Я уже опубликовал это стихотворение в переводе Евгения Головина в сообществе "Стихотворения".Сейчас публикую здесь--в
переводе Павла Антокольского.Оба перевода считаются лучшими.У Головина ясно выражено подражание Артюра Рембо моему
любимому "Плаванью" Шарля Бодлера;у Антокольского--лучше поэзия сама по себе.В остальном,справедливы слова И.Анненского,
который видел заслугу французских символистов "в повышении нашей эстетической чувствительности и увеличении шкалы
наших художественных ощущений".

Между тем,как несло меня вниз по теченью,
Краснокожие кинулись к бичевщикам,
Всех раздев догола,забавлялись мишенью,
Пригвоздили их намертво к пёстрым столбам.

Я остался один без матросской ватаги
В трюме хлопок промок и затлело зерно.
Казнь окончилась.К настежь распахнутой влаге
Понесло меня дальше--куда,всё равно.

Море грозно рычало,качало и мчало,
Как ребёнка,всю зиму трепал меня шторм
И сменялись полуострова без причала,
Утверждал свою волю солёный простор.

В благодетельной буре теряя рассудок,
То как пробка скача,то танцуя волчком,
Я гулял по погостам морским десять суток,
Ни с каким фонарём маяка не знаком.

Я дышал кислотою и сладостью сидра,
Сквозь гнилую обшивку сочилась волна,
Якорь сорван был,руль переломан и выдран,
Смыты с палубы синие пятна вина.

Так я плыл наугад,погружённый во время,
Упивался его многозвёздной игрой,
В этой однообразной и грозной поэме,
Где ныряет утопленник,праздный герой.

Лиловели на зыби горячечной пяена,
И казалось,что в медленном ритме стихий
Только жалоба горькой любви и понятна--
Крепче спирта,пространней,чем ваши стихи.

Я запомнил свеченье течений глубинных,
Пляску молний,сплетённую как решето,
Вечера--восхитительней стай голубинных,
И такое,чего не запомнил никто.

Я узнал,как в отливе таинственной меди
Меркнет день и расплавленный запад лилов,
Как подобно развязкам античных трагедий
Потрясает раскат океанских валов.

Снилось мне в снегопадах,лишающих зренья,
Будто море меня целовало в глаза,
Фосфорической пены цвело озаренье,
Животворная вечная та бирюза.

И когда месяцами,тупея от гнева,
Океан атакует коралловый риф,
Я не верил,что встанет Пречистая Дева,
Звёздной лаской рычанье его усмирив.

Понимаете,скольких Флорид я коснулся?
Там зрачками пантер разгорались цветы,
Ослепительной радугой мост изогнулся,
Изумрудных дождей кочевали гурты.

Я узнал,как гниёт непомерная туша,
Содрогается в неводе Левиафан;
Как волна за волною вгрызается в сушу,
Как таращит слепые белки океан;

Как блестят ледники в перламутровом полдне,
Как в заливах,в лимонной грязи на мели
Змеи вяло свисают с ветвей преисподней
И грызут их клопы в перегное земли.

Покажу я забавных рыбёшек ребятам,
Золотых и поющих на все голоса,
Перья пены на острове,спячкой объятом,
Соль,разъевшую виснущие паруса.

Убаюканный морем,широты смешал я,
Перепутал два полюса в тщетной гоньбе,
Прилепились медузы к корме обветшалой,
И.как женщина,пав на колени в мольбе,

Загрязнённый помётом,увязнувший в тину,
В щебетанье и шорохе маленьких крыл,
Утонувшим скитальцам,почтив их кончину,
Я свой трюм,как гостиницу на ночь,открыл.

Был я спрятан в той бухте лесистой и снова
В море выброшен крыльями мудрой грозы,
Не замечен никем с монитора шального,
Не захвачен купечеством древней Ганзы.

Лишь всклокочен,как дым.и как воздух непрочен,
Продырявив туманы,что мимо неслись,
Накопивший--поэтам понравится очень!--
Лишь лишайники солнца и мерзкую слизь.

Убегавший в огне электрических скатов
За морскими коньками по кипени вод,
С вечным звоном в ушах от громовых раскатов,
Когда рушился ультрамариновый свод.

Сто раз крученный,верченный насмерть в мальштреме,
Захлебнувшийся в свадебных плясках морей,
Я,прядильщик туманов,бредущий сквозь время,
О Европе тоскую,о древней моей.

Помню звёздные архипелаги,но снится
Мне причал,где неистовый мечется дождь,--
Не оттуда ли изгнана птиц вереница,
Золотая денница,Грядущая Мощь?

Слишком долго я плакал!Как юность горька мне,
Как луна беспощадна,как солнце черно!
Пусть мой киль разобьёт о подводные камни,
Захлебнуться бы,лечь на песчаное дно.

Ну,а если Европа,то пусть она будет,
Как озябшая лужа,грязна и мелка,
Пусть на корточках грустный мальчишка закрутит
Свой бумажный кораблик с крылом мотылька.

Надоела мне зыбь этой медленной влаги
Паруса караванов,бездомные дни,
Надоели торговые чванные флаги
И на каторжных страшных понтонах огни!