[252x350]
Когда обсуждался главный спорный вопрос об учении Ария и долгий спор ни к чему не приводил, было сделано предложение выступить Евсевию епископу Кесарии Палестинской, одному из самых ученых мужей своего времени. Ему, как главе и хранителю предания Иерусалимской Церкви, ибо святой град Иерусалим в то время был административно подчинен Кесарии Палестинской, поручается прочитать крещальный символ веры своей Церкви. Символ этот понравился очень многим, но не потому, что он вносил ясность в богословскую полемику, а как раз потому, что он не содержал в себе ясного разрешения спорного вопроса и, таким образом, мог явиться почвой для компромисса и вполне удовлетворить обе стороны. Император Константин сказал, что очень хорошо принять этот символ, но нужно сделать одно добавление: нужно отметить, что Сын единосущен Отцу. Термин «единосущный», предложенный по-видимому епископом Осией Кордубским, тайным советником Константина по церковным вопросам, есть тот ответ, который Церковь дала на лжеучение Ария, и вместе с тем – важнейший результат Первого Вселенского Собора. Звучит Никейское определение так: «Веруем во Единого Бога, Отца, Вседержителя, Творца всего видимого и невидимого. И во Единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, рожденного от Отца, Единородного, то есть из сущности Отца, Бога от Бога, Света от Света, Бога истинного от Бога истинного, рожденного, несотворенного, единосущного Отцу, через Которого всё произошло как на небе, так и на земле. Нас ради человеков и нашего ради спасения сошедшего и воплотившегося, вочеловечевшегося, страдавшего и воскресшего в третий день, восшедшего на небеса и грядущего судить живых и мертвых. И в Святого Духа». На учение Ария и его последователей была произнесена анафема.