когда мы возвращались домой...

впервые за три года я стал жертвой вируса, о котором раньше слышал лишь по наслышке. Конечно надо было сразу удивиться, почему 2 недели подряд моя температура балансирует между 36 и 37 градусами. Но почему-то я нисколько не озаботился таким явлением. В результате, проснувшись однажды утом я понял, что комната перед глазами качается словно при землетресении. А тело трясется от так, что чтобы зажечь сигарету мне требуется минута. Я бы не в состоянии выяснять причины такого своего состояния, просто лег на пол, он мне показался заманчиво теплым. Таких удивительных снов на яву я не видел еще никогда. Стены комнаты раздвигались и сдвигали, словно их переносили с места на место невидимые человечки. Потом я вдруг почему-то оказался в московской квартире Милдред, мы спорили с ней о чем-то, при чем я не молчал как обычно, а говорил ей не менее обидные слова, чем она мне. И вдруг я увидел, что гуляю с матерью по парку Ёёги, а потом мы сидим у тренировочного комплекса и смотрим, как практикуются в стрельбе из лука. Я в чем-то был не согласен с ней...она ударила меня.

Почему-то передо мной возникли Аоки и Шо, они кричали на меня, но я не понимал ни слова. Кажется я говорил с Джуд, она стояла за их спинами. Так приятно прикаснулась к моей голове, мне хотелось, чтобы это прикосновение длилось вечно. Но потом невидимые тени потащили меня куда-то. Первый раз, когда я пришел в себя, я сидел в приемной у доктора. Вокруг было много людей, дети в марлевых повязках. Меня мутило. Я с трудом осознал, что приступы кашля исходят из моего горла. Аоки, кажется это был Аоки, приложил к моим губам влажный платок.

У врача я уже немного соображал, хотя прикосновения к коже вызывали какое-то раздражение сродни психическому расстройству. Впрочем это было недолго, каких-то 15 минут. И снова тени.

Когда мы приехали падал жалкий мокрый снег. я выпил лекарство и температура постепенно стала падать. Я сказал Аоки, что необязательно быть со мной, но он кажется принял это за непрошедший лихорадочный бред.