ВЕТВЬ МАГНОЛИИ 4: ДРАКОН (часть 7)

Совместно с [L]Morlynx[/L]
Также на Фикбуке


Лисава уже деловито смешивала тона, пробуя их на руке.
— Это… совершенно потрясающе. — сказала она. — А где вы учились танцевать?
— В разных местах, — уклончиво ответил Риэ. Ему не хотелось вдаваться в подробности, да он и не знал, как в этом мире воспримут его прошлую профессию. Однако, каким-то внутренним чутьём понимал, что лучше всего будет не поднимать эту тему.
Мягкие кисточки ласково и проворно касались лица молодого человека.
— А какими ещё видами танца вы владеете?
— Я даже не знаю, как назвать их. Проще показать, наверное. — Манола улыбнулся, стараясь краем глаза посмотреться в зеркало, чтобы понять, что за волшебство творит темноволосая мастерица.
— Было бы очень здорово взглянуть! — с восторгом сказала Лиса, но тотчас же опустила глаза. — Простите. Иногда я бываю бестактной. — девушка аккуратно собрала волосы Риэ в узел. — Закройте, пожалуйста, глаза. Теперь поморгайте.
— Ничего страшного. Для каждого из танцев нужны подходящие музыка и настроение, — мягко ответил молодой человек. — Но мне будет приятно, если вам понравится моё исполнение.
Девушка улыбнулась ему.
— А вы давно знаете Кадажа?
— Пару лет.
— А как вы познакомились?
— Мы… — Риэ на мгновение задумался. — Как-то мы разговорились. — он посмотрел на собеседницу. Лиса была какая-то солнечная, дружелюбная, непринуждённая. Разговаривать с ней было легко, однако Габриэль, всё же, старался вести себя осмотрительно. Кроме того, он, пожалуй, слишком хорошо помнил, чем для него однажды обернулась непринуждённость принцессы Лин Ян.
— Удивительно. Я знаю Кадажа несколько лет, но никогда вас не видела. У вас необычное лицо, я бы запомнила его. — девушка вдруг смутилась, словно сказала лишнее.
— А вы, наверное, познакомились с сильвером на съёмках? — умело сменил неловкую тему Габриэль.
— Нет. Мы, в общем-то, тоже однажды разговорились. Мой дядя работает в Шин-Ра и хорошо его знает.
Они ещё немного поболтали о всякой ерунде, в конце беседы решив перейти на «ты». Наконец, Лиса предложила Габриэлю переодеться. Они прошли в костюмерную.
— Закончим здесь, хорошо? Так мне будет легче сделать твой образ полноценным, — Девушка прикладывала к Риэ ту одну полоску ткани, то другую. Расшитую бисером курточку. Розовый газовый шарф. Зелёный пояс с кисточками. Белый пояс с вышивкой. Качала головой и аккуратно откладывала в сторону. — Разденься, пожалуйста.
Габриэль безропотно расстегнул куртку, аккуратно, чтобы не повредить макияж, снял рубашку и уточнил:
— Полностью?
— Если придётся. — мягко, но очень серьёзно сказала Лиса. — Но, пока только до белья. — она посмотрела бывшему компаньону в глаза. — И раз уж мы сейчас работаем вместе, давай сразу договоримся — стеснению между нами не место. Сейчас ты для меня не мужчина и не женщина. Ты — модель, с которой я работаю. Арт-объект, на котором я рисую, если хочешь. Надеюсь, ты понимаешь.
— Понимаю, очень хорошо, — «И даже лучше, чем ты можешь подумать».
Риэ улыбнулся, стараясь показать, что не считает подобное отношение чем-то обидным, и надеялся, что его взгляд не выдаст его внезапной грусти. Даже в его мире не все воспринимали компаньонов как людей, актёров, творцов прекрасного — были и те, кто видел в них лишь предмет, украшение интерьера, очень дорогую игрушку и показатель статуса. Объект. Но, сейчас это был явно не тот случай. Приказав себе отвлечься от этих мыслей, молодой человек стянул брюки, оставшись в тёмных плавках, и вопросительно посмотрел на Лисаву.
Девушка присела перед ним на корточки и задумчиво созерцала его нижнее бельё.
— Тёмно-синий. Точно! — Лиса подняла на компаньона сияющие глаза.

Когда молодой человек встал перед большим, в полный рост, зеркалом, на него посмотрел некто, не менее фантастический, чем Кадаж. У этого существа была тонкая, едва ли не прозрачная кожа, а взмах его длинных ресниц, казалось, способен был дробить свет на бриллиантовые осколки. На лице переплетались причудливые узоры, подчёркивая тонкость и благородство черт. Одет он был почти так же, как и сильвер, но в одежды цвета полуночи, которые переливались мерцающими искрами при каждом его движении. И если Кадаж напоминал звезду, то Габриэль — само звёздное небо.
Первые несколько секунд Риэ молчал, не зная, какие слова могут выразить всё его восхищение. Будучи компаньоном, он умел работать и с косметикой, и с цветом, и с одеждой — но то, что он видел сейчас, впечатлило даже его.
— Это прекрасно… — молодой человек повернулся к Лисаве и склонил голову, признавая талант девушки: — Мастерская работа.
Когда он вышел на съёмочную площадку, поперхнулся, кажется, даже Кадаж. Бонни широко раскрыла тёмные глаза и выдохнула что-то вроде «с ума сойти!». Её ассистентка пролила кофе мимо кружки, и ойкнула, ошпарившись. Этот короткий вскрик словно разбудил всех, вырвал из тягучих мгновений очарования.
— Габриэль, встаньте рядом с Кадажем, пожалуйста. Вам не сложно будет отзеркалить его позу?
— Вовсе нет, — Риэ улыбнулся, а в следующее мгновение повторил движение друга.
— Теперь замрите оба! — скомандовала девушка, уже глядя на молодых людей через объектив своего аппарата. Её тон снова стал деловым, а фразы — короткими и отрывочными:
— Габриэль, голову ниже, подбородок левее. Кадаж, правая рука более округлая. Теперь повернулись друг к другу. Продолжайте двигаться. Танцуйте. Дайте им музыку!
Сильвер лукаво посмотрел на Риэ и подмигнул ему. И — снова наступил на подол своей одежды. И выругался, правда, так тихо, что услышал его только компаньон. Габриэль ободряюще ему улыбнулся, легко выдохнул, расслабляя плечи, и позволил своему телу следовать музыке. Мелодия была странной, незнакомой, но приятной: тягучей и неспешной, как льющийся мёд, и, как солнечные искры, в ней переливались различные струнные, названия которым Манола не знал. Он больше не смотрел в камеру, и даже почти не смотрел на Кадажа: краем глаза он видел, как уже его друг подхватывает его ритм, запоминает его движения. Габриэль танцевал о ночи в пустыне: о кристальном холоде, крохотных кострах бродяг на ладонях сонных холмов, о росе на мясистых листьях растений, приспособленных и к дневной жаре, и к ночным похолоданиям — и о ярчайших звёздах, раскинувшихся в тёмной бархатной вышине.
В какой-то момент рука Кадажа легко коснулась плеча компаньона, потом прошлась по спине, остановившись, наконец, на его талии. Сильвер чуть прикрыл глаза, легко шагая туда, куда вёл его Риэ, дополняя его сказку — он был колючим дыханием холода, и искрой тепла, затерявшейся среди томных барханов, и змеёй, расслабленно греющийся в лучах полуденного солнца. А слегка насмешливое лукавство танцевало в глазах молодого человека свой собственный танец, снова приглашая компаньона в ту самую увлекательную игру, когда жесты вдруг обретают иной, особенный смысл, а флирт становится уже чем-то большим, чем кокетливая невинность — ещё не вызовом, но движением по опасной грани.
В другое время и в другом месте Риэ смутился бы — у них с Кадажем в багаже воспоминаний хранилось несколько моментов близости, заставляющих Габриэля чувствовать себя почти виноватым перед Шианом. Но сейчас — это была игра, не только для них двоих, но и на публику, как когда-то давно. И Риэ вдруг почувствовал, насколько соскучился по ней. Сейчас, впрочем, оба они — и сильвер, и Манола, — знали, что не зайдут слишком далеко.
Когда музыка так же плавно закончилась, пальцы сильвера и Габриэля уже давно переплелись, Кадаж опустился к ногам компаньона и оба теперь смотрели друг на друга, словно соревновались, кто кого переглядит.
— Стойте так, — тишину нарушил голос Бонни, — Ещё немного. Очень хорошо.
— Мальчики, вы только не увлекайтесь. — как-то почти шёпотом проговорил Том и нервно сглотнул.
— Если что, Риэ в отношениях. — быстро расставил все точки над «i» сильвер. Градус вожделения в студии слегка понизился, и компаньон уловил что-то, даже похожее на разочарование.
— Кадаж, прекрати всё время улыбаться, если можешь. И перестань болтать, — строго добавила Бонни. — Посмотри на Габриэля.
Сильвер повернулся к девушке, стёр с губ улыбку и сделал такие умильно просящие глаза, что от улыбки не смог удержаться даже Риэ.
— Эй, я понимаю, что вы устали, но осталось сделать всего несколько портретов, и я вас отпущу. Соберитесь, пожалуйста! — маленький фотограф отчаянно нахмурилась, стараясь справиться со своим лицом и тоже перестать улыбаться. — Так… — Последовало несколько вспышек, и наконец Бонни выдохнула, — Кададжи, ты свободен, спасибо тебе. Габриэль, ничего, если мы немного задержимся? Я хочу сделать несколько одиночных фотографий, если ты не возражаешь.