16 день месяца Полотна
Рунн, Шенбруннский сад

Девушка сидела на одной из скамеек, расположенных вдоль тенистой аллеи, и была, казалось, полностью поглощена чтением ветхого, но, несомненно, древнего и мудрого трактата. Даже с расстояния в десять шагов было видно, что страницы старого талмуда буквально испещрены тёмными пятнами - свидетельством того, что сие творение рукописной мысли уже длительное время пользовалось популярностью среди любознательных читателей. Перетянутая кожей обложка сильно обветшала и в одном месте была порвана, из переплёта то и дело сыпалась труха - видимо, благословления трудолюбивых монахов, создавших этот труд оказались бессильны против твердолобой упорности жуков-древоточцев и книжных червей.
Мельком бросив взгляд темных глаз на замершую над книгой Анриетту де Барна, Катажина неспешно прошествовала мимо неё по аллее и свернула на симпатичную лужайку неподалёку. Выбрав могучий раскидистый дуб, дававший много тени, она велела покорно следовавшей за ней служанке выложить на траву содержимое большой плетеной корзины, которую она взяла с собой - квадратный плед, всяческую снедь, обычную для маленького пикника. На дне корзины ждала своего часа книга, по толщине не уступающая той, что читала Анриетта.
Идея этой вылазки на природу, так неожиданно для окружающих пришедшая в голову Катажине, и еда, и книга, и место, где она остановилась, - всё это было не случайным. В планы юной ведьмы входило близкое знакомство с Анриеттой, и она старалась подготовиться к этому как можно тщательней.

Расправив легкое весеннее платье, Катажина медленно опустилась на плед, протянула руку и вытащила из корзины толстую рукопись, на поиск которой было затрачено немало драгоценного времени, а также несколько ушат отборной грязи, вылитой на недостаточно расторопного библиотекаря - в доме Клиша служил на редкость тупой кичливый дятел, не бельмеса не смыслящий в своём деле.
Но её страдания окупились - в руках Кася держала "Логику" Ристолеуса - богато оформленный трактат древнего философа, изданный и одобренный Церковью как, по словам некоторых богослужителей "наименее еретический по существующему вопросу". Почти все остальные книги, посвященные логическим теориям, были либо просто запрещены к изданию на территории Рунна, либо внесены в Алый реестр и сожжены. Вместе с авторами.
Небрежно проведя ладошкой по шероховатой поверхности переплёта, девушка решительно открыла книгу и уставилась на первую её страницу. Принадлежащее дяде Клишу издание славилось замысловатыми гравюрами, нечитаемым шрифтом и богатством отделки. Мерой поступью текли томительные часы и минуты ожидания. Внутренне Кася вся кипела и бушевала от жажды действия, но сторонний наблюдатель мог увидеть лишь красивую девушку, глубоко погрузившуюся в чтение. Изредка она отрывала свои прекрасные глаза от древних страниц, чтобы взять булочку или поправить выбившейся из плетеной из кос "корзинки" локон. Несколько парочек мирно прошествовали мимо неё раза два или три. Птицы трепетно щебетали. Солнце палило. Анриетта читала. Кася злилась.

Через несколько часов подобного ожидания проявление несвойственного колдунье долготерпения было вознаграждено - Анриетта изволила наконец оторваться от пожелтевших страниц, поднялась на ноги, огляделась вокруг себя и, как и рассчитывала Кася, медленно направилась в сторону в её сторону. Ведьма вся внутренне напряглась, будто ей предстояло совершить резкий прыжок, и, когда Анриетта проходила мимо неё, громко окликнула девушку:
- Номени Анриетта! - наградой ей послужил поворот головы - её заметили. - Не ожидала встретить вас здесь. Вы помните меня? Я Катажина Риди, мы недавно виделись в доме вашего батюшки.
Поколебавшись, гордая представительница древней фамилии всё же подошла к Катажине, успевшей подняться с земли. Анриетта также поздоровалась, но предложение присоединиться к трапезе отклонила и было уже собралась идти себе дальше, как Кася предприняла еще одну попытку:
- Что вы читаете?
- "Золотое зеркало", - пораженная бесцеремонностью провинциальной выскочки, Анриетта ответила почти сразу. Всё было в этом ответе - и очевидное превосходство девушки, и уверенность в том, что она, Анриетта, во много раз умнее и образованнее юной графини, и её презрение к тому, что она читает - наверняка, это какой-то модный любовный роман и ничего более.
- Серьезное произведение, - уважительно протянула Катажина, прекрасно понимая, какое впечатление производит, и, не без злорадства, готовясь его разрушить. - Я читала его недавно. А вот сейчас пытаюсь осилить "Логику" Растолеуса... Вернее, пытаюсь найти хоть крупицы логики в том, что оставили церковники в этом, некогда интересном труде. Нет, право слово, "Логические законы" Протора кажутся мне достойными большего внимания, чем эта книга. Жаль только, автор решил проводить свои изыскания на теологическом поле. Такое у нас карается сурово.
- Вы читали Протора? - в голосе надменной Анриетты впервые появился оттенок интереса. - Но она же был еретиком, а его законы официально запрещены! В нашей библиотеке нет его работ...
- Что значат людские запреты перед бессмертным знанием, дарованным нам гением, погибшим во славу его? Эта книга признанна бессмысленной и ложной, но вот вы, номени Анриетта, хотели бы ознакомиться с этой книгой? - лукаво склонив головку на бок, Катажина почти томно взглянула на, казалось, опешившую девушку. Та замерла на секунду и вдруг покачнулась, тихо вздохнула:
- Что тебе от меня надо?
- Что?
- Я спрашиваю - что тебе нужно? Ты же не просто так пришла в этот сад?
- С чего... ты взяла? Что ты можешь мне дать?
- Отвечай, - в голосе был еще более сильный холод. И Кася мысленно улыбнулась: рассердила ли она эту девчонку или заставила задуматься - уже было не так важно, хотя и имело смысл.
- Я не подумаю отвечать какой-то спятившей девице! Что происходит?!
- Не знаю, - пик прошел, глаза Анриетты чуть затуманились, голос ослаб. - Не знаю, я просто... чувствую. ТЫ здесь неспроста. Мы встретились не по воле случая.
"Чувствует? Читает меня!! Чувства, мысли? Ах, гадина..." - Кася изо всех сил старалась обуздать взбесившиеся эмоции.
- Думаю, я понимаю, о чем ты...
- Вряд ли. - Анриетта тоже сумела собраться и теперь заспешила прочь.
- Ты уж поверь, - бросила ей в спину Катажина. - Я знаю, о чем говорю, и, похоже, гораздо лучше, чем знаешь это ты.