Совместно с [L]Morlynx[/L].
Шесть глав уже на Фикбуке


На семейном обеде в Нефритовых покоях присутствовал очень узкий круг, состоящий, собственно, из троих представителей правящей династии в лице новоявленного Императора, Шиана и принцессы Лин Ян, а также четырёх сильверов, Талтала, рыжеволосой Арканы и семейства Альба. Юная принцесса – очаровательное существо с огромными медовыми глазами, с любопытством присматривалась к сидящим за столом. Темноволосая и смуглая Исабель тепло улыбалась Шай Нингу, доктор Гиффес поддерживал светскую беседу с Сефиротом, который отчего-то изо всех сил старался сохранить нейтральное выражение лица. А вот самый младший из сильверов как-то странно переглядывался с синеволосым Габриэлем, и было непонятно, то ли молодые люди сдерживают смех, то ли стараются замаскировать неловкость. Лишь Лей и светловолосый спутник Бэллы, судя по всему, лучились радужным настроением. Талтал, как и всегда, являл собой образец вежливого спокойствия.
Дамьен же безмятежно улыбался, вспоминая, как утром он, зайдя разбудить младшего брата Исабель, обнаружил его и Кадажа, полуодетых и вповалку раскинувшихся на огромной кровати. Проснувшийся Риэ первым делом сообщил, что ничего не было, на что Ла Карра рассмеялся и ответил, что, судя по тому состоянию, в котором их вчера привёл Талтал - обоим действительно было не до того. Парочка смутилась, потом расхохоталась вслед за Псом. И до сих пор переглядывалась, стараясь снова не начать смеяться.
- Как вам вчерашний фейерверк? – между тем, поинтересовался молодой Император, когда разговор зашёл о пребывании гостей в Шиаме.
- Совершенно умопомрачительно. – мягко улыбнулся Габриэль.
С противоположной стороны стола раздался довольно громкий и отчётливый смешок в исполнении Кадажа. Белла с удивлением заметила, как, услышав этот серебристый звук, Сефирот согнул вилку пополам. Шиан тоже несколько удивлённо посмотрел в сторону боевого товарища, одним движением пальцев распрямившего злосчастный столовый предмет. Улыбка Дамьена дрогнула, и, кажется, стала чуть шире.
- Я не видел ничего подобного среди творений людей, - прозвучал голос лекаря. Ллеу подождал, пока к нему обратится внимание присутствующих, и добавил: – Особенно мне понравились танцующие драконы. Удивительное мастерство.
- Драконы – это древний символ Шиама. – тепло улыбнулась принцесса. – Их считают первородными прародителями рек и ручьёв, хозяевами туманов и тёмной воды. По легендам, первый Император и основатель нашего государства был Истинным Драконом, сошедшим со звёздного неба.
Глаза Габриэля внезапно похолодели. Он поспешно опустил взгляд, обратив всё своё внимание на содержимое тарелки. К его несчастью, он был знаком с одним истинным драконом, возможно, последним из живущих ныне. И знакомство с этим жестоким, агрессивным созданием менее всего можно было назвать приятным.
- Говорят, что когда Первый Дракон увидел эти земли, - продолжала свой рассказ принцесса, от глаз которой не ускользнуло поведение компаньона, однако, она предпочла не обращать на него внимания. – Он почувствовал, что нет на свете сокровища ценнее, и поклялся охранять и защищать Шиам до скончания миров. Он справедливо правил в Радужном Дворце триста лет, прежде, чем вновь вернуться на небо. Но, иногда он покидает свой Звёздный Чертог и, верный данной когда-то клятве, появляется меж людей. – девушка обратила глаза на компаньона.
Габриэль кивнул:
- Благодарю. Я не знал этой красивой легенды. В свою очередь, могу сказать, что я как-то встретился с драконом. – он прикрыл глаза, вызывая в памяти образ, и тихо продолжил. - У него была очень светлая кожа и волосы цвета пепла. Худое, длинное тело и очень жёсткие пальцы. И его голос… знаете, в нём было столько силы, что я до сих пор не знаю, как может обычный с виду человек иметь столько голоса. Он был… довольно жесток, пугающе холоден, и быть с ним в одной комнате было невыносимо, потому что он есть – ярость и смерть, а ты – всего лишь крохотная искра жизни. – полукровка открыл глаза и бледно улыбнулся, прогоняя тени прошлого. – Но, я всей душой верю, что основатель Шиама был другим.
Когда Габриэль начал говорить, Шай Нинг заметно изменился в лице и пристально, очень пристально посмотрел на молодого человека. Однако, компаньон не увидел этот взгляд, глаза его были закрыты. Принцесса Лин Ян и Император перестали улыбаться.
- А у нас существует легенда, - поспешно заговорила Исабель, разбивая неловкую паузу, - О том, что защитником Иберии был Феникс, и капли пламени с его крыльев попали в людей, которые стали первыми магами Огня. Одной из них была женщина с волосами цвета пламени, и у неё был свой корабль, на котором она ушла за грань мира. А её дочь вышла замуж за первого герцога Альба.
Глаза Арканы потемнели, когда она слушала рассказ Беллы, но рыжеволосая девушка хранила молчание.
- Ходит молва, что в горах Шиама до сих пор можно увидеть танцы Фениксов на закате. – сказал Лей. – В детстве мы с братьями провели там довольно много времени, но нам ни разу так и не повезло.
- Возможно, вам как раз повезло, что вы избежали этой встречи, Ваше Величество, - заметил Ллеу. – Даже капля огня этого легендарного существа сжигает человека заживо.
- Мне кажется, что вы, подобно господину Манола, смотрите на вещи излишне мрачно, доктор Гиффес. – покачала головой Лин Ян. - Давайте же не будем говорить о грустном в такой день! Мне, всё-таки, очень хочется верить в сказки. В Шиаме верят, что Фениксы предрекают удачу и счастье увидевшему их.
- Сказки бывают и в жизни. – поддержала принцессу Аркана. - И мечты – на то и мечты, чтобы иногда сбываться.
- Все мы держимся за свои сказки до тех пор, пока цена веры в них не становится слишком высокой. – задумчиво заметил Шиан.
Габриэль при этих словах вздрогнул. Лин Ян нахмурилась и посмотрела на Талтала.
- За каждым доводом стоит чей-то опыт. – дипломатично произнес военный советник, одаривая присутствующих безмятежным намёком на улыбку и останавливая свой непроницаемый взгляд на синеволосом компаньоне. – Но, в этом споре я склонен принять сторону Её Высочества. Сказки затем и нужны, чтобы перед лицом жестокой действительности напомнить каждому из нас о том, что счастливые финалы все-таки возможны.
- Господин Манола, - тем временем, обратилась к компаньону Лин Ян. – Скажите, у вашей истории с драконом был счастливый финал?
- Вечер старинных легенд – это прекрасно, Ян, - посмотрел на сестру Шай Нинг. – Но, мне кажется, что наши гости, всё же, предпочитают говорить о настоящем, а не о старинных сказках. Как ты сама заметила несколькими минутами ранее.
Принцесса обиженно надула губки и метнула острый, как стрела, взгляд в Габриэля.
- Почему же старинных? Не забывай, что в каждом из представителей императорской семьи течёт кровь Великого Основателя. – в голосе Лин Ян зазвучала гордость, - И ты точно такой же Дракон. – она перевела взгляд на старшего брата. – Это не сказка, и не стоит забывать об этом.
Риэ задумчиво посмотрел на Шиана, но быстро отвёл взгляд.
- А я вот приму сторону своего брата. – вступил в разговор молодой Император, обведя взглядом гостей и поднимая чашу с вином. – Я хочу сказать, что прошлое очень ценно, но не соизмеримо с бесценным настоящим. Я бесконечно благодарен всем вам за то, что у нас есть сейчас. Особенно - за Шиана.
- Тогда – за принца Шай Нинга, который вернулся к нам! – подхватила тост Исабель.
Габриэль благодарно склонил голову, показывая, что разделяет общее настроение и поднял свой бокал. Остаток обеда прошёл незаметно, под лёгкие разговоры и различные истории.

После, когда Император покинул покои, а гости поднялись, Шиан решительно подошёл к компаньону:
- Вы не откажете мне в небольшой прогулке, Габриэль?
- Кто решится отказать вам, Ваше Высочество? – тихо ответил молодой мужчина, бросив быстрый взгляд на Беллу. В ответ она чуть заметно кивнула.
- Шиан. – поправил он. – Когда-то я попросил вас называть меня по имени. Мне будет приятно, если вы исполните мою просьбу.
Они молча прошли по аллее цветущих магнолий – аромат стоял оглушительный – пока не вышли к морю, мягко лижущему золотистый песок под мерную песню волн. Наконец, принц нарушил молчание:
- Надеюсь, вам нравится здесь.
- Да, здесь очень красиво. – Габриэль смотрел в морскую даль, подставляя лицо свежему бризу. – Когда я был в Шиаме с матерью, я был очень мал, и помню лишь море и… такой же прекрасный закат.
- В детстве я часто убегал сюда. Море всегда приносило мне умиротворение. А волны в Роса Альба часто напоминали мне о Шиаме. Я надеюсь, что вы счастливы в доме, который на долгие годы заменил мне родной.
Риэ молчал, слушая лишь оглушительное биение своего сердца. Он не знал, что ответить Шиану, и вообще, должен ли он что-нибудь отвечать – ведь пока принц не задал ему ни одного вопроса. И Риэ продолжил смотреть на море. В его молчании звучала тишина глубокого снега, прячущего под собой и живительное течение ручья, и холодную остроту камней, и спящие ростки новой жизни. Шай Нинг, так и не поймав взгляд молодого человека, подавил едва слышный вздох.
- Я хочу попросить у вас прощения, Габриэль. – наконец, нарушил он тишину. - За всю ту боль, что причинил. – Шиан почувствовал, что сердце, против его воли, начинает биться быстрее. – Меньше всего я бы хотел, чтобы было больно… вам.
- Боль является частью взросления, - компаньон всё же взглянул в глаза принца, но почти сразу же отвёл взгляд. – Никакой опыт не бывает лишним, пока мы живы, не так ли? Как я уже говорил, я считаю вас честным и благородным человеком, и, полагаю, вам не за что извиняться. Все мы меняемся, и некоторые вещи в нас трансформируются, а другие – исчезают. Это не ваша вина, если вы говорите об этом.
- Вы действительно очень повзрослели. И глаза ваши стали совсем иными. Я помню, какими они были в нашу последнюю встречу в другом мире. Это… единственное, что я помню, но хотел бы сохранить на долгие годы вперёд. Посмотрите на меня?
Лицо Габриэля дрогнуло, и он отвернулся.
- Зачем?
- Я хочу снова запомнить ваши глаза. Какие они здесь, в родном мне мире, а не там, где всё кажется тяжёлым сном. – тихо сказал принц. «Если это единственное, что мне осталось».
Ветер подхватил длинные волосы Риэ. Молодой человек судорожно вздохнул и повторил:
- Но зачем? Скажите мне.
- Потому… потому, что я люблю вас.
Габриэль замер.
- Вы… шутите?
Шиан покачал головой, забыв о том, что компаньон его не видит.
- Это было бы слишком жестоко. – в голосе принца прозвучала горькая обречённость.
- Вы не знаете меня! Я изменился, и вы, я думаю, любите не меня, но светлый образ в вашей памяти. – Риэ закрыл лицо руками, снова сделал глубокий, судорожный вдох, пытаясь успокоиться. Продолжил глухим, сдавленным голосом: – И я понимаю, почему вы избегали встречи со мной, когда вернулись: вы не хотели рушить эту башню иллюзий, так как боялись, что меня настоящего полюбить не сможете. Я знаю, что вы не хотели делать мне больно. Но… любите? – молодой мужчина повернулся, резко убрал руки от лица и посмотрел на Шиана в упор безумными, больными глазами. - Вы видели, как я себя веду. Видите, каким я стал. Похож я на того, кого вы любили когда-то?
Шай Нинг едва заметно покачал головой, потом нерешительно и медленно поднял руку, словно хотел провести пальцами по щеке юноши, помедлил, но, всё же решился и коснулся светлой кожи.
- Ты тот, кто ты есть, Габриэль. И среди всех причудливых метаморфоз мироздания есть вещи, которые неизменны.
Риэ закрыл глаза, но из-под тёмных ресниц по щеке к пальцам принца всё-таки скатилась слеза.
- Я не неизменен, Шиан. Я думал, что если ты оставишь меня, я умру. Но умер ты, а я – остался здесь. Я два года жил с этим, и сам был частично мёртв. Потом я встретил тебя… Ценга там. И до него я эти два года не прикасался ни к кому – потому, что мои чувства и желания были мертвы так же, как и моя надежда. Но Ценг – ты – сказал, что не помнит меня. И мне пришлось смириться с тем, что ты есть где-то, но в тебе нет любви ко мне. И эта боль, и злость, и обида – они словно разбудили меня. Другого, нового. – он вздохнул, посмотрел в лицо принца. Взял его руку со своей щеки, чуть сжал. – Я не знаю, стал ли я лучше или хуже. Но, я изменился. Как и ты. Я… не знаю, каким ты стал, и действительно ли ты – мой Шиан. Но, я точно знаю, что я – совсем не тот, кого Шиан любил раньше. Ты понимаешь?
- Я понимаю. – глаза принца потемнели. – Но, я ведь не Ценг. - он помолчал. - Впрочем, я не хочу, чтобы ты считал себя должным или обязанным прошлому. Я лишь хочу, чтобы ты знал, что навсегда останешься для меня очень близким человеком. Я хочу, чтобы ты был счастлив, Риэ. – Шиан накрыл его руку своей, и поднёс к губам. – Спасибо тебе за откровенность.
Компаньон покачал головой. Всё шло совсем не так, но он не знал, как это исправить и возможно ли это.
- Сначала ты должен сделать счастливым себя самого. Что для этого нужно?
По губам Шай Нинга скользнула едва заметная улыбка. Она была неудержимо горькой. Сердце стукнуло раз, другой и, ему показалось – замерло. В глазах принца расплескалась морская бесконечность, но это была не живительная сила воды, а пепел. Он отпустил руку молодого человека, едва ли ощутимо коснувшись нежной кожи запястья.
- Взгляд твоих глаз, Риэ.
Габриэль легко, едва слышно вздохнул. Глядя принцу в глаза, сделал небольшой шаг вперёд, так, что между его грудью и грудью Шай Нинга оставалось не более ладони. Медленно приблизил к нему своё лицо – и в какой-то момент Шиан видел только глаза полукровки, ярко-голубые с частыми фиолетовыми искрами. И когда компаньон поцеловал его – он не закрывал глаза ещё несколько секунд, наблюдая за реакцией принца.
Шиан не ответил на поцелуй, хотя и не спешил отстраняться.
- Спасибо тебе. – прошептал он в губы Риэ и обнял его, но касания эти были так легки, что Габриэль поначалу даже не заметил их. Как только Манола чуть шевельнулся, Шай Нинг уже не держал его.
- Мог бы ответить хотя бы из вежливости, - Габриэль качнул головой, и было непонятно, обиделся он или шутит. Впрочем, голос его был грустен: – Я думал предложить узнать друг друга лучше. Сделать вид, что мы – это не старые мы, а новые люди. Но, вижу, тебе это не слишком интересно. Тебе нужен взгляд твоего миража – и не более.
Он повернулся к Шиану спиной и медленно пошёл вдоль берега. Ветер трепал его длинные волосы и широкие рукава, превращая человеческую фигуру на фоне закатного моря в картинку из книги сказок.
Шай Нинг долго стоял, не в силах пошевелиться, оглушённый. Наружу рвалось что-то тёмное, обидное и злое, жаждущее завладеть тем, что он считал своим - немедленно, если понадобится - силой. И вся воля принца уходила на то, чтобы сдерживать этот едва ли не бесконтрольный, беснующийся поток. Наконец, мужчина неловко пошевелил пальцами, расправил напряжённые плечи, отозвавшиеся болью в сведённых мышцах, и с трудом двинулся прочь.

Эту ночь он провёл почти без сна, провалившись в тяжёлое, черное небытие. Оно не принесло ни снов, ни видений, ни желанного отдыха. Шиан вспоминал Габриэля. Вернее, он вспоминал их историю любви. Шаг за шагом, с самого первого взгляда, удара сердца, вздоха. Он думал, что его память не сохранила эти жемчужины памяти, но видел и чувствовал всё необычайно чётко, словно наяву. Губы принца искривились: о нет, эта явь уже давно стала прошлым. И, смотревший ему в глаза Габриэль был прав. Они стали другими. Чужими. Когда-то очень давно оба готовы были дышать друг другом, пока смерть не разлучит их. Но, она разлучила. В мире больше не жила их связь.
Шиан подумал о том, что, наверное, действительно разучился слушать и слышать в погоне за бесплотными попытками собрать себя воедино из кусков уже давно ушедшей жизни. Он до сих пор не мог ответить на вопрос: кто он. Каков он теперь – не принц, не маг, а просто наполовину сеидхе, наполовину дракон, сам по себе? «Тебе нужен просто взгляд твоего миража,» - сказал ему иной, взрослый и почти незнакомый, овеянный яркостью своей новой жизни, Габриэль.
Шай Нинг закрыл глаза, когда на его плечо легла рука Талтала, всю ночь не отходившего от принца. Сжал пальцы в кулак, до боли и хруста костяшек, и медленно разжал их. Так же медленно выдохнул и тёмными, беспроглядными глазами посмотрел в лицо Тогто. Талтал кивнул и сжал плечо принца сильнее. Потом они ещё долго стояли рядом, глядя на медленно восходящее солнце, словно впитывая его, пока ещё не яркий, нежный свет. Краски мира вокруг постепенно обретали чёткость и законченность, и вместе с ними внутренний дракон принца постепенно разжимал свои когти.
С яркими лучами рассвета, Шай Нинг ощутил, что его внутренний мир, наконец, стал чётче. Он потёр занывшие виски, и, несмотря на то, что боль в сердце никуда не ушла, уже точно знал, каким путём ему идти дальше.

***

Вернувшись в свои покои, Габриэль рухнул на постель – и долго лежал, глядя в потолок. Через некоторое время от двери раздался деликатный стук, но он не ответил, и даже не повернул головы, когда в его комнату зашла Исабель. Она села на кровать рядом с братом.
- Что с тобой?
Он не знал, что сказать ей, и как вообще можно в словах объяснить всё это.
- Он не любит меня. – пожалуй, это было единственным, что имело значение. Белла вздохнула, положила тёплую руку на лоб брата:
- Почему ты так думаешь?
- Он… - Габриэль задохнулся, почувствовав острую боль в груди, повернулся на бок, хватая ртом воздух. Полежал так немного, заставляя себя дышать, и договорил:
- Он даже не ответил на мой поцелуй.
- Ну… у него могли быть свои причины. И потом, это же не единственный и даже не главный показатель любви, разве нет?
Манола качнул головой. Он действительно не понимал, как объяснить сестре то ощущение не стены даже - бездны, которая разверзлась между ним и его возлюбленным. Раньше они с Шианом понимали друг друга с полуслова, а часто – и вообще без слов; сейчас же, когда они сказали так много всего, Риэ чувствовал, что ни один из них не услышал другого по-настоящему – будто бы они говорили на языках разных стран. Или даже разных миров.
- Знаешь, я не лучший советчик в таких делах, - Белла вздохнула. Её рука с нежной, бархатистой кожей провела по лбу компаньона, убирая с него едва вьющиеся пряди волос. – Я не разбираюсь в вопросах сердечных так, как ты. Но, мне кажется, что вы оба – и ты, и Шиан, видите лишь то, что боитесь видеть, а не то, что есть на самом деле. Ты всё это время любил и любишь только его, хотя и пытался влюбиться в кого-то другого. Он всегда и везде первым делом смотрит на тебя, сколько бы людей не было вокруг. Ты важен ему, дорог, ценен. Возможно, он считает, что ты разлюбил его – и потому не делает активных шагов тебе навстречу. Ты… Ты был очень резок с ним в Роса Альба.
Компаньон поднял на молодую женщину взгляд:
- Но, я изменился, Белла. Я не тот, в кого он влюбился когда-то, и уже не тот, кого он оставил. Я другой человек…
- Ты всё тот же Габриэль. Да, ты изменился, стал взрослее и сильнее. Но ты – это всё ещё ты. И потом, разве любовь – это не принятие человека со всеми его достоинствами и недостатками, а также изменениями? Я думаю, Шиан хорошо понимает, что человек – это не картина, которая была написана раз и навсегда. И он наверняка видит, что ты изменился, но это совсем не значит, что он больше не любит. – Исабель ласково улыбнулась, и её лицо, обычно жёсткое, закрытое и строгое, словно у древней храмовой статуи, вдруг осветилось мягким, точно золотистым светом. - Просто понаблюдай за ним, и ты всё поймёшь. Иногда взгляды, интонации, жесты говорят больше, чем слова и действия. Дай вам обоим шанс.
Риэ закрыл глаза. Он хотел бы поверить сестре, хотел бы, чтобы она была права. Возможно, они оба действительно не поняли друг друга и надежда ещё есть?..
Они помолчали, и Альба поняла, что не дождётся ответа от брата. По крайней мере, сейчас. Впрочем, ей и не нужен был ответ – на словах.
- Ты пойдёшь смотреть фейерверк?
- Нет. Я очень устал, и хотел бы остаться здесь.
- Ладно. – Белла наклонилась, поцеловала Риэ в лоб. – Попробуй поспать. Хочешь, я попрошу Ллеу зайти к тебе?
- Нет, спасибо.
Исабель вздохнула, встала. Задержалась на пороге, как будто хотела ещё что-то сказать, но, так и не решившись, вышла из комнаты. Габриэль не мог уснуть до утра – и виной тому были вовсе не огненные цветы, с грохотом расцвечивавшие небо.