В колонках играет - Маврик-Химический сон
Настроение сейчас - бывает и лучше

ТАРАКАНЬЯ РУКОПИСЬ...

Таракан Порфирий проснулся поздно. Даже скорее не проснулся
- а очнулся. В голове звенело.
Порфирий осторожно приоткрыл глаза и увидел, что его
шикарные, только позавчера отлакированные усы завязаны на
бантик. Кокетливый такой бантик.
Таракан сперва изумился, потом возмутился, потом внутри у
него все вскипело и Порфирий хотел было вскочить, себя от
гнева вне, но ощутил такую слабость в организме и особенно в
лапках, что тут же рухнул обратно в конфетный фантик.
В голове ударила молния.
Не будем спешить, решил этот удивительно разумный таракан и
поспешно расслабился, пережидая.
Бог мой, что ж это было вчера такое?!
Травили нас, что ли?
Нет-нет, и для воспоминаний напрячься было решительно пока
невозможно. Хотя интересно, конечно. Но... Погодим.
Перед глазами раскачивался бантик усов. Ежели отбросить
эмоции и вдуматься - вполне даже изящный бантик.
Художественный. И ведь как завязан - сам таракан никогда в
жизни не сумел бы усы завязать, лапок не хватило бы.
Короткие для этого у таракана лапки. А усы - длинные. Что
характерно. А уж у Порфирия - особенно. Да у кого еще такие
усы-то есть? Даже у Фильки поменьше будут, а уж Филька-то
знает пожить.
Порфирий был очень красивый таракан.
Определенно, в этом бантике что-то есть. Если присмотреться.
Порфирий закрыл один глаз.
Так даже лучше. Если бы он был одноглазым. Но он ведь не
одноглазый. Хотя - кто вообще мы все? Лишь гости и все
такое.
Порфирий вздохнул и открыл глаз.
Бантик по-прежнему был на месте. Красивый бантик. Чем больше
таракан смотрел, тем больше бантик ему нравился. Хотя и
входил в очевидное противоречие с многовековыми обычаями и
явно нарушал функциональность усов.
В конце концов, все ведь относительно. Вот, скажем,
ситуация: тебя раздавили или ты - раздавлен? Тут двух мнений
быть не может, хотя относительности хоть отбавляй. Так
почему бы, если вдуматься, и таракану не быть с завязанными
на бантик усами? Наконец - кто для кого: таракан для усов
или усы для таракана? Тем более, что самому их все равно не
развязать. Да коли уж на то пошло, то развязывать завязанные
в такой красивый, исполненный внутренней эстетики бантик усы
- значит, стоять на пути прогресса и быть упертым
консерватором. Да, традиции - вещь великая и как мы ходили в
помойное ведро, так и будем ходить, но на некоторые вещи
пора уже смотреть шире. Пора! Пора расширить горизонты и
вообще кругозор. Быть может, эти вот конкретно взятые усы -
первая ласточка настоящей революции в умах и не только. А
что? Запросто! Сначала - формы бантиков, потом - бантики
покрывать лаком, потом - футляры для особо сложных бантиков,
потом... о, потом - накладные бантики, а там уж и до бантика
как признака социальной стратификации недалеко.
Стратификации, да, стратификации. Хорошее слово. Богатое.
Надо будет в разговоре с Филькой ввернуть: охренеет. Ну а
потом...
***
- Порфирьич! Ау! - Из-за угла вывернул еще таракан, Егорий.
Егорий был моложе Порфирия, толще, но конечно же не такой
красивый. А усы... А про его усы мы вообще говорить не
будем. Зачем попусту расстраиваться. Не всем же везет. Никто
не совершенен.
Егорий нетвердой походкой выдвинулся в сторону лежащего
Порфирия и на полпути - замер.
- О... - проскрежетал Егорий: на глаза ему попался бантик. -
Ну ты совсем плохой, чувачок, ну совсем... - Таракан
критически оглядел усы товарища. - Совсем охренел ты,
Порфирьич... - Егорий осуждающе помотал головой. - Ладно,
усы лаком покрывать - это я понимаю, стопудово, но с этим ты
того, перегнул, по-любому перегнул, чувачок.
Порфирий сделал независимое движение глазами, потому как
усами что-либо вразумительное сделать было невозможно, и
осторожно принял более раскованную позу, внимательно однако
же прислушиваясь к организму: а ну как опять долбанет?
Ничего, пронесло. Не долбануло. Порфирий исполнился
внутренней уверенности.
Егорий между тем возобновил движение и приблизился к его
ложу. Пошевелил заинтересованно усами в сторону запасов
Порфирия - хлебных и сырных крошек, аккуратной кучкой
сложенных поблизости.
- Ну чего, чувачок? - склонился Егорий над развалившимся в
фантике Порфирием. - Оттопытриваешься?
- Типа, - неопределенно отвечал Порфирий, напряженно
соображая, как бы это половчее вызнать, что такое было
вчера. Голова ответила на умственное усилие легким звоном,
однако же выдержала. Спросил строго: - А ты как?
- Да я чего... Я ничего, - как-то вдруг засмущался Егорий,
поджав усы, - где мне до вас с Филимонием! Я типа молодой
ишшо. Я ж понимаю. Но ты не того, не думай, я это...
научусь. По-любому.
- По-любому - не надо, - запретил Порфирий, пока не сумевший
ухватить нить беседы. - Потому что... - он сделал
назидательное лицо, - многие радости рождают многие печали.
- Да-а-а, чувачок... - восхищенно протянул Егорий,
распрямляя усы, - ты как скажешь... Стопудово!
Надо было как-то прояснить ситуацию, и Порфирий, у которого
от умственных усилий заболел спинной мозг, рубанул с плеча:
- Чего вчера было-то?
- Так ты ничего не помнишь? - вытаращил глаза Егорий и даже
присел от удивления. - Ну ты, чувачок, и удолбался!
- Ты дело говори, - не желая окончательно терять авторитет,
направил разговор в нужное русло Порфирий. - Тут помню, а
тут - не очень. - Пояснил таракан. - Рассказывай. Хочу типа
увидеть картину в целом.
- Ну... - развел усы в разные стороны Егорий, не зная,
видимо, с чего начать. - Сейшн вчера был... Это... Рубились
мы как обычно. Ларисий с третьего этажа привел юсовца
Пасториуса, тот к нему типа в гостюки на месяц намылился,
так этот юсовец на басу был, ты типа на дудке, я стучал, ну
еще там чуваки... Улетно поколбасились. Вспоминаешь?
Получив эти несомненно важные реперные точки, Порфирий и
правда начал вспоминать. Действительно, вчера, как всегда
поздно вечером по четвергам у них был джем-сейшн в
микроволновке, там акустика хорошая и звукоизоляция что
надо, можно в полный рост расслабиться, играть, наплевав
вообще на все: хозяйская кошка в микроволновку не пролезет,
потому как ей дверцу не открыть, дура она безрукая, кошка
эта, а люди ночью спят и им микроволновка без надобности.
Отличное место, что и говорить, как открыли его полгода
назад, так каждый четверг там и собирались. Точно! Ларисий
еще в понедельник говорил, мол, приехал к ним какой-то
штатник - и цветом не такой, и размером больше, и усы не как
у нас, но все равно клевый мужик, а уж что на басу
выделывает - сказка! Вот он его вчера и привел, Ларисий-то,
и сам скрипку принес, а уж бас у этого Пасториуса был свой,
заморский такой бас, долго к аппарату подключали, зато уж
как подключили... Звук - так и попер! Из позднего Майлза
Девиса что-то сначала играли, кажется из "Ту-ту". Телониус
этот покруче Маркуса Миллера выступил. И вокал, какой был
вокал!..
- А пел кто? - задал Порфирий еще один наводящий вопрос.
- Да ты и пел, чувачок! - радостно отвечал Егорий. - Я типа
первый раз слышал, как ты поешь. Мегатонно! А уж когда
Филимоний текилы приволок... Ты вообще разошелся. A little
green Rosetta... и еще там чего-то дальше, не помню, но
очень улетно! Юсовец - тот сразу в тему врубился. Дашь слова
списать?
- Потом, - махнул лапкой Порфирий. - Так что, это мы текилой
так натрескались?
- Не, - замотал головой Егорий, - текилы немного было, все,
что Филимоний сумел из той бутылки, что за креслом валяется,
наковырять. Ну мы водичкой разбавили, но один черт - по
чуть-чуть вышло.
- Так а чем же я так?..
- Как - чем? Да "Машенькой" же!
- "Машенькой"?! - Порфирий в ужасе даже привстал. Тут уж не
до больной головы и разваливающегося организма стало:
удолбаться патентованным китайским средством от тараканов! И
кому?! Самому же таракану! Есть от чего погрузиться в
задумчивость и поразмыслить о смысле жизни. - И как я только
вообще кони не отбросил?
- А это все Пасториус, чувачок. Он типа у себя все время
тамошней "Машенькой" долбается. Всех нас учил: наскоблишь
типа со стенки немного, прибьешь косячок и - вперед. Приход
- супер-пупер-гипер-мегатонный! Ну Ларисий слетал к плите,
наскоблил и мы все и всадили по косячку. А тебе так
понравилось, все кричал: "улет! улет!" - и косяк за косяком,
косяк за косяком... Ну ты даешь, чувачок!..
***
Порфирий пролежал в конфетном фантике почти до самого
вечера: напевал под нос про зеленую Розетту и про то, что
better and better. Несколько раз вставал и добирался до
запаса крошек, дабы восполнить утраченные силы, и с каждым
разом перемещения в пространстве давались ему все легче и
легче, а настроение все повышалось и повышалось. В
промежутках между едой таракан много думал и пришел к
выводу, что, хотя все и относительно, но если завязанные на
бантики усы будут задавать тон в обществе, это, пожалуй,
выйдет не прогресс, а черт знает что такое, а возможно -
даже и самый что ни на есть регресс, который поставит
тараканов на грань вымирания. Чем больше таракан смотрел на
бантик, тем меньше бантик ему нравился. И когда Егорий
заглянул к нему после обеда, Порфирий строгим голосом
попросил его развязать к такой-то матери этот поганый
бантик, а также - никому не говорить про бантик ни полслова.
Забыть про бантик. Совсем. Окончательно. Бесповоротно. Не
было никакого бантика. Нечего ни с того ни с сего селить
смятение в умах. Точка.
Вечером собрали внеочередной джем-сейшн, потому что днями
изумительный басист Пасториус отбывал восвояси с
гостеприимного третьего этажа, и по такому случаю решено
было исполнить что-нибудь из Понти или, может, даже из
Гарбарека или Чучо Вальдеса, тем более что Ларисий обещал
принести полно кубинского рома, а косяки единодушно
договорились больше не забивать. В микроволновке царило
полное единение, никто и словом не обмолвился о бантике -
будто и не видели (а может, и правда - не видели? да бы ли
бантик?), и сам Порфирий, даже ни вот столько не намекнул на
какие-то там бантики, хотя и хотелось проверить - а ну кто
расколется: я, мол, тебе бантик завязал, я! - и Егорий, как
и обещал, хранил молчание, и все вышло славно, превосходно,
замечательно. Еще один хороший вечер - в длинной череде
таких же, тоже хороших. "В конце концов, - думал Порфирий,
закрыв глаза и вместе со своей трубой паря по Blue In Green,
- какая разница, кто завязал мне усы на бантик"...