16 день месяца Полотна
Рунн, Золотой город.

[right]It"s not easy love, but you"ve got friends you can trust,
Friends will be friends,
When you"re in need of love they give you care and attention,
Friends will be friends,
When you"re through with life and all hope is lost,
Hold out your hand cos friends will be friends right till the end[/right]

- Стой, мелюзга! Я же говорил тебе, что мы его найдем! Я говорил! - громкий мужской голос громом среди ясного неба прозвучал посреди Высокой улицы, мощной стрелой разорвал мутную плёнку раннего утра и эхом прокатился по малолюдным мостовым. - Теперь ему от нас никуда не уйти! Быстрее! Вор! Держи вора!
Подобные крики, нередкий случай в Ремесленном или Черном, были всё же чем-то неординарным в Золотом городе. И поэтому двое мужчин, ставших источником столь необычного шума, привлекали внимание достопочтенных горожан, привыкших к степенному и неторопливому течению времени. Люди оборачивались, бросали недоуменные взгляды поверх золоченных пенсне и холёных носов и снова возвращались к полному спокойствия и внутреннего достоинства созерцанию собственного бытия. Чужие неприятности мало кого волнуют в большом городе. По правде говоря, иногда они даже не привлекают внимания тех, за кем идут ровно попятам.

Этим ранним утром Филипп де Барна сонно спускался вниз по Высокой улице, витая где-то между пятым и седьмым небом - попеременно погружаясь то в призрачные сны о грядущих подвигах и обворожительных улыбках неких Принцесс, то загораясь новыми проектами спасения несметного количества народу (то есть всех, кто под руку подвернется) от кошмарных огнедышащих драконов. Проблема, влезет ли средней откормленности дракон в ров, испокон веков окружавший Шенбрунн, или же всё-таки придётся выкопать яму поглубже занимала буйную голову юного эксперементатора как раз в тот момент, когда пронзительные крики добрались (минуя уши, очевидно) и до его затуманенного грядущей славой сознания.
Это было за кратчайшее мгновение до того, как чья-то недружелюбная рука схватила пажа за ворот свежевыглаженного костюмчика и начала безжалостно трясти, приговаривая:
- Нашёл тебя!!
Что настоящие герои делают в таких ситуациях? Вы правильно подумали. Со знанием дела, чётко продуманным планом, с точным расчетом напряжения связок и выверенной интонацией голосом:
- ААААААААААААаааа!

Филипп бился и вырывался, пинал твердым носками ботинок голени нападающего, целясь в колени, молотил кулаками по всем доступным частям вражеского тела, грозно хмурил брови и демонстрировал презрительный профиль, не упуская ни малейшего шанса вцепиться острыми зубами в неприятельские руки. Несмотря на казалось бы выигрышную тактику, выбранную мальчиком, все эти действия не приносили желаемого успеха, так как захватчиков было двое.
- Теперь, пацан, ты мне всё расскажешь! Я тебя так уделаю, никакие родственнички не узнают! Мне уже всё равно!
Под конец этой сверх-эмоциональной тирады, сопровождавшейся резкими жестами и яростным вращением сверкающих жаждой справедливого возмездия очей, Филипп всё же смог разглядеть одного из нападавших. Не того, что сверкал, а второго - торопливыми движениями подталкивающего друга с жертвой в ближайший проулок, подальше от любопытных глаз. Обеспокоенно вертящий головой мужчина был никто иной, как давешний филиппов знакомый, в нужное время проявивший предусмотрительность и благоразумие, попытавшись откупиться от слишком много слышавшего пажа Императрицы.
- Спокойнее, друг, спокойнее... Не надо создавать излишнего ажиотажа. Он никуда от нас не уйдет.

Странноватая троица остановилась под сенью чьего-то забора. Филиппа поставили на ноги, ловко увернувшись от очередного коварного тычка, выполненного с достоинством профессионала, но сильных рук с плеч не опускали, справедливо полагая, что при малейшей возможности шустрый паренёк предпочтет сбежать от столь тёплой компании. Теперь у Филиппа была возможность получше рассмотреть своих похитителей. Надо сказать, что оба они преобразились и выглядели, в общем, неважно. Грегуар, несдержанный любитель покричать на детей, теперь стал нахмуренным обладателем шикарного темно-фиолетового синяка под глазом. Это окончательно портило его и ранее чересчур самодовольную физиономию, сбивая спесь с образа "модного парня". Лицо его осторожного товарища, так и оставшегося для Филиппа безымянным, было украшено парочкой царапин, да и сам он выглядел не в меру потасканным и помятым. Предшествующую сей долгожданной встрече, вереницу хмурых бессонных ночи выдавали мешки под глазами и толстые гусеницы красноватых прожилок в глазах.
- Он мне за всё ответит! За то, что нас били! Унижали! Лишили жалования... - голос молодого слуги сорвался на жалобный всхлип.
- Грегуар, держи себя в руках, - второй участник дискуссии опустился на колено, приблизившись к Филиппу. - Мальчик, ты нас не бойся. Мы тебя не обидим. Нам нужна та шкатулка, что мы тебе отдали. По ошибке отдали, помнишь? Мы с тобой охотно поменяемся, веришь? Главное - скажи, где она лежит.

Филипп, разумеется, помнил, о какой шкатулке шла речь. Маленькая серебряная коробочка с декоративным замком, что была завернута в грубое полотно, стала своеобразной "платой" за молчание мальчика о том, что именно Грегуар и его товарищ говорили об Императрице Эрмине. Эта коробочка стала камнем преткновения в представлениях Филиппа о рыцарской морали, темой для рассуждений на пару весьма грустных ночей, когда паж безостановочно думал, может ли человек, принявший на себя роль Луки по незнанию и вследствие замешательства, продолжать считать себя достойным звания благородного номена и рыцаря прекрасной дамы. Дело закончилось тем, что Филипп, подавленный невозможностью решить стоящую перед ним задачку, временно отложил цепочку умозаключений, задавленный ворохом новых событий, сыплющихся на голову подобно облаку конфетти из рождественского мешка с подарками, а также старых обязанностей, отнимающих неуёмное количество времени в связи с беспрерывно продолжающимся трауром. А шкатулку он запихнул в ящик комода у себя в комнате, подальше от беспокойных глаз и любопытных рук. И благополучно забыл о ней.
"Видимо, этот свёрток заколдован так, чтобы приносить мне несчастья, - хмуро подумал Филипп, отводя от мужчин взгляд. - Я его должен отдать. Я его хочу отдать даже. Это окончательно очистит моё имя. Но, в то же время - настоящий воин не идёт на переговоры с врагами и похитителями. Даже если похитители - двое таких болванов, как эти. Нет, ну не могли они вежливо попросить?!"
- Мальчик, ты помнишь, куда девал эту шкатулку? - обеспокоенным голосом спросил старший, истолковав молчание пленника как-то по-своему. - Она нам очень нужна. Очень. Мы готовы заплатить по-честному. Понимаешь, эта вещь нам не принадлежит. Эта шкатулка нашего хозяина. Он очень рассердился, когда узнал, что мы её...эээ... потеряли.
- Очень. - Глубокомысленно поддакнул Грегуар, привычно следя за тем, как его друг проводит переговоры.
"Идиоты, - про себя добавил Филипп. Негодование и утомление людской тупостью так и рвались наружу полными презрения эпитетами. - Эти... Лохматые... Крысоеды."