...да, сложность положения усугублялась внутренними причинами, о которых он и подумать не мог до определённого времени. Чувствуя себя представителем другого, совсем не этого Времени, он всё-таки старательно и крайне прилежно пытался отождествить мир своих литературных друзей с тем странным миром, который врывался в его настоящее в момент пробуждения. Его город жил своей размеренной жизнью – кто-то рождался, кто-то умирал, часы на башне мерно отстукивали положенные всем часы и минуты, игрались свадьбы, на рынке покупались и продавались разного рода занятности и прочие вещественные свидетельства материализованного через труд Времени, а он был его ничем и всем одновременно. Из детства он помнил шероховатую кожу белых стен дома деда и бабушки, и где над дверью в дом, под козырьком навеса, однажды почему-то сделали гнездо ласточки, и как потом в нём щебетали птенцы, а ласточки всё летали и летали в течении дня, ища им пищу, только под спасительную завесу вечера находя наконец покой от всех этих важных забот жизни…

И каждый вечер всенепременно заканчивался маленькими праздниками, где все эти хлопоты жизни отходили на второй план. И грустные женщины превращались на время в блистательных корделито, и где город был так похож на весёлый карнавал. Во всём этом ежевечернем было такое жизнеутверждающее начало, что он так бы и жил в счастливом неведении, что жизнь это больше чем праздник, если бы не наступала очередная ночь, которая всегда предваряла собой очередное утро, где опять кто-то умирал, кто-то рождался, кто-то справлял свадьбы, и где во всём этом так же честно отстукивали положенные всем часы и минуты часы на городской башне, и где опять возникал весь этот странный мир, который врывался в его настоящее в момент пробуждения…

А потом птенцы выросли. И улетели. И он так их ждал во все последующие года, ведь бабушка сказала в один из тихих вечеров его детства, что птенцы обязательно возвращаются назад… Но они так и не возвратились. Ни в следующем году, ни во все остальные. А потом гнездо однажды упало… И рассматривая все эти пёрышки и соломки, он не мог понять – почему в гнезде не было скорлупок? Ведь ласточки тоже рождаются из яичек, - так говорила бабушка… И тогда к нему впервые пришла эта грусть, которая напомнила почему то тех женщин, что посреди весёлого карнавала жизни, вдруг находили такой момент, чтобы спеть простыми словами о чём то таком, отчего во взглядах у всех поселялась щемящая сердце грусть, и старики смотрели куда то так далеко и очевидно…

Если бы у него было хоть немного таких важных слов, он бы смог их нарисовать когда угодно...


[показать]