ВЕТВЬ МАГНОЛИИ 3: САД ДЛЯ ДВОИХ (часть 10).

Совместно с [L]Morlynx[/L]
Полностью уже на Фикбуке


После возвращения в Роса Альба, Габриэля долгое время не видели на балах и в Свете. Как компаньон, пусть и бывший, он был незаменим в организации торжеств, а поэтому с головой ушёл в планирование приёма в честь помолвки Исабель и Ллеу.
— Ты что, мстишь мне за что-то? — недоумённо спрашивал целитель, проглядывая списки гостей, варианты цветочных композиций и несколько полностью прописанных меню на грядущий вечер.
— Наоборот, снимаю с вас большую часть забот, — грустно улыбался Риэ, заправляя за ухо прядь волос.
После прибытия из Шиама молодой человек снова подстригся, словно решившись отказаться от части своей красоты ради удобства. Водопад тяжёлых, шелковистых прядей сменили короткие волнистые локоны, придавшие облику Габриэля больше живости и непосредственности, юности и лёгкости. Вместе с тем, ушло в прошлое его дерзкое самодовольство. Молодой человек стал гораздо сдержаннее, тише, и, несмотря на то, что по-прежнему часто улыбался своей чарующей улыбкой, отныне она хранила в себе печаль.
Со временем Риэ всё реже стал украшать себя драгоценностями и чаще стал одеваться в простые одежды, подобно тем, в которых ходил его наставник: простые и практичные рубашки и штаны. Учитывая всё более обширную практику в целительстве — не только с помощью магии, но и доступными любому человеку средствами, — одежда должна была быть такой, чтобы её было не слишком жалко отдать беднякам, если не получится полностью отстирать от крови и иных субстанций, содержащихся в человеческом теле. Несколько раз Ллеу с учеником отправлялись в ближайшие города, где Габриэль практиковался в больницах для бедных.
Сейчас бывшему компаньону нравился такой образ жизни: он нашёл для себя занятие, которое помогало ему чувствовать себя полезным и нужным. Кроме того, так у Риэ почти не оставалось времени на хандру и тёмные мысли о своём несбыточном счастье, по крайней мере, днём. Ночью же приходила боль — неизменная, стылая. Впрочем, Габриэль уже свыкся с нею, и теперь учился жить с осознанием того, что ему достаточно просто знать, что Шиан жив и здоров, а ещё — изредка видеть его, когда и если он будет появляться на приёмах или в Роса Альба.

***

Шиан ждал Беллу в гостиной, глядя в окно и заложив руки за спину. За его спиной тенью стоял Талтал. Против обыкновения, принц был одет в военный мундир, чёрный, безо всяких знаков отличия: лишь герб Гильдии на рукаве — Шай Нинг никогда не придавал значения всем этим пёстрым нашивкам, которыми так любили украшать себя молодые маги. Длинные волосы мужчины были собраны в высокий хвост.
Альба улыбнулась, только сейчас понимая, как ей не хватало именно такого Шиана — её неизменного и надёжного товарища по оружию. Он тепло улыбнулся входящей хозяйке дома, однако, Белла заметила, как изменились его глаза: они были почти чёрными, совсем как у Талтала, и словно бы потеряли всю свою привычную живость.
— Друг мой! Советник! — молодая женщина улыбнулась, легко хлопнула Шиана по плечу. Она, как и Шай Нинг, тоже была одета в чёрную форму, длинные волосы собраны в уже порядком растрёпанный пучок, как и всегда, когда Исабель готовилась к операции или возвращалась с неё.
— Здравствуй. — принц сердечно обнял подругу, Талтал поклонился. — Вижу, ты в форме. Мы не вовремя?
— Наоборот, очень даже. Я как раз вернулась. — она показала чистые, без следов ожогов руки, и улыбнулась, — Как ты понимаешь, было довольно скучно. Ты по делам? Я думала, Шиам совершенно поглотил вас, и мы увидимся не раньше, чем через несколько месяцев.
— Отчасти. — улыбнулся Шай Нинг. — Хвала богам, что всё имеет свойство заканчиваться, даже в Шиаме. И я, признаться, рад этому. Кроме того, разве я мог пропустить твою помолвку?
Иберийка хмыкнула:
— Этого я бы тебе точно не простила. - Альба подмигнула другу, показывая, что шутит. - Но, я вижу, и ты решил вернуться в строй? — она указала взглядом на его мундир.
— Да.
— Это прекрасная новость! — Белла кивнула. — Однако, располагайтесь же удобнее. Я распоряжусь подать вам кофе и отлучусь привести себя в порядок. А потом с удовольствием прогуляюсь по саду. Вы, я надеюсь, не откажетесь остаться на ужин?
Мужчины поклонились.

— Итак, ты вернулся на прежний пост в Гильдии. — Шиан вёл Исабель под руку по извилистой тропинке, утопающей в зарослях цветущих апельсинов. — Но, Талтал всё ещё неотлучно сопровождает тебя.
— Я солгу тебе, если скажу, что больше не имею сложностей. Однако, всё куда лучше, чем я смел надеяться. Доктор Гиффес буквально вытащил меня из пропасти, за что я ему безмерно благодарен. Он прекрасный… человек.
На эти слова Белла улыбнулась нежной, светлой улыбкой, но, потом внимательно посмотрела на друга:
— И всё же… ?
— И, всё же, подводные камни — самые опасные. — ответил Шай Нинг.
Какое-то время они шли молча, наблюдая, как алое солнце касается своим краем морского горизонта.
— И из-за опасности этих… подводных камней ты не просишь места в моём отряде? — прямо спросила она.
— Я не хочу подвергать…
— … никого опасности, можешь не продолжать. — сердито перебила его Альба. — Только разве не ты однажды говорил мне, что подлинное мужество не в бегстве и не в усилиях, направленных на достижение героической цели, а в решимости пройти через опыт столкновения с самим собой и своими страхами? Ведь на самом деле, дело не в отряде, не так ли?
В ответ принц лишь вздохнул, однако, ничего не сказал. Они остановились около изящной анфилады, откуда открывался прекрасный вид на спокойно перекатывающее свои бесконечные волны море.
— Шиан, что всё-таки у вас произошло с Габриэлем в Шиаме? Я думала, вы, наконец, поговорили достойно. Во время поездки к храмам у него было прекрасное настроение, а потом он неожиданно решил уехать. И, прости меня, но это больше всего было похоже на бегство. И с тех пор он сам не свой. Я не понимаю.
Взгляд мужчины посуровел:
— Чего же здесь непонятного? Я не нужен ему. Мы оба постарались принять это и жить дальше.
Белла только вздохнула, подняв очи горе. Шай Нинг не отреагировал. Альба помолчала, снова глядя вдаль, потом перевела взгляд на Шиана и сказала с нажимом:
— То есть, ты уверен, что он и есть причина возможных проблем?
— Ты и сама знаешь: есть ситуации, когда одна ошибка может стоить жизни. Иногда — не только твоей, но и всего отряда. Я… могу отвлечься.
— Это так. Но, во-первых, он не член моего отряда. Он — целитель, ученик Ллеу. Во-вторых, твой, как ты выразился, подводный камень может поджидать тебя где угодно. Так вот: если ты хочешь сказать, что готов рисковать собой, но будешь делать это без меня — ты очень сильно ошибся. Или таким способом ты дипломатично намекаешь, что больше не доверяешь мне? Что любой другой офицер лучше друга, а любой отряд, где найдётся свободное место, лучше, чем мой?.. — в какой-то миг принц почувствовал, как аура злого пламени вокруг иберийки стала настолько сильной, что ощущение жара было почти физическим. Альба резко отвернулась и прикусила губу, усмиряя свою магию. — В любом случае, я не приму твоего отказа. Я должна быть рядом с тобой, особенно, если что-то пойдёт не так. Я и Талтал. Если, конечно, ты не решил подобным способом покончить с собой. — едко добавила она.
— После всего произошедшего это было бы слишком глупо.
— Вот и я так считаю. — Исабель вздохнула, успокаиваясь.
Солнце одарило их зеленоватым светом последнего луча, и они повернули назад.
— И третье, Шиан. — вновь заговорила Белла. — Я считаю, что вам с Риэ необходимо ещё раз поговорить. И ему тоже скажу об этом.
— Зачем?
— Так или иначе, вы будете сталкиваться с ним. Не думай, что я сомневаюсь в тебе, но, мне кажется, что в Шиаме вы вновь не поняли друг друга. Ты думаешь, я глупа или у меня нет глаз? И я не вижу, что с вами обоими творится?
Шай Нинг снова промолчал. Молодая женщина подавила вздох, вновь чувствуя раздражение. Ей очень не нравился такой Шиан, с холодным, словно неживым, взглядом, в котором ровным счётом ничего не отразилось и даже не дрогнуло в ответ на её отчаянно умышленное — «с вами обоими». Словно её друг провёл незримую черту между собой и всем остальным миром. «Что ты с собой сделал…» — горько подумала Белла.

***

В гостиной было светло, несмотря на весьма поздний час. Исабель сидела в кресле, позволяя Ллеу заниматься её руками, и думала о том, что сейчас она напряжена больше, чем на поле боя.
— Не волнуйся, — тихо сказал ей Гиффес, поднимая взгляд своих удивительных зелёных глаз на Беллу. — Они разберутся.
Альба вздохнула. Лекарь встал, обвёл взглядом комнату:
— Так, следующий… Дамьен, ты в этот раз молодец… всего пара ссадин. Ничего, само заживёт.
— Ага. Как на собаке. — Пёс усмехнулся.
Сеидхе широко улыбнулся:
— Всегда смешно. — потом добродушно обернулся к своему ученику:
— Риэ? Давай-ка, не сиди без дела, осмотри остальных. А я пока выпью вина.
— Эксплуататор. — шутливо отозвался молодой человек.
— И твой наставник. Так что, работай.
Габриэль заправил за ухо короткую прядь и подошёл к следующему бойцу. Шиан сидел, вернее, полулежал в кресле, устало прикрыв глаза и вытянув к огню длинные ноги. Встретившись взглядом с Габриэлем, он молча протянул ему перевязанную ладонь. Тряпица была красной от крови. Порез был таким глубоким, что ещё бы чуть-чуть, и рассечены были сухожилия.
— Ты что, останавливал меч голыми руками? — спросила Белла, не сумевшая придумать иной причины получить такое ранение.
— Одетыми было некогда. — саркастически заметил Шиан.
Риэ бросил на него укоризненный взгляд:
— В оружейной есть латные перчатки. — он принёс чистую воду и сел промывать рану.
— Не забудь той травы, которая щиплет, добавить, — посоветовал Ллеу. — Пусть помучается.
Габриэль улыбнулся краешком губ:
— Той, которая красит кожу в зелёный?
— Ну, да. Пусть знает, как хвататься за острые предметы. — старший лекарь сделал глоток вина, легко поцеловал запястье Исабель. — А то думает, воскрес, и теперь всё ему нипочём.
— Ллеу, — поднял на него усталые глаза Шиан. — А вы, всё-таки, учите лечить или издеваться над людьми?
— О, я преподаю очень сложный комплекс наук. — безмятежно улыбнулся Туата.
Габриэль повернул голову к сеидхе и нерешительно спросил:
— Можно?
— Ну, если тебе не жалко сил…
Риэ кивнул, отложил тряпицу, взял руку Шиана в свои ладони и сосредоточился. Над ладонью генерала заструился тёплый золотой свет. Шай Нинг закрыл глаза, изгоняя из памяти недавнее воспоминание: такой же золотистый свет, тепло ласковых рук, едва ощутимый поцелуй.
— Спасибо. В следующий раз я учту про перчатки. — и едва ли не вздрогнул от звука собственного голоса, прозвучавшего с отстранённым холодом.
Габриэль посмотрел в его глаза и тихо, так, что его слышал только Шиан, произнёс:
— Извините меня. Но, вам действительно стоит быть аккуратнее.
С этими словами он поднялся и перешёл к Талталу. Ллеу следил за Риэ вполглаза, но было видно, что он уже привык доверять молодому человеку.
Военный советник медленно стянул перчатки, показывая, что не ранен, но взгляд Габриэля зацепился за царапину у него на щеке.
— Вы позволите? — спросил он.
Талтал чуть повернул голову к свету, и, когда молодой человек склонился к его лицу, едва слышно, одними губами произнёс:
— Вы плывете по течению, когда надо грести против ветра. Иначе вас утопит. Не ждите.
Риэ удивлённо посмотрел на мужчину, потом бросил быстрый взгляд на Шиана, который как раз повернулся к Исабель. Под тонкими пальцами царапина на щеке Талтала затянулась почти мгновенно.
— Ну вот, порядок, — улыбнулся Манола.
Талтал проследил за взглядом Риэ и едва заметно кивнул.
— Благодарю вас.

***

Через некоторое время дом всё-таки погрузился в тишину. К Габриэлю не шёл сон: он думал том, что теперь Шиан был как никогда похож на себя прежнего, но Риэ ещё не видел его настолько закрытым и холодным. И его глаза, полные горечи и тьмы… это были глаза совсем другого человека, а не его генерала. Таким он был, когда они впервые встретились, и этот разительный контраст с тем Шианом, которого он знал, причинял молодому человеку невыносимые страдания.
«Неужели это конец? — думал Риэ. — Но, в конце концов, через какое-то время он, вероятно, переедет обратно в Шиам… Или же привезёт свою невесту сюда».
Бывший компаньон понимал, что теперь было бы крайне глупо и наивно надеяться, что они с Шианом смогут сохранить или наоборот — возродить их прежние отношения. Даже если невеста и будущая супруга принца не знает о существовании Габриэля и бывшем романе своего мужа — она наверняка почувствует, что что-то тут не так. Кроме того, не стоит давать лишний повод для слухов, их и так всегда находится в избытке. Поэтому, наверное, самым лучшим решением будет попрощаться сейчас — достойно и глядя друг другу в глаза, когда оба спокойны, Шиан сделал свой выбор, а он — Риэ — смирился с ним.
«И, всё же, Талтал прав. Нам обоим давно следует перестать мучить друг друга и поставить финальную точку, тем более, когда всё уже решилось. Нужно попросить прощения у Шиана за неожиданный (нет, не бегство!) отъезд, ведь это наверняка очень задело его, и расстаться… друзьями». Габриэлю казалось очень важным, чтобы принц знал: он не затаил на него обиду или злость, просто в тот злополучный вечер не смог справиться с собой. Но, теперь он отпускает его, потому что уважает решения и желания Шай Нинга и… любит его.
Молодой человек покинул свои комнаты, потом — выглянул в коридор. Около спальни принца он замер, прислушиваясь. Было тихо, но в тонкую щель под дверью просачивался тусклый свет. «Имейте храбрость следовать своему сердцу и интуиции. Они каким-то образом уже знают то, чего вы хотите на самом деле. Всё остальное вторично.» — он вспомнил слова Шиана, сказанные ему давным-давно, когда Риэ, тогда ещё совсем юный компаньон, точно так же задыхался от отчаяния и боли в сердце.
Габриэль вздохнул и легко постучался.
— Войдите.
Полукровка толкнул дверь. В комнате горела единственная свеча. Шиан, стоя у письменного стола, накинул на плечи халат и оглянулся:
— Что вам угодно, Габриэль?
Компаньон плотно прикрыл за собой дверь, подошёл ближе:
— Я бы хотел поговорить с вами.
Шиан сложил руки на груди:
— Что ж, говорите, раз пришли.
Риэ прищурился: свеча стояла за спиной принца, и потому молодой человек не видел его лица. «Когда-то это уже было… слишком яркий свет, разрезающий темноту, лицо в тени… но это был другой… дракон». Он сделал небольшой шаг в сторону, чтобы видеть Шай Нинга если не в профиль, то хотя бы в повороте три четверти — линию скулы, тонкую черту носа, тёмную волну волос.
— Я хотел сказать, что знаю о вашем решении и уважаю его.
Шиан не оставил компаньону возможности любоваться своими чертами в избранном им ракурсе и повернулся так, чтобы свет свечи не резал обоим глаза. Габриэль благодарно взглянул на него — наваждение из прошлого исчезло, оставив лишь кровоточащее настоящее.
Близость Риэ, аромат его тела и волос подействовали на мужчину опьяняюще. С каким бы удовольствием он задул эту треклятую свечу и прижался губами к его губам… Неожиданные слова компаньона выдернули его из собственных мыслей, вернее — мечтаний.
— Я не совсем понимаю вас, Риэ.
— Я видел вашу невесту. — Габриэль мягко улыбнулся. — Она очень красива, и, думаю, вы сможете быть счастливы вместе. Я только хочу, чтобы вы знали, что я не держу на вас зла или обиды, и надеюсь на вашу взаимность в этом. «Хотя бы в этом».
Шиан удивился настолько, что его лицо вновь стало живым, а резко очерченная бровь поползла вверх.
— Мою… что? — переспросил он совершенно ошеломлённо.
— Вашу невесту. — терпеливо пояснил компаньон. — Я случайно оказался на балконе и видел, как вы приветствовали её.
Некоторое время Шай Нинг всё ещё смотрел на Риэ в замешательстве, словно силился вспомнить, где, когда и при каких обстоятельствах он кого-либо приветствовал, тем более, невест. Наконец, на его лице забрезжила тень понимания.
— С чего вы взяли, что она моя невеста? — губы принца сложились в холодную усмешку.
Габриэль помолчал, задумавшись о том, стоит ли выдавать принцессу. С одной стороны, если согласно каким-то неведомым ему правилам и традициям Шиама, помолвка была тайной — ведь о ней не знала ещё даже Исабель — то рассказавшую компаньону Лин Ян могло ждать наказание. С другой стороны… что-то явно было не так. И реакция Шиана — удивление, потом усмешка, почти ядовитая — была никак не похожа на то, что Риэ ожидал от него.
— Принцес… — начал было он. И вдруг осёкся. «Принцесса сказала так», — хотел ответить он, но ведь Лин Ян этого не говорила. Сестра Шиана действительно не произнесла ни слова о том, чья эта невеста.
Шай Нинг долго молчал, не отводя взгляд от компаньона и, видимо, ожидая продолжения. Глаза генерала казались двумя гулкими провалами в пустоту, в которой не отражался даже робкий огонёк свечи: холодные и совсем не человеческие.
— И вы поверили. — почти презрительно бросил он. Слова прошуршали сухими листьями. — Впрочем, конечно же, вы поверили. — последняя горькая фраза словно и не была обращена к Габриэлю. Словно Шиан говорил сам с собой.
— Я… не понимаю. — компаньон осторожно, словно ожидая удара или очередной насмешки, протянул руку, кончиками пальцев коснулся запястья принца.
Шиану показалось, что даже стены отражают эхо тяжёлого биения его сердца. Прикосновение руки Риэ было похоже на электрический разряд. Шай Нинг вздрогнул и… отвернулся, чувствуя себя так, будто в сердце его повернули тонкий и отлично отточенный кинжал.
— Полагаю, вам посчастливилось присутствовать на Церемонии приветствия невесты. — голос принца, между тем, не уступал в холодности водам скованной стужей реки. — Поскольку жениху не подобает видеть свою наречённую до церемонии помолвки, по обычаю её приветствует отец или старший брат.
Габриэль помолчал, почти оглушённый, обожжённый этими словами и коротким прикосновением. На миг ему удалось пробиться сквозь ледяную броню принца — и там, внутри, бушевала настоящая буря: гнев, ярость, обида, боль и чудовищное, страстное желание, закованное в стальные тиски его воли.
— Я видимо… — Риэ сбился, сделал глубокий вдох, но это не помогло. — Шиан, я… — «Она нарочно… И я поверил». — Я всё неверно понял.
Мужчина молчал. Тающие секунды дробились в острые крошки. Габриэль почувствовал, что, кажется, сходит с ума.
— Прости меня. — компаньон сделал крохотный шаг вперёд, и ему показалось, что он бредёт сквозь бушующую пургу. Протянув вперёд руки, он обнял принца за талию, прикоснулся лбом к его спине между лопатками. — Я подумал, что ты больше не любишь меня и выбрал себе иного спутника… спутницу. Я так боялся, что это случится, что поверил, как только увидел… Прости меня.
Шай Нинг по-прежнему не проронил ни слова. Он пытался заставить себя дышать.
— Шиан?.. — горячие ладони Габриэля погладили его грудь; даже так, не видя их, Риэ чувствовал очертания драконов на светлой коже мужчины. — Пожалуйста, не отворачивайся. Я… Я люблю тебя… Ты нужен мне.
Принц отвёл руки компаньона со своей груди и сердце Габриэля в безмолвном отчаянии ухнуло вниз. Однако, в следующий момент Шиан повернулся к нему, недоверчиво вглядываясь в глубину синих глаз, в которых мерцали крохотные искорки отражения пламени. Чувствуя, как его дыхание замирает, Риэ осторожно, будто боялся обжечься, прикоснулся к скуле мужчины. Шай Нинг перехватил его руку, накрыл своей и поднёс к губам. Едва ощутимо поцеловал тонкие пальцы. Габриэль коротко, резко вдохнул — даже от этого невесомого поцелуя по его телу прокатилась горячая волна, и потянулся к Шиану. Их губы соприкоснулись — сначала робко и неуверенно, в лёгком и почти целомудренном поцелуе. На миг Риэ снова испугался, что Шай Нинг не ответит, отстранится, уйдёт — но этого не произошло. Компаньон посмотрел ему в лицо:
— Ты… хочешь?
Вместо ответа принц легко сжал пальцами его подбородок, и следующий его поцелуй был долгим и горячим. Риэ задрожал и едва ли не сорвал халат с мужчины. Скользнул ладонями по его совершенному телу, с восторгом чувствуя гладкую кожу, под которой перекатывались напряжённые мускулы. Его руки опустились ниже, и Шиан прерывисто вздохнул в ответ на уверенные, даже требовательные ласки. А потом сделал небольшой шаг вперёд, заставляя Габриэля чуть попятиться и прижимая его к столу. Тот призывно откинулся назад, прямо на какие-то бумаги, и положил руки принца себе на талию. Краем сознания он понимал, что его бесстыдное, жадное желание может быть истолковано превратно, но сейчас ему было всё равно. Он хотел Шиана, своего Шиана, и хотел его прямо сейчас и прямо вот так: чтобы тот развёл его бёдра и овладел им.
И уже в следующее мгновение очередная ласка заставила Шай Нинга обвить руками тонкий стан возлюбленного и закусить губу, сдерживая стон. Его голод скинул свои оковы: мужчина сжал компаньона в объятиях. Габриэль же упивался стонами, когда Шиан уверенно толкаясь в разгорячённое тело, ответными прикосновениями и поцелуями рассказывая Риэ о своих желаниях и томлениях. И полукровка вожделенно целовал драконов на груди принца, по-прежнему безошибочно находя те точки на горящем теле своего возлюбленного, прикосновения к которым заставляли того задыхаться.
И весь остальной мир перестал существовать для них.

***

Когда Габриэль открыл глаза, Шай Нинг лежал рядом, и, опираясь на руку, смотрел на него, словно провёл за этим занятием весь остаток ночи, когда оба они были уже не в силах любить друг друга.
— Доброе утро, — Риэ осторожно потянулся и теснее прижался к принцу.
— Доброе. — Шиан провёл рукой по груди любимого, снова чувствуя приятное томление, возникшее внизу живота от одного лишь взгляда обращённых к нему, голубых глаз. — Как спалось? — улыбнулся он.
— Сладко, — Габриэль улыбнулся в ответ и почти сразу смутился: — Но, ты и так это знаешь…
…До постели они добрались только со второго (или с третьего?) раза, и компаньон в который раз порадовался, что Белла, Ллеу и Дамьен спят в другом крыле дома: по крайней мере, им не помешал шум, большую часть ночи доносившийся из спальни Шиана. И ещё он был рад, что принц был настолько частым гостем в Роса Альба, что имел здесь свои комнаты, где, кроме него, никто и никогда не ночевал. Например, тот же Амадео… Правда, был ещё Талтал… и он слышал… От всех этих мыслей Габриэлю стало неуютно, и ясное, нежное утро слегка поблекло.
— А тебе? — спросил он осторожно.
— Я не хотел просыпаться. — Шиан наклонился, чтобы поцеловать Риэ. — Боялся, что всё это окажется сном.
— Не окажется… — компаньон неловко повозился, словно устраиваясь ещё удобнее.
— Что-то не так?
Полукровка глубоко вздохнул:
— Я думаю о том, что между нами случилось за последнее время. С того момента, как я потерял тебя и встретил в другом мире — и до вчерашнего вечера. Эти дни были сплошным страшным сном, тяжёлым, удушающим, от которого не получается проснуться.
Шиан обнял молодого человека чуть крепче, и Габриэль продолжил:
— Я испугался. Тогда, едва вернувшись из того мира… Я испугался, что люблю тебя слишком сильно, и эта любовь сведёт меня с ума или убьёт. Я с ужасающей ясностью понял, что ты стал моим главным смыслом жизни — и, потеряв тебя, я потерял большую часть себя. Хуже всего было, когда я встретил Ценга, и он сказал мне, что не чувствует ко мне ничего. Ты правда этого не помнишь?
— Нет… — глухо уронил Шиан.
Габриэль кивнул, невесело усмехнулся:
— В какой-то момент я действительно решил, что сошёл с ума и вижу твои черты в других людях. И… это ужасно напугало меня. Так сильно, что, когда я узнал, что ты вернулся — то попытался убедить себя в том, что это не ты. Не совсем ты. Потому, что мне казалось, что это было бы не так страшно, как снова быть с тобой — и всегда жить с пониманием, что, потеряв тебя, я потеряю и себя. Снова. Я… боялся. И злился, и пытался обмануть себя. И захлёбывался ревностью. Я хотел стать сильнее, чтобы не зависеть ни от кого. И вместо того, чтобы слышать тебя, слушал голос своего страха. Там, на берегу, ты сказал, что любишь меня, но я услышал лишь то, что ты любил меня прежнего. Я убедил себя в том, что ты не знаешь меня — нового, — и не примешь такого, а для меня это будет пытка надеждой перед новым периодом боли. В глубине души я, наверное, ждал, что ты переубедишь меня, развеешь мои страхи… но я забыл, что единственный человек, который может победить мой страх — это я сам. Я так боялся, что ты оттолкнёшь меня, что уходил первым — только бы считать, что я всё контролирую. Глупо, не так ли?.. — он вздохнул. — Но правда в том, что ты для меня очень важен. Ты по-прежнему — словно часть меня. Мне невыносимо видеть твою боль, и ещё хуже — понимать, что именно я стал её причиной. Ведь ты был прав тогда: есть вещи, которые не меняются.
Шиан очень внимательно выслушал Габриэля.
— Ты действительно изменился. — тихо произнёс он после паузы, которую потратил на то, чтобы оставить несколько ободряюще тёплых поцелуев на плече компаньона. — И очень повзрослел. Настолько, что я совсем не узнаю того хрупкого юношу, которого встретил когда-то давно. Ты стал таким, каким я мечтал тебя видеть. Мечтал, что ты станешь таким рядом со мной, но… — он тяжело вздохнул. — Когда я осознал, кто я, то единственным моим желанием было вернуться назад и найти тебя. Но, чем ближе я подходил, тем яростнее просыпался во мне мой дар, и тем меньше я мог контролировать его. Больше всего я боялся причинить вред — тебе. И боялся причинить ещё большую боль, дав надежду, которую не смогу оправдать, ибо начал осознавать, что теперь уже не я, но она, моя тьма — контролирует меня. А после я увидел тебя в Рождество, — он прикрыл глаза, вспоминая. — Повзрослевшего, такого яркого… сияющего в восхищённом свете десятков глаз… Мне показалось, что я больше не нужен тебе. И тогда я решил, что не смею разбивать твою новую жизнь призраком из давно ушедшего прошлого. А там, в Шиаме, твои слова прозвучали как подтверждение моим мыслям. Я был слишком занят своей внутренней борьбой, чтобы по-настоящему услышать тебя. Но, и ты во многом был прав. Нельзя, чтобы прошлое мешало строить будущее. И нельзя жить со страхом потери себя, потому что рано или поздно он тебя уничтожит.
Габриэль кивнул и встретился с ним глазами:
— Но, я больше не боюсь. Я люблю тебя.

***

Когда ни Шиан, ни Габриэль не вышли к завтраку, прозвучало несколько шуток о том, что-либо они помирились, либо ругались половину ночи, и теперь, настрадавшись, отсыпаются.
— Либо и вовсе поубивали друг друга. — сердито буркнула Исабель, которой уже порядком надоели эти выяснения отношений.
Но, когда оба не спустились и на обед, Талтал и Дамьен действительно отправились проверить, живы ли они в самом деле. Впрочем, подойдя к комнатам Шиана, оба, пожалуй, слишком хорошо поняли, что находящиеся внутри не только живы, но и довольно бурно радуются этой самой жизни. Мужчины переглянулись и тихо спустились в гостиную.
Когда Пёс сообщил обо всём Исабель, иберийка тихо выругалась, почувствовав, как с её души свалился чудовищно огромный камень. И отдала Ллеу его выигрыш в пари: два внеочередных выходных.
С этого дня в Роса Альба, наконец, пришёл долгожданный покой. Теперь Белла часто улыбалась, видя, как из отношений Шиана и Риэ постепенно уходит сковывающая обоих неловкость, словно они ещё не могли поверить в то, что произошло, и боялись любым неловким жестом или словом разбить своё хрупкое счастье. День за днём из глаз Шай Нинга медленно, но всё же уходил стылый нечеловеческий холод, и они становились всё более блестящими и лукавыми.
Проводя время со своей семьёй, Белла чувствовала себя очень лёгкой и счастливой. Она знала, что сказки не длятся вечно, но сейчас ей, пожалуй, впервые в жизни хотелось отдаться мечтам, страстно желая, чтобы волшебство не кончалось. А ответное тепло её друзей и любимых дарило лучистую надежду на то, что возможно всё. Прежде всего - чудеса.