Я сидел на кухне, а Рю готовила нам гедза. Не знаю, почему она вдруг решила пригласить меня на ужин, мы с ней часто и не общались, так иногда я провожал ее до метро после уроков, потому что мне было в ту же сторону. Мы говорили о русских и китайцах, об отношении к нам мира. Мне конечно было странно называть себя русским со своей половинчато-монгольской внешностью, но все-таки, я так яро защищал достоинства своей родины, что видимо как-то увлек эту хрупкую китаянку из предместей Нанкина.
-через 15 минут будет готово, - сказала она, пархая от плиты к полкам, - сейчас еще мисосиро приготовлю. Лук добавлять?
Я кивнул, все на ее вкус, я, увы, никогда толком не умел ничего готовить и с трудом понимал, что к чему.
Мне было как-то не по себе, сидеть и ждать, что кто-то готовит мне ужин. Непривычно, что ли, хотя с виду я был таким общительным и приятным юношей, на самом деле мир мой был невыносимо узок и одинок.
- ты здорово во всем этом понимаешь, - сказал я оглядывая небольшую кухню-прихожую. – может чем –нибудь помочь.
Она покачала головой.
-это так просто, сейчас все быстро сделаю.
С этими словами она положила в мисосиро нории, тофу, лук, а затем добавила и сырое яйцо. В моем кармане зазвонил телефон, я знал кто это, поэтому не ответил. Мне вдруг стало стыдно, что я так легко разыгрываю симпатию к кому-то, а впрочем, ну не все же во мне притворство! С этим чувством, я подошел к плете, помогая Рю вылавливать из кастрюли готовые гедза.
- а что ты будешь делать после учебы? Останешься здесь, в Токио? – спросил я.
По маленькой комнатке распространился приятный аромат еды, но у меня он почему-то вызвал судорогу в животе.
- нет, надо вернуться, родители ждут, ты же знаешь, я один ребенок в семье, и им плохо без меня.
Я кивнул, словно это все объясняло, хотя на самом деле не объясняло ничего. Меня никто нигде не ждал, мои родители не беспокоились обо мне лет с 13, и мне не нужно было никуда возвращаться.
-завтра я поеду в Нагано, поддерживать олимпиаду в Пекине. Говорят, нас приедет снимать японское телевиденье. Знаешь, я не пойму, почему люди поднимают столько шума вокруг наших внутренних проблем, и совсем не хотят поддержать такое важное событие.
-а ты об этой шумихе вокруг Тибета?
Она кивнула. Я видел, как ей неприятно повышенное внимание на улице – «вот идет китаянка». Тем более многие вновь приехавшие студенты-азиаты предпочитали говорить, что они из Гон-Конга. На меня тоже иногда смотрели косо, но совсем по другим причинам.
-не волнуйся, скоро это все закончится, начнется 3-я мировая война и все забудут о каком-то Тибете.
Кажется, она оценила мою шутку, по крайне мере ее губы тронула легкая улыбка.
