- Да нет... скажите... неужели в самом деле вы никогда не любили
настоящей любовью? Знаете, такой любовью, которая... ну, которая...
словом... святой, чистой, вечной любовью... неземной... Неужели не любили?


- Должно быть, не любил. Сначала все было некогда: молодость, кутежи,
карты, война... Казалось, конца не будет жизни, юности и здоровью. А потом
оглянулся - и вижу, что я уже развалина...

- Ровно ничего не значит, дорогая Верочка. Знаешь, как женился? Вижу,
сидит около меня свежая девчонка. Дышит - грудь так и ходит под кофточкой.
Опустит ресницы, длинные-длинные такие, и вся вдруг вспыхнет. И кожа на
щеках нежная, шейка белая такая, невинная, и руки мяконькие, тепленькие.
Ах ты, черт! А тут папа-мама ходят вокруг, за дверями подслушивают, глядят
на тебя грустными такими, собачьими, преданными глазами. А когда уходишь -
за дверями этакие быстрые поцелуйчики... За чаем ножка тебя под столом как
будто нечаянно тронет... Ну и готово. "Дорогой Никита Антоныч, я пришел к
вам просить руки вашей дочери. Поверьте, что это святое существо..."