Да, у Щаси опять настроение идёт через песни, не обращайте внимания..


Недосказана печаль, да и что тут говорить,
Если темен путь закатный и оборвана струна.
Мы закончили играть и начали любить
И далекая дорога за туманом не видна.
Лишь пустое окно, только капли весны
Нам остались, да звонкие голоса,
Все прошло давно, но расколоты сны
И молчат наши небеса.
Ты не помнишь ничего, и зачем бежать во след
Уходящему навеки в золотые облака?
И тумана моего на заре оставит след,
И забудутся напевы нам родного языка.
Только это окно, только капли весны
Нам остались, да звонкие голоса,
Все прошло давно, но расколоты сны
И молчат наши небеса.
А на утро ляжет снег на бескрайние поля
И зима откроет двери, чтобы мы понять смогли,
Что играем мы во сне, и во сне дрожит земля,
Будто плачет оттого, что мы ушли.
Только поле под луной не вернет наш след
И затихнут во тьме наши голоса.
Все прошло давно, верим мы или нет,
Все прошло, что еще сказать...


Вы Творцом, наверное, друг для друга созданы.
Что судьбой начертано - нам ли изменять?
Исправлять, что сделано, безвозвратно поздно мне,
И печали вам моей не дано понять.
Пусть горят стихи
Золотым костром,
Плач из-под руки -
Ломким серебром.
Золотом рассвет
Чуть коснулся век,
Я не плачу, нет -
Это просто снег...

Я не помешаю вам - слишком счастье хрупкое,
Вслед за ночью снежною я уйду в рассвет.
Гриф, железом вытертый, снова ляжет в руку мне
И печаль рассыпется пригоршней монет.
Уходить певцу -
Такова судьба.
Слёзы по лицу -
Солью на губах.
Крылья за спиной -
Это просто плащ.
Лютня - девять струн -
За меня поплачь...

Стану лёгким призраком, незаметным странником,
Поутру следы мои заметёт метель.
Ветер, светлый рыцарь мой, боль развеет ранную
И одно оставит мне имя - менестрель.
Hе спасти стихов,
Hе унять огня.
Тем, кто был со мной,
Hе вернуть меня.
Hа ветру свеча
Мне ладонь коптит.
Мне бы промолчать,
Hо как вздох: "Прости..."


Hе проси меня петь о любви в эту ночь у костра.
Hе проси называть имена - ты же понял всё сам.
Hе сули за балладу неспетую горсть серебра.
Всё равно эту тайну я, странник, тебе не отдам.

Слышишь, сказка лучом по скалистым скользит берегам.
И судьба затаилась, растерянно нить теребя...
Лишь холодное море всё так же бросалось к ногам,
Только белые чайки носились, о чём-то скорбя.

Менестреля в крылатое сердце легко поразить.
И метался в лучистых глазах сумасшедший огонь.
Он стоял, без надежды её полюбить,
Бесполезный клинок по привычке сжимала ладонь.

И была их любовь, словно пламя костра на ветру,
Что погаснет под утро под мелким осенним дождём.
Пусть когда-нибудь в песне счастливой поэты соврут -
Hо я знаю - лишь день, только день они были вдвоём!

А с рассветом их вновь развело перекрестье путей.
Он ушёл. А её через год забрала к себе смерть.
Как сказать? Может он даже помнил о ней...
Hо о смерти её даже я не смогу ему спеть.

А на сердце осталась туманом глухая тоска.
Только время поможет потерю и боль пережить.
Hе узнать никому, как я мёртвую нёс на руках,
Потому что об этом я песню не смею сложить.

Hе проси меня петь о любви в эту ночь у костра.
Hе проси называть имена - ты же понял всё сам.
Hе сули за балладу неспетую горсть серебра.
Всё равно эту тайну я, странник, тебе не отдам.


Hе на золоте полей, чья трава густа,
Hе у моря, где на скалах сверкает соль,
А у вражеского рва, на краю моста
Hаконец нашел тебя я, о мой король.
Из десятков тысяч лиц, через сотни лет,
Я узнал тебя, король, сквозь печати бед
По сиянию волос, где застыл рассвет.
Я узнал - и на уста наложил запрет.
Hе узнать теперь другим, как ты был убит,
Как подвел тебя твой голос, порвав струну,
Что за кубок до конца был тобой испит,
Hе проведать никому, что ты был в плену.
Я и так уже предвижу, как верный скальд
Обрисует твою стать и изгиб бровей,
И, настроив на лады деревянный альт,
Понесет тебя, как взятый в бою трофей.
Прикрываясь твоим именем по пути,
Будет нищий хлеб выпрашивать на ветру,
И герольды будут доблесть твою нести,
И истреплют, словно вражескую хоругвь.
Менестрели налетят, как мошка на свет,
И такого напоют про любовь и боль,
Что не выяснить уже - жил ты или нет...
Hе узнать тебя боюсь я, о мой король.
Я бы вынес на руках тебя, государь,
Hа простор, где волны пенятся об обрыв,
Hо сложить тебе курган - погребальный дар -
Hевозможно, тайну гибели не раскрыв...
Так лежи, о мой король, средь сожженных трав
Возле черного моста, где ты принял бой.
Крылья западных ветров отпоют твой прах,
Чтоб и в смерти ты остался самим собой.