[357x600]
Обычно при слове рыцарь у нас в сознании возникают образы, с детства знакомые романам Вальтера Скотта или уже по фильмам о короле Артуре и его рыцарях круглого стола. Это тяжеловооружённый конный воин, защитник слабых и угнетённых. А сами события происходят в «старой доброй Англии» или «милой Франции».

Однако историками давно установлено, что тяжеловооружённая кавалерия была неотъемлемой частью русского войска со времён Древнерусского государства. В этом отношении русские были наследниками традиций тяжёлой кавалерии сарматов-аланов. Да и само слово «рыцарь» - славянское, древнерусское – «рыцерь», близкое к слову царь, южнорусское – «лицар, рицар», польское – «rусеrz». По одной версии, это слово восходит к индоевропейским словам «рыс» - скакать верхом, и «сар» - знатный человек. По другой версии, к немецкому слову ritter - «всадник». В Европе рыцари, собственно рыцарями не назывались. Во Франции это были chevalier (шевалье) — «едущий на лошади»; в Испании – caballero (кабальеро) - «всадник, рыцарь, дворянин» (от лат. caballārius «конюх» из лат. caballus «лошадь»); в Италии - cavaliere («кавалер»); в Англии – knight (от др.-англ. cniht «парень»); в Германии - ritter («всадник»).

На Руси же чаще всего этих воинов обозначали словом «храборъ» или «витязь» (от индоевропейского «видьяти» - побеждать, санскр. Vijaya). Слово витязь было широко распространено и у других славянских народов: боснийское, словенское, хорватское - vitez, сербское - витез.





В результате и сложился миф, что настоящие рыцари «там», на Западе. У нас русских воинов полюбили рисовать этакими простодушными, сильномогучими богатырями-«валенками», которые больше брали не умением и знанием, а «силушкой», или вообще везением. Представления эти уходят в 18 столетие, когда шёл процесс тотального пересмотра русской истории, которую писали в интересах Запада, часто просто немцы. Внесла свою лепту и церковь, которая прививала мысль о том, что русские-славяне всегда были «богобоязненным», смирным, чуть ли не робким народом. Каким образом «мирные» и «богобоязненные» русичи отстояли себя в условиях постоянной войны на северо-западных, западных, южных и восточных рубежах, да ещё часто и внутренних войн, а затем ещё и занять территорию, больше которой не занимал ни один народ (имеется в виду непосредственно русская территория, а не заморские колонии), при таком взгляде остаётся загадкой.

Если же изучить тексты былин, летописей, да страницы войн, которые вели русские, всё становится на свои места. Никаких «миролюбивых увальней» никогда не было (иначе русских бы просто уже не было, или они доживали свой век в составе чужого государства). Надо сразу отметить, что в военном аспекте русский народ непобедим. Даже последние краткие вспышки его военной активности, вроде броска десантников в Приштину или разгрома вымуштрованной лучшими западными инструкторами грузинской армии, по-прежнему вызывают в мире истерику и панические настроения. И это притом, что сейчас русский исполин усыплён «сказками» о «мире во всём мире», торжестве пацифизма и гуманизма и прочими благоглупостями. Русские воины во все времена умели весьма жестко отстаивать право народа на жизнь, ставя на место любого врага.

Во главе дружины был князь. Он первоначально выполнял четыре основные функции. Во-первых, князь – это военный вождь, защитник племени, земли-княжества. Это его главная задача - защищать свой народ, если он не справлялся с ней, в Древнерусском государстве его могли просто изгнать. Во-вторых, обязанность князя – «наряд», т. е. поддержание порядка на вверенной ему территории. В-третьих, князь выполнял судебную функцию, в её рамках появился такой памятник русского права, как «Русская правда». В-четвертых, князь обладал священной властью, выполнял жреческие функции до принятия христианства. Оставшись без князя (позднее царя), русские люди чувствовали себя неуютно, терялась связь с небом. Не зря князь Владимир провёл две религиозные реформы – поставил кумиров в 980 году, а в примерно 988 году принял христианство и начал крещение Руси. Да и с принятием христианства отношение к князю, как первосвященнику почти не изменилась. Именно князья занимались продвижением христианства в народные массы. Первыми русскими святыми стали тоже князья. В дальнейшем этот взгляд на княжескую власть был укреплён и византийской теорией о божественном происхождении власти. Это отношение сохранилось в Московской Руси и Российской империи, где церковь всегда была в подчинённом положении, в отношении царской (императорской) власти.

Князь всегда выступал в окружении верной дружины, боевых товарищей, соратников, охранителей и ударной силы всего русского войска. В 9-12 столетиях князь и дружина это нечто нерасторжимое, единое целое. Отношения в дружине были похожи на родственные и первоначально их заменяли, т. к. воин, поступавший в дружину, терял связь со своим родом и племенем. Слово «дружина» есть у всех славянских народов. Оно происходит от слова «друг» (свой, помощник, соратник).

Размеры дружины могли колебаться от нескольких десятков до нескольких тысяч воинов. Однако это были отборные воины-профессионалы, чья жизнь была посвящена только военной службе (в современном мире, с ними можно сравнить военные спецподразделения). Если простые «вои»-ополченцы, после выполнения задачи – похода, отражения набега, вторжения, расходились по домам и возвращались к прежней жизни земледельца, ремесленника или охотника, то дружинники были профессиональными воинами. По сообщению арабского путешественника Ибн-Фадлана от 922 года, вместе с киевским князем «в его замке находятся 400 мужей из числа богатырей, его сподвижников». Дружина Святослава Игоревича, с которой он сокрушил Хазарию и завоевал Болгарию, составляла около 10 тыс. бойцов. Дружина его правнука, сына Ярослава мудрого – Святослава II Ярославича, с которой он разбил половецкое войско, состояла из 3 тыс. воинов.

Исходя из того, что дружинники были всегда на передовой, грудью встречая опасность, они получили привилегированное положение. Они получали лучшие части военной добычи. Князь щедро одарял дружинников золотом и серебром. На пирах, они ели с лучшей посуды и получали лучшие куски. Достаточно вспомнить обиду дружинников на Владимира: «Горе головам нашим: дал он нам есть деревянными ложками, а не серебряными». Услышав это, Владимир повелел исковать серебряные ложки, сказав: «Серебром и золотом не найду себе дружины, а с дружиною добуду серебро и золото, как дед мой и отец с дружиною доискались золота и серебра». Ибо Владимир любил дружину и с ней совещался об устройстве страны, и о войне, и о законах страны».

Необходимо отметить, что пиры с дружинниками играли важную роль в то время. Русский пир был настоящим обрядовым действием, идущим с древнейших времён (видимо, от первобытных охотников, вместе поедающих добытого животного), исполняя его, люди чувствовали себя частью единого рода, племени, народа. Сидя за одним столом, все могли почувствовать себя частью огромного, могучего целого (чувство единения).

С развитием общественной системы, к XI—XII вв. дружина делится на два слоя: дружину старейшую, лепшую (лучшую), переднюю, и дружину молодшую, младшую. Старшие дружинники (княжие мужи, бояре) стали получать не только взятые в походах движимые ценности, но и регулярные дани с городов, поселений. Они стали занимать высшие военные и гражданские должности – посадников, воевод, тысяцких, послов, советников князя, его ближней думы. Складывалась феодальная система, на вершине которой был князь. Его непосредственными вассалами были старшие бояре (некоторые могли вести свой род от племенных князей), они в качестве волостей получали целые города. Выполняя административные, налоговые, судебные и военные функции, они одновременно получали право «кормиться» с подконтрольной территории. Вассалами старших бояр были мелкие бояре, и, возможно, младшие дружинники.

Младшая дружина включала в себе, по-видимому, несколько разрядов: детские, отроки, кмети, гриди, пасынки, дети боярские, мечники. Они по мере развития феодальной системы перестали быть «друзьями» князя, становясь военно-служилым сословием. Они могли получать за службу и заслуги небольшие деревни, из нескольких дворов и в будущем стали «дворянами».

Точное значение разрядов младшей дружины неизвестно. Так, есть предположение, что «гридями» называли телохранителей князя, которые жили непосредственно рядом с ним, в гридницах. «Мечники» входили в непосредственное окружение князя, выполняя разного рода административные функции. Слово «кмети» означало не только дружинников, но и свободных общинников. Ещё сложнее с «отроками» (в переводе, «не имеющие права слова, голоса»). Это слово изначально обозначало младшего члена рода, который не имел права высказывать своё мнение в совете взрослых мужчин. По источникам видно, что не все отроки были младшими дружинниками, часть их них выполняла роль дворовой прислуги. Поэтому, есть мнение, что отроки составляли низший разряд младшей дружины и исполняли служебные обязанности при княжеском дворе. Возможно, часть из них была «учениками», детьми, которые проходили военное обучение (некоторые из них могли быть детьми дружинников). С другой стороны, в источниках отроками могут называть дружину вообще. Так, в Повести временных лет сообщается, что когда началось вторжение половцев: «Святополк же стал собирать воинов, собираясь идти против них. И сказали ему мужи: «Не пытайся идти против них, ибо мало имеешь воинов», Он сказал: «Имею отроков своих 700, которые могут им противостать».

Ещё один разряд младшей дружины – «детские». Они стояли выше по рангу, чем отроки. Они не несли службы по двору, могли занимать высокие административные посты. По мнению И. Я. Фроянова, их значительною долю могли составлять дети знати, боярства (Фроянов И. Я. Киевская Русь: Очерки социально-политической истории).

Таким образом, в 12-13 столетиях вольная дружина времен «военной демократии» стала терять подвижность и превращаться в феодальное сословие обременённое землями, деревнями. У старших дружинников появились свои личные дружины, которые вливались в состав общей рати, при военной необходимости. Но и после превращения в феодалов, дружинники оставались ударной силой войска, его советниками и соратниками.

Русские воины и русские дружинники с самой глубокой древности отличалась особой психологией, для которой был характерен культ «боевой злости», презрения к смерти, отчаянной дерзости и храбрости, агрессивного пренебрежениями силами противника. Можно вспомнить несколько высказываний великого русского полководца Александра Суворова, который воспитывая «чудо-богатырей», был продолжателем древней славы русского оружия: «…ничто не устоит против русского оружия - мы сильны и уверенны в себе»; «Мы русские, мы все одолеем»; «От храброго русского гренадера никакое войско в свете устоять не может»; «Природа произвела Россию только одну. Она соперниц не имеет»; «…русские не могут отступать»; «Тщетно двинется на Россию вся Европа: она найдет там Фермопилы, Леонида и свой гроб».

Прекрасный пример русского воина и русского духа дают и подвиги великого Святослава. Перед решительным сражением с ромеями (византийцами), которые значительно превосходили его дружины в числе, Святослав сказал: «Так не посрамим земли Русской, но ляжем костьми, ибо мёртвые срама не имут. Ежели побежим, срам нам будет. Не побежим, но станем крепко, я же пойду впереди вас: если моя голова ляжет, то о себе сами позаботьтесь». И ответили дружинники: «Где твоя голова ляжет, там и свои головы сложим».

В изложении ромейского хрониста Льва Диакона похожую речь Святослав произнёс в осаждённом Доростоле, когда на военном совете была высказана мысль о тайном отступлении из осаждённого города на кораблях или мирных переговорах с ромеями. Святослав (его византиец называет Сфендославом) глубоко вздохнул и воскликнул с горечью: «Погибла слава, которая шествовала вслед за войском росов, легко побеждавшим соседние народы и без кровопролития порабощавшим целые страны, если мы теперь позорно отступим перед ромеями. Итак, проникнемся мужеством, [которое завещали] нам предки, вспомним о том, что мощь росов до сих пор была несокрушимой, и будем ожесточенно сражаться за свою жизнь. Не пристало нам возвращаться на родину, спасаясь бегством; [мы должны] либо победить и остаться в живых, либо умереть со славой, совершив подвиги, [достойные] доблестных мужей!» Далее Лев Диакон сообщает, что росы (он их часто называет «тавроскифами» и «скифами») никогда не сдаются врагам даже побежденные, когда нет уже надежды на спасение, они убивают себя сами.

Изначально состав дружины не отличался социальной однородностью. Большая часть дружинников в первые века развития древнерусского государства имели простое происхождение, из свободных общинников, воинов племен, земель. Они занимали своё положение благодаря не происхождению, а личным качествам. Оно было заработано собственным мужеством, заслужено или добыто благодаря счастливому случаю. Социальная мобильность тогда была очень высокой. Рядовой воин, ополченец мог стать княжеским дружинником, а его потомки – боярами. В свою очередь род древних славянских князей, старейшин мог легко прерваться, или опустится на уровень простонародья. На начальном этапе в дружину брали исключительно по личным качествам: воинскому умению, храбрости, мужеству. Так, можно вспомнить рассказ Повести временных лет о том, как князь Владимир сделал кожемяку, который победил в единоборстве печенежского богатыря, «великим мужем» и отца его тоже. Да и былины сообщают, что Илья был «крестьянский сын», а Алеша «роду поповского». Да и с Добрыней Никитичем не всё ясно. Двор у него богатый, но в некоторых былинах его именуют «крестьянским сыном».

Надо отметить, что у многих людей в отношении былин сложилось весьма неправильное представление, как о «сказках». Во-многом это связано с тем, что для детей былины пересказаны в «сказочной», упрощённой форме. В них были исключены «взрослые», жестокие, даже кровавые эпизоды, смягчена лексика. Человек вырастал, а представления остались детскими. Былины – это не сказки, а песни, основное отличительное качество которых заключается в том, что народные сказители-певцы, которые исполняли их, пересказывали подлинные события. В древности они исполнялись по всей территории Руси. В 18-19 столетиях, когда их начали записывать, искать, они сохранились лишь на Русском Севере, особенно в среде свободных крестьян-поморов.

Мелодии этих песен протяжны и величественны. Сюжеты подчас жестоки, как и сама жизнь. Не боялись исполнители применять и «взрослые» слова. Понятно, что за столетия в былинах могли появиться неточности, исправления. Так, древних хазар, печенегов и половцев заменили поздние татары. Однако историческая основа проглядывается в них весьма зримо. Причём настолько сильно, что известный советский историк Б. Д. Греков назвал былинный эпос «устной историей». Именно русские летописи, былины и византийские источники дают нам большинство данных на устройство русского войска. Изначально словом «дружина», «войско» было охвачена вся совокупность полноправных мужчин. Только с углублением социального расслоения, «дружиной» стали назвать только воинскую элиту, непосредственных соратников князя.

Русские былины являются очень важным источником для выявления психологии русских рыцарей-витязей. Образ богатыря-витязя – тяжеловооружённого конного воина, защитника Отечества, со своими представлениями о чести, долге, с определённой гордостью (у некоторых богатырей она доходит до зазнайства), рождает ассоциацию с западноевропейским рыцарством.

Однако, есть серьёзное различие, западные рыцари все являются знатными людьми. Русские же былины были «продуктом» простого народа. Чаще всего былина начинается с того, что богатырь выезжает из дома, богатого, как у Добрыни Никитича, или крестьянского, как у Ильи. Причиной, что заставляет их покинуть малую родину, является желание защитить людей, или «погулять» (очень частый мотив). В будущем герое кипит нерастраченная энергия, он «буйный», гумилевский пассионарий. В настоящее время такую личность называют человеком с активной жизненной позицией. Заложенный в человеке потенциал требует выхода.

В этом отношении сразу обращает на себя внимание непохожесть былинных героев на привычный портрет русского народа, как он изображался некоторыми историками или философами, вроде Н. А. Бердяева, никакой пассивности, женственности. Был даже создан целый миф об исконной пассивности славян, которым нужны «варяги», немцы для того, чтобы ими руководить и направлять их. Признак богатырства – это их активность, даже буйность. Это их одна из социально-психологических черт.

Другой важной чертой русского витязя является чёткая социальная направленность его деятельности. Он живёт интересами общества, народа. Даже такой древний, наделённый многими волшебными свойствами персонаж, как Волх Всеславич, который не нуждается ни в чьей опеке или похвале, не чужд общим интересам. Свой поход «на царство индейское, на царя Салтыка Ставрульевича» он начинает потому, что тот «хвалится – похваляется: Хочет Киев-град за щитом взять». В русском эпосе герой не мыслится живущим вне народных, государственных интересов. Древняя, полная мифической символики борьба со Змеем Горынычем превращается в возмездие за сожженные города и освобождение уведённых в плен людей.
[408x600]
В былинах, чтобы войти в дружину, обычно, требуется совершить два подвига. Один (или несколько) богатырь совершает по своему желанию по дороге в Киев, другой уже имеет характер княжеского задания. Часто первый подвиг носит характер простого удальства: Добрыня просто так, без особой цели, вступает в борьбу со Змеем, давит его детёнышей; Алеша убивает никого не трогающего, бывает и спящего Неодолища. Княжеские задания уже носят «общественно полезный» характер. Добрыня, уже во второй раз сталкивается со Змеем, вызволяя княжескую племянницу Забаву Путятишну; Алёша освобождает стольный град Киев от Тугарина.

Патриотизм в былинном эпосе присутствует не только в виде осознанного убеждения, но и как глубинная психология определяющая мировоззрение. Участие в делах народа для богатыря является смыслом жизни. Интерес земли Русской богатырю-витязю важнее личного (это отличает богатырей от многих героев сказок, которые стремятся только к собственному благополучию). Так, Илья превозмогает личную неприязнь к Владимиру и обиду на него, чтобы защитить Киев, простых людей.

Ещё одна черта психологии русских витязей – это чувство личного достоинства и чести. Богатыри горды и «запальчивы», не спускают обид. Оскорбление не прощается никому. Даже такой умудрённый жизнью, в целом спокойный богатырь, как Илья, в делах чести весьма крут. Обиженный князем он устраивает пир для «голи перекатной». Илья бьётся с Добрыней, из-за того, что пошла слава о нём как великом мастере бороться.

Основные черты психологии богатырей – активность, социальная направленность их действий, глубокий патриотизм и чувство личного достоинства, это всё наследие эпохи т. н. «военной демократии». В 10-13 вв. эта эпоха ещё не была забыта, большая часть населения была свободной и вооружённой. До крепостного права было ещё далеко. К сожалению, многие распространяют представления о крестьянах 18-19 вв., на более раннюю эпоху. Каждый полноправный общинник при необходимости участвовал в военных операциях. «Вои», городские и сельские ополченцы ни вооружением, ни приёмами боя значительно от дружинников не отличались. Не имелось и чётких социальных границ. В низшей своей части дружина часто пополнялась из простого народа. Поэтому, в дружинниках, богатырях видели «своих».

Как пишут В. Долгов, М. Савинов: «Народ в былинах вспоминает прежде всего о себе. Рассказ о княжеских богатырях-дружинниках, рыцарях Святой Руси, воспринимается как информация не о предках господствующего класса, а о корнях народа в целом. Это … социально-психологический портрет основной части русского общества Древнерусского государства – «людей», полноправных общинников, из которых формировалась дружина – богатырское братство. Он сохранен народной памятью как воспоминание о свободном и благородном прошлом» (Вадим Долгов, Михаил Савинов. Храбры Древней Руси. М, 2010).

Воспитание воина


Подготовка воина начиналась с самого детства. Надо сказать, что оно тогда было весьма коротким, в 15-16 лет мужчина считался уже взрослым, мог жениться и начинать самостоятельную жизнь. Боярский сын в эти годы поступал в дружину.

Первым рубежом, который отмечал взросление мальчика и его переход из состояния младенчества в состояние ребёнка, наступал в 2-3 года. Он отмечался постригом. Некоторые этнографы, считают, что этот обычай бытовал не только в среде знати, но и во всех социальных слоях. Иногда этот обряд мог совпадать с другим – посажением на коня. Эти обычаи восходили к глубокой языческой древности и носили характер военно-возрастной инициации (посвящения). В более поздний период откровенно языческое посажение на коня было вытеснено из жизни, а обряд пострига, близкий христианской обрядности по форме, остался, как «благопристойный». На Западе этот древний обычай трансформировался в ритуал посвящения в рыцари. На Руси же мальчиков, таким образом, настраивали на будущее, им предстояло стать воинами.

С раннего детства детей приучали к оружию. Археологи часто находят детские деревянные мечи. Обычно их форма соответствовала форме настоящего оружия данной эпохи. Нужно обратить внимание на то, что детские мечи, кинжалы, копья и луки на Руси выполняли не развлекательную задачу, как современные игрушки. Через игру мальчик получал опыт обращения с оружием. Деревянным оружием можно было изучать приёмы боя как настоящим. Детское оружие было необходимо для постепенного обучения приемам, получения навыка, развивало силу (к примеру, клинок, сделанный из дуба, по весу был сравним с настоящим), ловкость.

Помимо оружия, в набор будущего воина входили лошадка, лодочки, волчки, санки, различных размеров мячи. Они были необходимы не только для развлечения, но и для развития ловкости, координации движения. Кроме того, дети знати с раннего детства получали и настоящее оружие – мечи, кинжалы.

Существовала ли на Руси особая школа (или несколько) оружейного и рукопашного боя? На этот вопрос пытался ответить человек, который специально искал следы этой системы в сохранившихся обычаях русских кулачных бойцов – создатель славяно-горицкой борьбы Александр Белов. Вот какие выводы он сделал: «… при почти поголовном вовлечении мужского населения (низших социальных слоёв) дореволюционной России в ту или иную форму народного состязания полностью отсутствует такое звено, как специальное обучение, школа… Вероятно, особую, тренировочную роль в подготовке будущих борцов и мастеров кулачного схода играла детская забава – народная игра. Чтобы уклониться от летящего в вас «чингалища булатного», нужно было всё своё детство побегать от закатанных друзьями снежков да покачаться, стоя ногами на качелях, учась распределять движение от пяток до плеч, поездить, не падая, с горы на ногах по ледяной дорожке, побегать в валенках по льду, когда разъезжаются ноги, да набегаться в «салки пятнашки», уклоняясь от пытающего тебя достать товарища… Впрочем, разве всё перечислишь? Дворовая игра и спорт, по сути, одно и то же. Технике же самого боя научиться – дело несложное. Особенно если состязания мастеров проходят с детства у тебя на глазах. А уж всё остальное – практика» (Белов А. К. Славяно-горицкая борьба. Изначалие. М., 1993).

Кроме того, необходимо отметить ещё одну «школу» для обычного жителя Древней Руси, которую проходил почти каждый русич. Это жизнь в лесу или лесостепи. Хорошей закалкой для бойца была охота. Она учила умению читать следы, выжидать, сидеть в засаде, убивать. Необходимо помнить, что Русь тогда была покрыта дремучими лесами, полными дичи. Это сейчас охота – это больше развлечением, чем реальная угроза жизни человека. Средневековый охотник находился в совсем других условиях. Добыть «хозяина леса» с помощью рогатины, дело серьёзное.

Таким образом, традиция боевой подготовки охватывала почти всё мужское население и просуществовала от времен родового строя до начала 20 столетия. Её основой были народные игры, обрядовые действия – от детских до взрослых, когда стенка на стенку сходились улица на улицу, деревня на деревню.

В Древнерусском государстве, воин, пройдя стадию детских игр в догонялки, в снежки, в ножички, стадию игровых поединков деревянным оружием, обучившись стрелять из простого лука, с самого начала включался в настоящие боевые операции. Благо возможностей повоевать было предостаточно. Понятно, что практика брала свою плату жизнями, но уцелевшие, а таковых, обычно, было большинство, учились быстро и хорошо. Ни в одной школе, с искусственными тренировочными ситуациями, так не научат.

Вооружение


Главным поставщиком сведений о древнем оружии является археология. Кроме того, некоторые данные можно получить по письменным и изобразительным источникам. Археология позволяет изучать сами предметы вооружения, позволяет установить их форму, размеры, вес, материал, технологию изготовления. Изобразительные источники – иконы, фрески, миниатюры и пр., позволяют увидеть, как носилось, применялось оружие, увидеть цельными те предметы, которые дошли только в виде фрагментов.
[233x350]
Наибольшее число археологических находок русского оружия происходят из могильников, древних кладбищ. В погребениях языческого периода оружия является обязательным атрибутом воинов-дружинников, часто и простых общинников. Эта традиция не исчезла и распространением христианства, хотя общее число захоронений с оружием сократилось. Что интересно, захоронения с оружием встречаются не только в сельской местности (как известно, в среду сельских жителей христианство проникало небыстро и долго соседствовало с язычеством), но и в погребениях дружинников. Оружие также находят при раскопках городищ, иногда на местах сражений.

Принадлежностью профессиональных воинов были меч, шлем, кольчуга, оружие с украшениями. К специфичному оружию дружинников в первую очередь относятся высококачественные мечи и сабли, изготовление которых требовало значительного умения, а также большая часть защитного вооружения (кроме относительно несложных в изготовлении деревянных щитов). По сообщению арабского путешественника Ибн-Фадлана, который наблюдал за русами на Волге, каждый имел при себе топор, меч и нож, причём с оружием они никогда не расставались.

Меч.

Самым почётным и престижным оружием русского воина был меч, рубящее и рубящее-колющее обоюдоострое холодное оружие ближнего боя. Мечом наносились, в основном, рубящие удары, поэтому примерно до 13 столетия острие не затачивалось, кончик меча был закруглённым. Долгое время этот тип оружия пытались объявить «скандинавским». Русские мечи были похожи на них формой клинка и видом рукояти. Однако скандинавы не были изобретателями тяжёлого рубящего меча. Этот тип меча появился в Средней и Западной Европе к 8 столетию.

Учёные выделяют среди мечей, найденных на Руси в 9-11 вв. около 20 типов и подтипов. В основном у них различаются размеры и формы рукояти («черена»), клинки однотипны. Средняя длина клинка составляла около 95 см. Ширина клинка у рукояти достигала 5-7 см, к концу он плавно сужался. Посередине клинка проходил «дол» - широкое продольное углубление. Его иногда называют «желобком для стекания крови», но на самом деле он служил для некоторого облегчения меча, который весил около 1,5 кг. Толщина клинка в области дола была около 2,5 мм, по его сторонам – до 6 мм. Однако, благодаря мастерству кузнецов и особой выделке металла, такое различие в толщине никак не влияло на прочность меча.

Мечи, как и прочее вооружение, существенно изменяются со временем. В конце XI — начале XII века мечи становятся короче - до 86 см, легче - до 1 кг и тоньше. В IX—X вв. дол занимал половину ширины клинка, в XI—XII вв. уже треть, а XIII в. превратился в узкий желобок. В XII – XIII вв. клинок удлиняется – до 120 см, и утяжеляется – до 2 кг, из-за усиления защитного вооружения. Рукоять также становится длиннее, в результате появляются двуручные мечи. Дол постепенно исчезает, чтобы сделать меч тяжелее. В более раннюю эпоху «богатырские» мечи являются исключением. В это время они по-прежнему рубящее оружие, но в летописи под 1255 год упоминается первый колющий удар.

Мечи носили в ножнах, обычно, деревянных, обтянутых кожей, за спиной или на поясе. Часто ножны украшались литым наконечником. Воины-всадники пользовались мечом реже пеших воинов, это было связано с тем, что центр тяжести смещён к рукояти, а затрудняло возможность удара сверху вниз, из седла. Обычно мечи принадлежали только дружинникам, реже – зажиточным ополченцам. Мечи были очень дорогими из-за того, что процесс производства хорошего клинка был долог и сложен. К тому же они требовали от владельца значительного мастерства, это было оружие профессионала. Меч применялся в русском войске до 16 столетия. К этому времени в коннице он был значительно потеснён саблей, более удобной для конного боя.

С мечом издревле был связан обширный набор поверий и легенд. Это не было просто оружие, инструмент убийства. Он являлся частью культуры народа. Меч воспевается в героическом эпосе, его используют в религиозных ритуалах, он выступает как священное подношение, самый дорогой подарок. Меч – это символ высокого социального положения.

Меч часто попадает на страницы русских летописей, других документов. В Повести временных лет содержится рассказ о дани хазарам со стороны полян мечами. В ней меч выступает символом будущей победы славян над хазарами. Во время заключения мирного соглашения с ромеями русские дружинники используют меч в ритуале клятвы. Святослав, когда византийцы, испытывая его, посылали ему богатые дары, золото и паволоки (дорогая шелковая ткань), проявил равнодушие. Он заинтересовался только мечом и иным оружием. Византийские послы сообщили своему владыке: «Лют будет сей муж, ибо богатством пренебрегает, а оружие берет. Плати ему дань».
[600x369]
Сабля, кинжал и боевой нож


Распространено представление, что сабля являлась неотъемлемой частью боевого снаряжения мусульманского воина. Однако установлено, что в 7 – 14 вв. у арабов и персов, как и в Западной Европе, господствовал прямой меч. Он по форме клинка походил на европейские образцы, отличаясь в основном рукоятью.

Сабля же впервые появилась впервые в середине 1 тыс. н. э. в степной зоне Евразии (земли Великой Скифии, Сарматии). До этого в степной зоне преобладали прямые мечи и чеканы. Древнейшие сабли находят на территории от Венгрии, Чехии и Северного Причерноморья до Алтая и Южной Сибири. Первые сабли не сильно отличались от мечей, изогнутость была небольшой. Они отличались тем, что клинок у них был заточен с одной стороны, но верхняя часть клинка могла быть заточена с двух сторон. Кроме того, центр тяжести сабли обычно смещён к концу клинка. Такой клинок больше подходил для конного воина, позволял наносить рубящие удары. При слабой кривизне и обоюдоостром конце сабля годилась и для колющего удара. В Повести Временных лет сабля упомянута, как оружие хазар и печенегов.

На Руси археологи находят сабли намного реже, чем мечи. Большинство находок связано с Южной Русью, где главной военной силой были конные дружины, использующие приёмы боя и оружие степняков. Самые ранние находки сабель связаны с Киевщиной и Черниговской землёй. В частности, фрагменты сабли найдены в кургане Чёрная Могила, самой известном дружинном погребении Руси. Ещё одна сабля найдена в могильнике у села Шестовица, вблизи Чернигова.

Ранние сабли имеет совсем небольшой изгиб клинка, к тому же он равномерен. Делали сабли примерно так же, как мечи: были клинки из лучших сортов стали, существовали и попроще. Древнерусские сабли однотипны аланским, хазарским, печенежским и венгерским саблям и конструктивно от них не отличаются. Среди древнерусских сабель были и совершенно прямые экземпляры, такой клинок был найден во Владимирских курганах. Для некоторого уменьшения веса клинка на них иногда делали долы. Перекрестье ранних сабель небольшое, часто оно несколько отогнуто в сторону клинка. На концах перекрестья могли быть шаровидные выступы. Навершие сабли – это обычно пустотелая железная втулка, в которую утапливали деревянные накладки рукояти. В 10-11 столетиях длина клинка составляла около 1 м при ширине 3 – 3,7 см. В 12 веке сабля удлинилась на 10-17 см и достигли ширины 4,5 см, увеличился и её изгиб. Такие же тенденции изменения произошли и у соседей – венгров, половцев. В 13 веке, для которого было характерно усиление защитного вооружения воинов, сабли были утяжелены, как и мечи. К этому времени сабли приобрели свою характерную, сразу узнаваемую форму (изгиб клинка стал более выраженным). Носили саблю в ножнах, как у пояса, так и за спиной, кому как было удобней (таким же образом носили и мечи). Украшенных сабель на Руси найдено немного, видимо, из-за того, что сабле не сопутствовала такая символика, как «справедливому» мечу.
[600x304]
Сабли на миниатюре Радзивилловской летописи XV века.


Интересно, что славянские мастера достигли высокого мастерства в изготовлении сабель и способствовали её проникновению в Западную Европу. Так, по мнению специалистов, именно славянские и венгерские мастера в конце 10 начале 11 вв. изготовили шедевр оружейного искусства того времени – т. н. саблю Карла Великого, которая стала церемониальным оружием Священной Римской империи. Вообще же в Западной Европе сабля проникла в массовый воинский обиход намного позднее Руси: во Франции – в середине 13 века, в Сербии – в 14 веке, в Германии к 16 веку. К тому же славянское название этого оружия вошло во многие европейские языки, в том числе в французский и немецкий.
[600x56]
Сабля XII века, Восточная Европа.


Кроме мечей и сабель русские дружинники были вооружены боевыми ножами и кинжалами. С появление русов-варягов на Руси появляются т. н. «скрамасаксы», длинные (до полуметра), узкие (2-3 см) боевые ножи. Они были распространены на территории от Северной Франции и Германии до Скандинавии. Судя по сохранившимся изображениям, их носили в ножнах, которые располагались горизонтально вдоль пояса воина, лезвием вверх. Однако эти боевые ножи уже для IX – X вв. архаика. Находки таких ножей немногочисленны и примерно к XI в. они исчезают совсем.

Кинжалы на Руси встречаются ещё реже, чем скрамасаксы. Главное отличие кинжала от боевого ножа – это двустороння заточка. Самые ранние кинжалы, найденные на Руси, относятся к рубежу X-XI столетий. Один клинок был найден в Новгороде, другой в Белоозере. Длина их клинков около 30 см. Исследователи сообщают, что кинжалы более массово вошли в состав снаряжения рыцарей в XIII веке, в эпоху усиления защитного вооружения. Кинжал служил для поражения противника, защищённого бронёй, во время ближнего рукопашного боя, или для добивания врага. Русские кинжалы XIII столетия во-многом аналогичны европейским, имеют такой же удлинённо-треугольный клинок.

«Боевые» ножи (такими исследователи называют все ножи более 20 см длиной) имели все русские мужчины, да и многие женщины. Очевидно, что они имели двойное назначение, как часть боевого снаряжения, так хозяйственную функцию. Письменные источники сообщают о применении ножа в богатырских поединках, при добивании врага и во время наиболее ожесточённых, упорных сражений. На Руси ножи фактически являлись предметом одежды и сопровождали хозяина и после смерти, в захоронениях славян – как мужчин, так и женщин, нож – это обязательный атрибут. Нож, как символ домашнего очага, дарил на свадьбе жених невесте.

Копьё


Судя по археологическим данным, наиболее массовыми видами оружиями были те, которые можно было использовать не только в бою, но и в охоте и хозяйстве. Это лук, копьё, нож и топор. Наконечники копий находят и в погребениях, и на местах сражений, и в массовости, они уступают только наконечникам стрел. К тому же по своей древности копьё, как оружие, вполне сопоставимо с топором и известно славянам с незапамятных времён.

Древнерусское копьё состоит из двух частей: собственно копья (железного наконечника) и древка, или ратовища. Археологи выделяют у наконечников копий периода IX – XIII вв. семь основных типов. Древко копья воина IX – X вв. несколько превосходило средний рост человека и достигало 1,8 – 2,2 м. На прочное деревянное древко («древо», «оскепище») около 2,5 – 3 см толщиной насаживали втульчатый наконечник от 25-28 см до полуметра длиной (вместе со втулкой). В свою очередь наконечник состоял из пера (колюще-режущей части) и втулки. К древку наконечник крепился гвоздём или заклепкой. Формы наконечников бывали различными, но преобладали удлиненно-треугольные. Иногда встречались в форме ланцета (хирургического ножа). Толщина наконечника было до 1 см, ширина до 5 см. Оба режущих края остро оттачивались. Древко копья иногда дополнительно защищалось металлическим покрытием, чтобы было труднее перерубить.

Вопреки обывательскому мнению такие копья в бою не метали (понятно, что бывали исключения). Копье было колющим оружием рукопашного боя. Иногда копьё могло быть и режущим оружием. Копья, как и топоры, украшались сравнительно редко. Иногда на втулках прорезали декоративные бороздки.

Для метания в противника использовали специальный вид копья – «сулицу» (копьё-дротик). Название копья происходило от слова «сулить», имеющее значение «совать», «метать». Сулица представляло собой нечто среднее между копьём и стрелой. Длина древка доходила до 1,2 – 1,5 м, железный наконечник - 15—20 см. Наконечники чаще всего были не втульчатые, а черешковые и прикреплялись к древку сбоку, входя в дерево лишь нижним изогнутым концом. Это было типичное оружие «одноразового использования», обычно терявшееся на поле сражения. По распространенности копьё-сулица являлась вторым оружием дистанционного боя после лука. У воина могло быть несколько сулиц. Максимальный эффект в применении сулиц достигался, когда в начале боя воины метали их в противника всем отрядом. Кроме того, существовали подразделения легковооружённых воинов, основным вооружением которых были сулицы, они начинали сражение. Массово сулицы применялись и при защите укреплений, когда можно было применить заранее созданные запасы. Видимо, выдвигаясь в поход, русские воины везли сулицы в разобрано виде и насаживали наконечники на древка перед боем. В повести о побоище на реке Пьяне (оно произошло за два года до Куликовской битвы) сообщается: «Они же оплошишася и небрежением хожаху, доспехи своя на телеги въскладаху, а инии – в сумы, а у иных сулици ещё не насажены бяху, а щиты и копья не приготовлены…».

Археологи делят сулицы на две группы: боевые – снабжённые узким и прочным наконечником, который мог пробить доспех и глубоко войти в тело; охотничьи – с более широкими наконечниками. Сулица, кроме основного применения, могла выполнить и вспомогательную роль – застряв в щите противника, сулица стесняла его движение, возможность маневра, увеличивала его уязвимость. В исключительных случаях сулица могла выполнить роль колющего оружия в ближнем бою.
[600x249]
Современная реконструкция наконечника сулицы.


Ещё одним типом русского копья была рогатина (рогатыня) - славянское тяжёлое, мощное копьё для рукопашного боя или для охоты на крупного зверя. Появление рогатины датируется XII столетием, когда стали находить наконечники особого рода. Их вес достигал около 700—1000 г, в то время как вес обычных копий был равен — 200—400 г. Ширина пера была 6 – 7 см, толщина до 1,5 см, длина лезвия – до 30 см. Длина самого наконечника (вместе со втулкой) доходила до 60 см. Наконечники были с пером лавролистной формы. В руках опытного воина это было страшное оружие, способное пробить самый прочный доспех, или остановить крупного и опасного зверя - медведя, тура или кабана. Такой наконечник наносил широкую и глубокую рану. При ударе копьё-рогатину держали двумя руками. В русской армии рогатины применялись вплоть до конца XVII века. Позднее они использовались в основном только как охотничье оружие.
[424x600]
Другой специализированный тип русского копья – пика. У пик был узкий четырёхгранный, или трёхгранный наконечник, способный успешно пробивать доспех противника. Пика была предназначена только для войны. Втулка у пики неширокая, древко тонкое. Правда, широкое распространение в России пика получила только с конца 17 столетия. Её короткий вариант был на вооружении у казаков, улан, кирасир, гусар.

Топор


Соперничал с копьём по массовости топор, ещё один вид оружия, который шёл с человеком со времён первобытности. Топор появился тогда, когда человек понял, какую мощь удару придаёт закрепление заострённого камня к палке. Позже на смену каменным топорам пришли бронзовые, а затем и железные.

При своей массовости по сравнению с мечом, топор и родственные ему по принципу действия виды оружия (молот, булава и пр.) были не в меньшей степени окружены легендами и преданиями. Во многих древних культурах топор или его родственники были оружием громовержца, бога-громовика, бога-воина и покровителя воинов. В частности, скандинавский Тор вооружён молотом Мьёлльниром («Молнией»). Миниатюрное изображение этого молота была популярным оберегом от злых сил. Видимо, одним из главных видов оружия Перуна был топор. На Руси в моде были привески-символы Перуна в виде топориков, украшенных кружочками, - символами Солнца. Надо отметить, что солнцевороты (свастики) были частью русской культуры с древнейших времён и бытовали в русской культуре, в том числе на иконах, в вышивке, вплоть до начала 20 столетия. Что интересно привески-символы Перуна бытовали после крещения Руси, носили их в основном будущие воины – мальчики и юноши. Украшенные топорики могли играть роль символов власти, и были священными предметами в языческую эпоху.
[375x600]
[250x165]
Топор, как и нож, мог выполнять как боевую, так и хозяйственную функцию, во время похода. В то же время существовали исключительно боевые топоры, в частности топорики-чеканы – небольшие узкие топорики, обух которых выполнялся в виде молоточка. Иногда вместо молотка был клевец. Топорики-чеканы отличались небольшими размерами и имели исключительно боевое назначение. Обычно общая длина такого топорика составляла 12,5—19 см, (без молоточка — 8—15 см), ширина лезвия была 3—6 см, диаметр втулки 1,8—2,7 см, вес 200—340 г. Небольшая масса такого топорика позволяла наносить быстрые и точные удары. Топорики-чеканы имели древнюю историю и были известны предкам славян – скифам, ещё в 1 тыс. до н. э., позднее они применялись сармато-аланскими племенами.

Ещё одной разновидностью боевого топора был чекан. Чеканами называли холодное оружие, боевая часть которого была выполнена в виде клюва, закреплённого проушиной на рукояти. Задачей чекана было пробивать и прорубать доспехи противника.

Другим видом боевого топора были клевцы - дробяще-колющее холодное оружие. Его боевую часть выполняли в форме узкого прямого или отогнутого к низу острия. Задняя часть часто выполнялась в форме молотка, что уравновешивало оружие и позволяло использовать для оглушения противника, или для дробящих ударов. Топорище было прямым, длиной в 60-80 см, общая масса – 1 - 1,5 кг. Клевец обладал высокой пробивной способностью, пробивая любые доспехи и щиты т. к. сильный удар приходился на малую площадь. Однако его слабым местом было то, что часто застревал в том, что пробивал, да и защищаться им было сложно. Поэтому, он обычно был вспомогательным оружием к мечу.

Надо сказать, что боевой топор, являясь многофункциональным ударно-рубящим оружием, имел много разновидностей. Боевые топоры были одноручными и двуручными, односторонними и двусторонними. Топор могли применять как для ближнего боя, так и для метания. Для пеших воинов топор часто был основным видом оружия. Для всадников это было вспомогательное оружие. Иностранцы отмечали, что русские массово вооружены топорами, которые были эффективным оружием, как против степняков, так и против европейцев. Топор обладал большой пробивной силой, что позволяло выводить из строя латников и боевых коней, имевших защитное снаряжение. Даже если топор не пробивал доспех, он травмировал противника, оглушал, шокировал его.

Пользовались на Руси и секирами, которые часто приписывают скандинавам. Они отличались большим топорищем – до 1 метра. Длина лезвия была 17-18 см, иногда до 22 см, примерно такой же была ширина. Вес – 200 – 450 г. Для сравнения, вес крестьянского топора составлял 600 – 800 г. Миф об «огромных секирах» был создан создателями художественных фильмов и книг. «Огромным» топором, для удара которым нужно использовать две руки, хорошо лес рубить, но не биться. Такой топор действительно наносит страшный удар, но минусов больше – потеря маневренности, большее напряжение сил (трудно им махать часами, а сражение могло длиться день и больше), худшие возможности для защиты. Русские воины предпочитали «топоры лёгки».
[525x600]
Боевые топоры X — XIII вв. Образцы основных форм.

Учёные называют «русско-финскими» (они чаще всего встречаются на севере Руси) секиры с характерной прямой верхней гранью и лезвием, оттянутым вниз. Был выработан на Руси и свой, «национальный» вид боевых топоров. Их конструкция весьма рациональна и совершенна. Их лезвие несколько изогнуто к низу, чем достигались не только рубящие, но и режущие качества. Форма лезвия была такова, что коэффициент полезного действия приближался к единице: вся мощь удара концентрировалась в средней части лезвия, поэтому удар получался сокрушительным. По бокам обуха помещались небольшие отростки – «щекавицы», тыльная часть также удлинялись специальными «мысиками». Они предохраняли рукоять, когда засевший топор приходилось раскачивать после сильного удара. С 10 столетия такие топоры стали самыми массовыми на Руси.

Автор Самсонов Александр


Источники: М.Горелик Воины Киевской Руси IX-XI вв. А. Кирпичников. Древнерусское оружие: Мечи и сабли IX - XIII вв.

http://topwar.ru/25121-russkie-druzhiny-v-boyu-chast-3.html
Взято из сообщества"ВОЙНА-МИР-ИСТОРИЯ-ОРУЖИЕ-ТЕХНИКА"
Опубликовано Алекс Фокс,