Знаете, как бывает — живёшь себе, мечтаешь о красивом парне с машиной, а судьба тебе подкидывает кота в старой спортивной сумке. И всё переворачивается.

Катя приехала в город три месяца назад. Из той провинции, где главная новость — это когда в единственном кинотеатре меняют фильм. Съемная комнатка у неё была метров восемь, окно во двор, где помойка пахнет особенно душевно по утрам. Зато до колледжа пятнадцать минут пешком.

А в группе был Вадим.

Вадим — это вообще отдельная песня. Приезжал на белой мазде, парковался прямо у входа — нагло так, по-хозяйски. Запах дорогого одеколона от него шел волной. Девчонки млели. Катя тоже млела, чего уж там. Сидела на задней парте и представляла, как он подойдёт, скажет: «Поехали кататься?» А она такая — небрежно так — «Ну поехали.»

Смешно, да?

А ещё был Андрей. Вот Андрей — это беда. Вечно с растрёпанными волосами, в свитере, который помнил ещё девяностые. Подкарауливал её у столовой:

— Кать, привет! Как дела? Может, вместе в библиотеку?

Катя улыбалась — вежливо так, отстранённо. Думала: «Господи, ну что он ко мне прицепился?»

В тот день снег валил как сумасшедший. Декабрь, пятница, последняя пара закончилась. Вадим предложил в кино — новый блокбастер там какой-то. Человек десять согласились. Катя, конечно, тоже — а как же!

Шли через парк. Вадим впереди — травил байку про то, как летом в Дубае отдыхал. Катя семенила сзади в своих дешёвых сапожках, которые уже промокли насквозь.

И тут Ленка — рыжая такая, с первого курса — остановилась:

— Ой, смотрите!

В снегу, прямо у лавочки, валялась старая спортивная сумка. Синяя, с облезлыми буквами «Динамо». И из из неё доносилось такое жалобное «мяу», что сердце сжималось.

Прохожие делали крюк. Женщина с ребёнком прошла мимо, прикрыв малышу глаза. Мужик в дорогой дублёнке буркнул:

— Вот гады, подкинули.

А котёнок всё мяукал.

Все столпились вокруг сумки. Снег падал крупными хлопьями. Котёнок мяукал всё отчаяннее.

— Да ладно вам, — Вадим достал телефон, проверил время. — Сеанс через двадцать минут. Пошли уже!

Никто не двигался. Даже Ленка, которая обычно со всем соглашалась, стояла и смотрела на сумку.

— Может, посмотрим хотя бы? — предложил кто-то из парней.

— Ты что, с ума сошёл? — Вадим отступил на два шага назад. — Мало ли что там! Может, бешеный. Или больной чем-то. Видели же — люди обходят стороной. Не просто так!

И правда, прохожие шарахались от сумки как от чумы. Пожилая пара прошла мимо, женщина прошептала мужу: «Вот до чего народ дошёл» Парень с наушниками даже музыку потише сделал, ускорил шаг.

Катя стояла и не могла оторвать взгляд от сумки. Молния была приоткрыта, и оттуда выглядывала маленькая серая мордочка. Глаза — огромные, жёлто-зелёные — смотрели с такой надеждой, что комок подступал к горлу.

— Кать, ты чего застыла? — Вадим подошёл ближе, но не к сумке — к ней. — Пошли, а? Место хорошее займём.

Его рука легла ей на плечо. Тёплая, уверенная. Пахло парфюмом. Раньше бы Катя растаяла от такого внимания. Раньше бы...

— Подождите, — она сделала шаг к сумке.

— Ты что?! — Вадим дёрнул её за рукав. — Не трогай! Подцепишь какую-нибудь заразу, потом всех нас перезаражаешь.

Ребята загалдели. Мнения разделились. Девчонки в основном жалели котёнка, но боялись подойти. Парни делали вид, что им всё равно, но тоже не двигались с места.

— Да бросьте вы! — Вадим уже начинал злиться. — Это город, тут каждый день кого-то бросают. Котов, собак, людей даже. Вы что, всех спасать будете? Есть специальные службы для этого.

— Какие службы? — тихо спросила Катя.

— Ну не знаю. Какие-то есть же! Ветеринары там, приюты.

— В пятницу вечером?

Андрей — а он, оказывается, тоже был в этой компании, просто Катя его не замечала — присел на корточки возле сумки. Не трогал, просто смотрел.

— Он маленький совсем, — сказал он. — Может, месяца два-три.

— И что? — Вадим закатил глаза. — Ты теперь ветеринар у нас?

— Нет. Просто у бабушки кошка была. Я немного разбираюсь.

Вадим фыркнул. Достал сигарету, закурил — нервно так, резко. Дым смешивался с паром от дыхания.

— Слушайте, я не собираюсь тут торчать. Идёте в кино или нет?

Большинство заколебалось. Ленка первая сказала:

— Ну, мы же билеты купили.

— Вот именно! — Вадим обрадовался поддержке. — Двести рублей, между прочим. На ветер выкидывать?

Катя смотрела, как котёнок пытается выбраться из сумки. Лапка — тоненькая, серая, с белым носочком — цеплялась за край молнии. Он мяукал уже тише, будто силы кончались.

— Знаете что, — Вадим затушил сигарету о фонарный столб. — Делайте что хотите. Я пошёл. Кто со мной?

Первым двинулся Серёга — здоровый парень с факультета физкультуры. За ним потянулись остальные. Ленка бросила на Катю виноватый взгляд:

— Кать, ну правда, что мы можем сделать? Давай лучше с нами.

Катя молчала. В голове крутилась дурацкая мысль: вот она стоит, выбирает. Направо пойдёшь — с красивым парнем в кино. Налево — с котом в сумке останешься. Как в сказке.

— Катерина! — Вадим уже отошёл метров на десять, обернулся. — Ты идёшь или как?

Она видела, как он стоит там — красивый, уверенный, в дорогой куртке. За ним — вся компания. Весёлая, шумная, нормальная компания. А здесь — сумка с котом, которого все боятся. И Андрей, который всё ещё сидел на корточках.

— Я догоню, — выдавила она.

— Ну как хочешь! — Вадим махнул рукой.

Они ушли. Голоса затихали, смех становился всё тише. А потом и вовсе — только снег, фонари и это тихое, совсем уже безнадёжное «мяу».

Андрей поднялся, отряхнул колени.

— Поможешь? — спросил он.

Катя кивнула. Почему-то в горле стоял ком, и говорить не хотелось.

Андрей осторожно потянул молнию. Сумка была старая, молния заедала. Котёнок сжался в комок, задрожал.

— Тихо, тихо, малыш, — Андрей говорил негромко, спокойно. — Сейчас мы тебя вытащим.

Катя присела рядом. Так близко она Андрея никогда не видела. Руки у него были большие, но удивительно аккуратные.

Котёнок оказался совсем крошечным. Серый, полосатый, с белой манишкой и белыми лапками. Дрожал как осиновый лист.

— Замёрз совсем, — Андрей стянул шарф, завернул котёнка. — И худой какой. Давно тут сидит, наверное.

— А почему его бросили в сумке? — Катя погладила котёнка через шарф. Тот вдруг замурлыкал — тихо, неуверенно.

— Может, думали — так больше шансов, что заберут. Или... не знаю. Люди разные бывают.

Они стояли посреди заснеженного парка — два дурака с котом. Мимо шли люди, по-прежнему косились, но уже не так враждебно. Одна женщина даже остановилась: — Забираете? Молодцы какие!

И пошла дальше, довольная, что в мире ещё остались хорошие люди.

— Слушай, — Андрей переминался с ноги на ногу. — Тут недалеко зоомагазин есть. Круглосуточный. Схожу куплю корм, молоко. Ты пока подержишь?

Катя взяла свёрток с котом. Через шарф чувствовалось, как бьётся маленькое сердечко — часто-часто, как у птички.

— А потом? Потом что с ним делать?

Андрей задумался. Снег падал ему на очки, он снимал их, протирал, снова надевал.

— У меня комната в общаге. Там нельзя животных. У тебя?

— У меня хозяйка. Она даже гостей не разрешает приводить, не то что котов.

Они смотрели друг на друга поверх кошачьей головы. И обоим было понятно — деваться некуда.

— Придумаем что-нибудь, — решительно сказал Андрей. — Не на улице же его оставлять.

— Мы не можем его оставить, — Катя произнесла это так тихо, что сама себя еле услышала.

Андрей кивнул. Просто кивнул — без лишних слов, без выяснений. Будто и так всё понятно было.

— Я в магазин сбегаю, — он уже развернулся. — Ты тут постой? Или... холодно же. Вон там кафешка, видишь? Зайди, погрейся.

— А они пустят? С котом?

— Скажи, что ждёшь друга. Кота под куртку спрячь.

Друга. Катя почувствовала, как щёки загорелись. Господи, ну что за детский сад?

Андрей убежал — неуклюже так, подскальзываясь на снегу. Катя смотрела ему вслед и думала: вот странный какой. Побежал. Не спросил даже, нужен ли ей этот кот. Просто побежал — корм покупать.

Кафе оказалось маленьким, душным, пахло кофе и выпечкой. Катя села в углу, у окна. Расстегнула куртку — котёнок высунул мордочку, огляделся с любопытством.

— Ты смотри у меня, — шепнула она. — Тихо сиди.

Котёнок будто понял — свернулся клубочком, замурлыкал. Тепло разливалось по груди — не только от его маленького тельца, но откуда-то изнутри.

Телефон завибрировал. Сообщение от Ленки: «Где ты? Фильм начался. Место с Вадимом занято».

Занято. Ну конечно. Катя представила, как он там сидит — небось с Ленкой рядом. Попкорн жуёт, комментирует громко. А она тут.

Ещё сообщение: «Ты серьёзно из-за какого-то кота осталась? Это глупо».

Глупо. Может, и глупо. Катя посмотрела в окно — снег всё валил. Фонари уже зажглись, хотя было только шесть вечера. Город становился размытым, нереальным, будто в снежном шаре.

А потом она увидела Андрея. Он бежал обратно — с двумя огромными пакетами.

— Кать! Я тут... короче, не знал, какой корм. Взял разный. И молоко. И лоток! Забыл спросить — у тебя дома есть? Нет же, наверное. И наполнитель. И миски.

Он тараторил без остановки, показывая покупки. Два вида сухого корма, пять банок влажного, молоко специальное для котят, витамины, игрушку-мышку, когтеточку.

— Ты что, весь магазин скупил?

— Не весь. Хотел ещё домик, но дорогой очень. Подумал, коробку найдём.

Катя смотрела на него — взъерошенного, в запотевших очках, с красными от холода ушами — и что-то переворачивалось внутри. Когда она в последний раз видела, чтобы кто-то так старался? Не для неё — для кота. Для чужого, никому не нужного кота.

— Пошли ко мне, — вдруг сказала она. — Хозяйка на дачу уехала до понедельника.

— А потом?

— Потом придумаем что-нибудь.

Они шли по заснеженным улицам. Котёнок спал у Кати под курткой. Андрей нёс пакеты, рассказывал что-то про свою бабушку, про её кошку Мурку, которая дожила до двадцати лет.

— Представляешь, двадцать! Это как человеку сто. Бабушка говорила — секрет в любви. Любишь — и проживёт долго.

Катя слушала и думала: а что она знает про Андрея? Ничего почти. Учится на программиста — это все знали. Из какого-то маленького городка — не то Тверь, не то Тула. Живёт в общаге. Вечно в библиотеке сидит.

— А почему ты не пошёл в кино? — спросила вдруг.

Андрей замялся. Поправил очки — у него это была такая привычка, когда нервничал.

— Ну, я как бы не очень и люблю такие фильмы. Экшн всякий.

— И всё?

— И всё.

Врал. Катя видела — врал. Но почему-то это было милое враньё. Не обидное.

Дома котёнок сразу ожил. Вылез из-под куртки, обнюхал всё вокруг, деловито направился к углу.

— Ой! — Катя кинулась за ним.

— Лоток! — Андрей бросился распаковывать. — Где ванная?

Минут пятнадцать они носились по квартире — ставили лоток, насыпали наполнитель, расставляли миски. Котёнок сидел на диване и наблюдал с видом маленького царька.

— Поесть ему надо, — Андрей открыл банку. — Фу, пахнет.

— Дай сюда.

Катя выложила корм в миску. Котёнок подбежал, обнюхал подозрительно, лизнул — и накинулся, как будто неделю не ел. Может, так и было.

Они сидели на полу, смотрели, как он ест. Чавкал, фыркал, размазывал корм по всей мордочке.

— Смешной, — Катя улыбнулась.

— Ага. Слушай, а как назовём?

— Не знаю. Ты придумай.

— Я? Почему я?

— Ну ты же покупал корм. Твоё право.

Андрей задумался. Котёнок доел, подошёл к нему, потёрся о колено.

— Граф, — вдруг сказал Андрей.

— Граф? Серьёзно?

— Ну смотри — белая манишка как рубашка, серый окрас как фрак. Солидный такой. Граф!

Катя рассмеялась. Первый раз за день — искренне, от души.

— Граф из помойки?

— Граф Монте-Кристо! Тоже из заточения сбежал.

Телефон опять завибрировал. Ленка: «Фильм кончился. Идём в бар. Ты где?»

Катя посмотрела на экран, потом на Андрея, который возился с котёнком — привязывал бантик из ленточки к палочке, делал игрушку.

«Дома. Всё хорошо», — написала она и выключила телефон.

— Чай будешь? — спросила.

— Буду. Только. Кать, я хотел сказать. Спасибо.

— За что?

— Ну, что не ушла. С ними. Я думал — уйдёшь.

Катя поставила чайник. Руки немного дрожали.

— Знаешь, я тоже думала, что уйду. А потом поняла, что если уйду — буду жалеть. Всю жизнь. Дурацкое чувство.

— Не дурацкое, — Андрей говорил тихо, но уверенно.

Граф прыгнул к нему на колени, свернулся клубочком. Андрей гладил его осторожно, двумя пальцами.

Чайник засвистел. Катя разливала воду по кружкам и думала: вот странно. Мечтала о принце на белой мазде, а сидит на кухне с парнем в старом свитере. И почему-то хорошо. Спокойно. Правильно.

— Я вот думаю, — Андрей отхлёбнул чай. — Если хозяйка в понедельник вернётся. Что делать будем?

— А давай, — Катя замялась. — Давай попробуем уговорить? Скажем, временно. Пока пристроим.

— А если не согласится?

— Тогда что-нибудь придумаем.

За окном всё так же падал снег. Город шумел, жил своей жизнью. Где-то в баре Вадим рассказывал очередную историю про Дубай. Девчонки смеялись, делали селфи.

А здесь, в маленькой съёмной квартирке, было тихо. Только Граф мурлыкал, да ложечка звенела о кружку, да Андрей рассказывал, как его бабушка лечила кошку валерьянкой.

И Катя вдруг поняла — вот оно. То самое — тёплое, надёжное, настоящее.

Как котёнок, которого просто нельзя было оставить в снегу.

Понедельник наступил внезапно. Хозяйка вернулась в семь утра — Катя проснулась от звука ключа в замке.

— Что за зверинец?! — голос Марьи Петровны разнёсся на всю квартиру.

Граф, конечно, выбрал именно этот момент, чтобы с разбега запрыгнуть на тумбочку и уронить вазу. Пустую, слава богу.

— Я объясню, — начала Катя.

— Никаких животных! В договоре написано!

Но через час Марья Петровна уже сидела на кухне, а Граф тёрся о её ноги.

— У меня в детстве такой же был, — вздохнула она. — Барсик. Двадцать лет прожил. Ладно. Две недели даю. Найдёшь хозяев — хорошо. Нет — извини.

Катя кинулась обнимать хозяйку. Та отмахнулась, но улыбнулась уголками губ.

Андрей пришёл вечером — с пакетом корма и новостями:

— Я с ребятами в общаге поговорил. Парень с третьего этажа — у него дом за городом. Говорит, кота возьмёт, если характер нормальный.

— Правда?

— Ага. На выходных поедем, покажет.

Они сидели на полу, Граф носился между ними с мышкой-игрушкой. И Катя поймала себя на мысли — не хочется отдавать. Совсем не хочется.

И все-таки Граф остался у парня с третьего этажа. Зажил как король — дом, сад, всегда полная миска дорого корма. Катя с Андреем ездят в гости каждые выходные.

А в среду они идут в кино. На нормальный фильм. Вдвоём.

Всё правильно.

https://dzen.ru/a/aPHLZ3VoLRNrO25u