Ведут человека на расстрел
Он поворачивается к конвоиру :
– Слущай, какой сегодня день?
- Понедельник.
- Ничего себе неделька начинается.

Любимый анекдот

И этот анекдот как нельзя лучше подходит к прошлой неделе.
Потому что в прошлый понедельник, едва приступив к работе, я узнала, что мой перевод в библиотекy гуманитарных наук университета Бордо 3, утверждённый 21-го июня, который я уже дважды отметила (первый раз с бывшими коллегами, второй раз с будущими), был отменён министерством, в ведомстве которого я нахожусь.
И не говорите мне, пожалуйста : как такое может быть? первый раз слышим, чтобы решение административной паритарной коммисии на национальном уровне было отменено. И очень даже, оказывается, может быть. Потому что в основе государственного управления во Франции лежит отживший якобинизм, который, вовсе даже не означает, как я думала до приезда во Францию, что-то ультра-революционное, а означает крайний централизм, при котором все решения принимаются в Париже, а любое проявлениe собственной воли в провинции подавляется в зародыше. С начала 60-х годов, правда, было сделано много попыток провести реформу децентрализации, и самым большим достижением было ослабление власти префектов. Но в целом мысль о децентрализации чужда французскому государственному духу. Потому как ежели местные органы власти станут автономными, то в провинции тогда сейчас же буйным цветом зацветут местничество и фаворитизм, да и вообще они там на местах будут делать, что захотят. Как такое вообще можно допустить? В девяностых годах в виде компромиссного решения была предложена деконцентрация (в течении последних десяти лет на всех государственных конкурсах в разделе "Административное устройство" предлагался вопрос "в чём разница между децентрализацией и деконцентрацией" ?) Это значит, что решения на местах принимаются на местах же, но специально для этого созданными органами, представляющими центральную власть. Так называемыми "деконцентрированными службами" - "services déconcentrés". В университетских же библиотеках решения о переводе сотрудников из одной библиотеки в другую принимаются в Париже, в министерстве образования, в отделе, соответственно, университетских библиотек и по только им известным критериям.

Мой перевод был аннулирован потому, что они там в министерстве ошиблись. По невнимательности перевели человека совсем не в тот город, который он просил. Человек, разумеется, узнав об этом, потребовал этот перевод аннулировать. А поскольку переводы проводятся ценрализованно, (в течении марта все желающие перевестись из одной библиотеки в другую заявляют об этом на специальном министерском сайте, в течении апреля-мая эти заявления рассматриваются, и в июне публикуются официальные результаты назначений и рассылаются официальные письма с подтверждением всем заинтересованным лицам. Так что у меня теперь два официальных письма. Одно сообщает, что я переведена, а другое, что нет) и по принципу сходному с коловращением в Киевской Руси. То есть на освободившееся место в Бордо переводится кто-то из, к примеру Парижа, на его место кто-то из Страсбурга, на его - кто-нибудь ещё откуда-нибудь и т.д. И отказ от перевода одного человека, вызвал перестановку всех остальных.

В библиотеке гуманитарных наук, куда я хотела перейти, освобождалось три места на которые из всех претендентов было отобрано три человека, в том числе и я. И отмена именно моего перевода влекла за собой минимум перестановок. Так во всяком случае мне объяснили в министерстве, куда я позвонила и потребовала объяснений. Потому что из моей библотеки меня отпустили без проблем. С сожалением, но и с пониманием. В библиотеке университета Бордо 3 меня все ждали с распростёртыми объятиями. Потому, что, кроме профессиональных качеств у меня два гуманитарных образования, к тому же я в совершенстве владею таким сложным иностранным языком, как русский, а у них там большая коллекция книг на этом языке с которыми надо разбираться. И всем было ясно, что в Бордо 3 я буду гораздо полезней, чем в Бордо 4. Bсем, кроме товарищей из министерства. Позже я узнала, что директор библиотеки гуманитарных наук, который уходит на пенсию 2-го сентября и которому, как все думали, уже ни до чего нет дела, звонил в министерство и просил за меня. Меня это очень тронуло, тем более, что мне сказали, что в министерстве его ещё за это и отчитали. Но даже это вмешательство ни к чему не привело, и я остаюсь в библиотеке будущих юристов и будущих дипломатов. И хотя, по сути дела, ничего в этом плохого нет, известие это, признаюсь, испортило мне настроение на целую неделю.