Эпиграф:
- ты её ковшиком… ковшиком, говорю, подправляй.
- зачем же ковшиком? При такой бадье-то?
- вот потому и ковшиком… Не отвлекайся от важного дела.
…в среде геологов-неофитов бытовало мнение, что «от этих палеонтологов ровным счётом никакой пользы. Только зря на них тратят наш общий геологический каравай.» В среде продвинутых адептов науки геологии такого мнения предпочитали не изрекать. Плохие слова в адрес палеонтологов – это как надкусить свою карму со всеми вытекающими последствиями. Божьи люди. Поэтому настоящие профессионалы при слове «палеонтология» предпочитали лишь загадочно улыбаться и смотреть мечтательно вдаль. :-)
…год 1983-й. Лето. Жара. Июль. Берег реки Уфа. Скалы! Шикарные выходы силурийских и девонских известняков. Пара человек продираются сквозь буйные заросли кустарника, тревожат гадюк, греющихся на солнышке и ведут неспешную беседу:
…да полноте, юноша… Это не коралл. Обратите внимание на несколько скошенное сечение слоевища, близкое к осевому… Кораллом это возможно назвать с позиции ясельной группы, ибо миры известковых водорослей причудливы и взору невнимательному приносят досаду и знания посредственные. А это, согласитесь, приносит больше вреда, чем пользы. Это я Вас, коллега, ещё щажу. На Новой Земле мною встречаемы были массивы оных по площадям обширным и в поражающих масштабах. Да, в рифообразовании кораллы ныне занимают роль главенствующую, но… (здесь Вадим Прокопьевич закуривает папиросу от спички, выпускает густое облако дыма и, поправив берет с хвостиком, окунает свой взгляд в зависшее над нами небесное облако) …но в те времена кораллы были больше рифофилами, чем рифообразователями. Именно строматолиты и известковые водоросли создали базис в виде первых построек типа биогерм и биостромов. Кораллы лишь декорировали эти постройки, создавая, впрочем, шикарные биогермные валы и гнёзда в барьерных, кольцевых и столовых рифах. Кстати, дышим мы именно тем эфиром, который за все эти миллионы лет начали создавать именно строматолиты и известковые водоросли. Они были первыми даже в этом…
Я пребываю в странном состоянии. Ну да, ну да… – киваю с симптоматичным выражением на лице. Любимых брахиопод и трилобитов – по нолям. Предводитель всех уральских брахиопод - Вадим Петрович Сапельников на пару с Ларисой Ивановной Мизенс совершили предательство – направили меня в маршрут с Вадимом Прокопьевичем Шуйским, приехавшим на базу нашей экспедиции в посёлке Сказ накануне. Утро было тягостным. Брахиоподы! Трилобиты! – вот круг моих научных притязаний. На крайний случай, белемниты и аммониты, на горах уральских крайне скудно встречаемых по причине вулканических процессов из дремучего прошлого. На самый крайний – фораминиферы с остракодами. Какие ещё известковые водоросли?! Какие строматолиты с кораллами?!
То, что это волшебный человек я узнаю в этот же день. К вечеру. Пока же, внутренне негодую в его сторону. Вот что за человек? По такой жаре в шерстяном берете ходить – занятие малоприятное. Ясно, что свою лысину прячет… А кого в лесу стесняться? Ползаю по скальным выходам за этим типичным профессором Плейшнером из «17 мгновений весны». Но ближе к полудню, на привале, примечаю отличие – чёток, собран. Аккуратист. Карандаш подтачивает остро, с идеально ровными плоскостями по карандашному древу… Красивые зарисовки делает им в своей полевой книжке. Залюбуешься. Пьёт исключительно чай, который пить невозможно – смотришь в кружку, а там ночь... Горькая. Густая. На маршруте собирает кап – для резьбы в свободное от научной работы время. Что к чему? Ещё фамилия эта… По школе запомнилась как нехорошая. Через каких-то шесть лет, уже учась на истфаке, аукнется эта фамилия неожиданной характеристикой: «Он представляет в истории странную смесь смелости, изворотливости и силы характера… и в своём падении сохраняет больше достоинства и силы духа, нежели в продолжение всей своей жизни». Это Александр Сергеевич Пушкин о Василии Ивановиче Шуйском.
Итак, век 21-й. Из Нефтеюганска приходит посылка с заказанной книгой. Интернет рулит. Заказали – получите: «Материалы по палеонтологии Урала». Город Свердловск. 1970 г. 196 стр. XXXIX таблиц с чёрно-белыми фото. Тираж 500 экземпляров.
Дома открываю и… начинается вулканический процесс. Мощный такой. Известняк из потаённых глубин памяти перекристаллизуется и превращается в благородный мрамор. Фамилии авторов одна краше другой. Цвет уральской палеонтологии: Анцыгин Н.Я. (трилобиты!), Брейвель И.А. и М.Г. (брахиоподы! семейств Pentameridae из силура и Gypidulidae из пограничного силуро-девонских отложений), Наседкина В.А. (брахиоподы! рода Vellamo из горизонтов среднего ордовика), Шурыгина М.В. (ругозы! семейства Cystiphyllidae из силура) etc.
А какой классический вид печати! Посредством алюминиевых пластин с засветкой отпечатанных на печатной машинке листов утверждённой научным советом рукописи! Если современные ксероксы и принтеры – это типичный голоцен четвертичного периода кайнозойской эры, то этот вид печати можно смело отнести к любому из периодов мезозойской эры: триас, юра и мел. Т.е. к динозаврам. А вот шумерская клинопись – это уже седой палеозой. Где-то в районе кембрийского периода, где вовсю начинают шустрить любимые трилобиты...
Самый пик вулканической активности в моей памяти наступает при чтении фамилий двух авторов статей из Содержания: В.П. Сапельников, «Два новых вида пентамерид из силура Урала» (стр. 64) и В.П. Шуйский, «Проблематичные рифостроящие организмы из девонских отложений Урала» (стр. 176). В 1970-м мне исполнилось пять лет, а они уже Палеонтологи!
P.S.: Я помню улыбку Вадима Петровича Сапельникова в момент подписания отчёта о прохождении практики сезона 1983 года. Кабинет на четвёртом этаже здания на Первомайской, 91 был залит уже осенним солнцем. Но улыбка Вадима Петровича была лучезарнее: «Ты после службы в армии к нам приходи. Тем перспективных много. Что у меня, что у Шуйского…» В этот самый момент зашёл Шуйский и с улыбкой произнёс: «О, это я удачно зашёл. Очередное сборище рифофобов. Вы, Антон, после Сапельникова вряд ли откроете в брахиоподах что-то новое, но если займётесь известковыми водорослями с таким же энтузиазмом, который я наблюдал этим летом, то… сильно возражать не буду.»
После службы в армии я не мог разорваться между брахиоподо- и рифофильством. Поэтому… поступил на исторический факультет УрГУ. А потом как-то всё закрутилось интересным образом и стал в результате художником. Но сейчас мне думается не менее интересно. Ведь лава после извержения имеет свойство остывать. И, конечно же, формообразовывать.
С того памятного дня июля 1983 г. минуло всего 38 лет. В геологических масштабах это даже не пыль. Это, даже не могу подобрать слово, непонятно что. Но воспринимаю удачным сложением звёзд свыше, что выпала честь отработать один полевой сезон под руководством этих замечательных стариков:
Вадим Прокопьевич Шуйский. Родился в 1935 году в семье Прокопия Ивановича Шуйского (Рочева) и Агнии Павловны Шуйской. Уральский палеонтолог. Доктор геолого-минералогических наук. Видный специалист по рифообразующим водорослям и первооткрыватель новых их видов. Автор девяти монографий по известковым рифообразующим водорослям. Внёс значительный вклад в биостатиграфию Урала, Тянь-Шаня, Новой Земли, Прибалтики и северной части России. Покинул наш мир в 2000 году.
Вадим Петрович Сапельников. Родился в 1930 г. в г. Новочеркасске в семье геолога, школу окончил в г. Орске, учился и преподавал в Свердловском горном институте. В Институт геологии и геохимии им. А.Н. Заварицкого УрО АН СССР перешёл в декабре 1968 г. Здесь Вадим Петрович проработал большую часть своей жизни, занимая должности от младшего научного сотрудника до заведующего лабораторией биостратиграфии среднего палеозоя. Основал в Институте группу эволюционной палеонтологии. Создал первую филогенетическую систему отряда пентамерид. Является автором более 300 таксонов брахиопод (от видов до подотряда), в его честь названы два установленных американцами рода. Значительный след оставил в биостатиграфии Урала, Южного Тянь-Шаня, Казахстана и Северо-Востока России, им были созданы первые дробные стратиграфические схемы Приполярного Урала, Уфимского амфитеатра, Казахстана и Зеравшанского хребта. Доктор геолого-минералогических наук. Покинул наш мир 1 мая 2004 г.
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20.
21.
22.
23.
24.
25.
26.
27.
