
Сильвер замер от неожиданности.
— Шиан давно простил тебя.
— Я знаю. — ответил Кадаж. И тихо спросил. — А ты?
— Это не… — Габриэль запнулся. Прислушался к себе. Он понимал, что не имеет права солгать сейчас — ни другу, ни себе. Он знал, какую боль испытал тогда Шиан. Но, хорошо понимал, что и сильвер чувствовал не меньшую, пусть даже она не была физической.
— Да. — искренне ответил ему Риэ. — Я не держу на тебя зла. К тому же… В Шиаме именно это дало мне шанс стать к нему ближе, помочь ему. Поправить то, что было сломано.
Габриэль почувствовал, как чуть расслабился в его объятиях Кадаж. Серебристая чёлка по-прежнему закрывала половину его лица, и по-прежнему сильвер не спешил убрать её. Но, и высвобождаться из объятий Риэ он тоже не спешил. Пожалуй, это безоговорочное понимание и принятие со стороны Манола оказалось для Кадажа самым большим откровением. Было больно, но эта боль словно очищала. Он хотел что-то сказать, но не нашёл слов. А потом, смутившись окончательно, всё-таки отстранился.
— Спасибо. — голос сильвера был хриплым. — Это по-настоящему отличная новость. — он взглянул на Габриэля и чуть улыбнулся краешком рта. — Я твой должник.
— Тогда, пожалуй, с тебя кофе. — Риэ тоже улыбнулся, чувствуя странную лёгкость в душе. — Со сливками.