Мы видим, что ни одна из существовавших концепций не смогла ответить на вопрос о сущности истины. Значит ли это, что ответ на этот вопрос невозможен. Это можно было бы предположить и снизить требования, что по сути дела мы и видим в постмодернистском направлении мысли. Однако, позиции христианского мировоззрения не допускают подобного отношения к вопросу об истине. То, что человек ищет истину, имеет в себе понятие истинности и ложности того или иного суждения, говорит о врожденности истины в природе человека. Догмат о сотворении всего Богом дает нам право надеяться на то, что вложив идею истины в человека, Творец определил пути поиска истины и возможность её обретения. Однако для этого человек должен выйти за объект-субъектные отношения в познании, трансцендироваться над ходом познавательной деятельности, стать способным к восприятию по ту сторону рационального. «Если не допустить существования трансцендентального человека, -говорит Н.А.Бердяев, - то невозможно притязать на познание истины, он есть a priori всякого познания истины и даже самого существования истины. Это не есть логическое a priori, a priori отвлеченного разума, это есть a priori целостного человека, a priori Духа… Истина познается не отвлеченным, частичным человеком, который именуется разумом, сознанием вообще или универсальным духом, а целостным человеком, трансцендентальным человеком, образом Божества».
Термин «истина» предполагает в своих основных коннотациях по крайней мере три антонима. Это «заблуждение», «ошибка» и «ложь». Причем термин «заблуждение» оттеняет метафизическую сторону слова «истина», «ошибка» — логическую его сторону, а «ложь» — нравственную. Перед нами раскрывается три основных мировоззренческих концепта: метафизический логический и нравственный. «Истина имеет три составляющих: метафизическую, логическую и нравственную. О нравственности можно говорить только применительно к существу, имеющему свободную волю, то есть применительно к личности, имеющему совесть, способность к самооценке. Поэтому учение об истине может быть только там, где есть учение о личном Боге и о личном ответственном за свои поступки человеке». В этом контексте однозначно выражение Хайдеггера: «Сущность истины есть свобода».
В Священном Писании дано обетование о том, что настанет время когда «милость и истина сретятся, правда и мир облобызаются» (Пс.84:11). Это время свершилось с пришествием в мир воплощенной Истины. «Ибо закон дан чрез Моисея; благодать же и истина произошли чрез Иисуса Христа» (Ин.1:17). Об этом свидетельствовали ученики Христа, его свидетели и апостолы: «Вы слышали о Нем и в Нем научились, - так как истина во Иисусе» (Еф.4:21). Однако истина эта не есть абстрактное понятие или сумма интеллектуальных знаний. Истина есть Сам Христос: «Я есмь путь и истина и жизнь» (Ин.14:6). Это значит, в первую очередь, что истина ищется не на путях философской гносеологии, а гносеологии Духа. И если мы признаем, что «истина обращается к тем, которые упражняются в ней» (Сир.27:9). То нужно сказать об этих духовных упражнениях, как о стяжании Духа Святого, ибо «Дух есть истина» (1Ин.5:6). Истина не дается человеку в готовом виде со вне, как некая реальность этого мира, она приобретается путем и жизнью. Не внешними упражнениями определяется методология познания истины, а приготовлением сердца к её приятию. В православии определение истины динамично, а не статично. Это не свод законов или моральных норм, а образ жизни во Христе. Эта истина не является инструментом к ориентации в мире вещей, а дает власть подняться над миром, освободиться от него: «Познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин.8:32). Ключ к познанию мира, к овладению им, лежит в богопознании. «Надеющиеся на Него познают истину, и верные в любви пребудут у Него; ибо благодать и милость со святыми Его и промышление об избранных Его» (Прем.3:9). Отвлеченной интеллектуальной Истины не существует, она целостна и дается усилием воли и чувства. Целостная Истина радикально отличается от частных истин разрабатываемых отдельными отраслями наук, поскольку это живая Истина, а не набор доктринальных положений. Она изменяет не объем интеллектуального багажа, а всю природу человека.
О критерии истины Н.А. Бердяев говорит следующее: «На вопрос людей, целиком погруженных в объективацию и, следовательно, в авторитарность, где же твердый критерий Истины, я отказываюсь отвечать. С этой точки зрения Истина всегда сомнительна, нетверда, проблематична. Принятие Истины всегда есть риск, гарантий нет и не должно быть. Этот риск есть в каждом акте веры, которая есть обличение вещей невидимых… Ошибка, ложь в своем источнике носит не интеллектуальный, не теоретический характер, она связана с ложной направленностью духа и актом волевым. Открытие Истины есть свободный волевой, а не только интеллектуальный акт, есть поворот всего человеческого существа к творческой ценности. Критерий лежит в самом акте Духа. Нет критерия Истины вне свидетельства самой Истины, и ложно искание абсолютных гарантий, которое всегда принижают Истину».
Для человека истина не может относиться целиком и полностью к миру вещей, это не статичная данность, а творческое завоевание. Это скорее творческое открытие, а не отражающее познание объекта, бытия. Человек должен быть готовым к принятию истины, потому, что она не стоит перед извне готовой реальностью, она есть «творческое преображение реальности» (Бердяев). Истина есть преображение данной реальности, и актуализация реальности заданной. Мир исключительно интеллектуального познания есть в сущности отвлеченный, в значительной степени фиктивный мир. Преступно сводить вопрос об истине исключительно в плоскость посюстороннего бытия. То, что называют фактом и чему приписывают особенную реальность, есть уже теория. В противном случае не удастся избавиться от фантомов идеализма, истинность мира или истинность восприятия мира окажется под сомнением. Истина целостна, поэтому несправедливо её ограничивать границами рациональности. Несправедливо приписывать Истине чисто теоретическое значение и видеть в ней как бы интеллектуальную покорность познающего данной ему извне реальности. Не может быть правильного отношения к Истине, если оно сводится только к области рациональной, отношение это скорее волевое, избирающее. Поиск истины – это реализация свободы и путь самоопределения.