Она сидит с моим инструментом на коленях, сосредоточенно глядит в табы и цепляет ловкими пальцами струны - те мягко отзываются мелодией Стинга. Она не знает, что я вот уже полчаса как наблюдаю за ней, поэтому щедро использует арсенал мимики в борьбе с непослушными кусками бронзовой проволоки. Она хмурится, скалится, вертит головой, рычит, шипит, если в какой-то момент пальцы перестают быть послушными и цепляют не ту струну, вставляя фальшивую, чужую ноту в гармоничное звучание. Зато стоит мелодии политься как надо, и она уже улыбается - себе, гитаре, пальцам, табам, - так нежно, так трогательно, что хочется подойти и немедленно погладить её по головке.
Но вот снова что-то не выходит: между вторым и пятым ладом слишком большое расстояние, а струны должны быть зажаты именно так. Она снова насупилась, она недовольна, она рычит - на себя, на гитару, на пальцы, на табы. Снова и снова пытается сыграть этот фрагмент. Снова и снова пальцы соскакивают, а звук выходит глухой, некрасивый. Четвёртая и третья на втором, вторая на пятом. Не получается. Проходит пять минут, семь, десять, двенадцать. Она сощурилась, сжала губы, она сердито сопит. Ей это осточертело - я вижу, - она уже почти ненавидит Стинга, но она дала себе слово дойти до конца и сыграть этот чёртов фрагмент чисто.
Из моего угла мне замечательно видна вся колоритная гамма переживаний, отражающихся на её лице. И главное - она не догадывается, что я мало того что наблюдаю, но ещё и фотографирую её в этот момент. Славные кадры! Ну где, где ещё увидишь такую хмурую и сосредоточенную Айне? А уж чего только она не предлагала потом за то чтобы я их стёр!..
Но вот что-то такое начинает происходить: какая-то тень пробежала по лицу, отражаясь на пальцах. Она прикрыла глаза, глубоко вздохнула... И... Мелодия прозвучала в точности так, как она должна звучать в оригинале. И ещё, и ещё раз. И снова. И всё чисто, ярко звучно. Умница.