Средней величины гастроном, предпраздничный вечер. Небольшая очередь в отдел, где кроме всего прочего продаются еще и дары моря. Икра и всякие прочие вкусные вещи. За мной занял очередь (и отошел) какой-то оч-ч-чень большой мужчина, а перед мной продавщица обслуживает такого себе "хозяина жизни". Хозяин довольно молодой, чтоб не сказать юный, жутко модный, наглый и элегантный. В этом не было бы почти ничего плохого, если бы он не вы..бывался перед своей подругой, примерно такой же. Типа "все окружающие - быдло".
Трогать таких козлов - себя не любить, быстрее не будет, только
развоняется. Не бить же его? Я демонстративно завернулся в воротник куртки, и стал обреченно дремать, облокотившись на прилавок, и слушая бесконечный треп "хозяина":
- Так, а теперь мне нужно балычка рыбного у вас купить... Котик, ты же
будешь балычок? Девушка, покажите мне этот кусочек... А он свежий?.. А
можно его понюхать... Хорошо-хорошо... А он не слишком соленый? А что
это это во-о-он там, в углу? А можно это понюхать? Котик, ты это будешь?
А оно не слишком соленое? А его вообще берут? А давно завезли? Нет,
пожалуй не буду брать... И так до бесконечности. Очередь периодически начинает шипеть, но это вызывает живейший отклик у покупателя, он сразу, типа, вскипает:
- Ой! Что вы там? Дайте мне рыбный хвостик купить! Сейчас вы свою
селедку возьмете, пока за луком сходите...
Короче - тащится. Когда вернулся отходивший мужик, "хозяин" все-таки смог купить икру. В муках, рассматривании и нюханьях, но смог.
Вернувшийся оказался нормальным спокойным бандитом с задумчивым
взглядом, он очень обрадовался, когда увидел, что его очередь еще не
прошла.
- Еще стоишь? - обрадовался он мне. - Классно!
Я туманно ответил в том смысле, что можно знакомиться, потому что стоять еще долго.
- Он еще шпроты брать будет... - кивнул я на закупающегося. Бандит
хмыкнул, не поняв шутку, но его терпение оказалось неважнецким. Через три минуты он уже потрогал плечо нашего орла:
- Давай, слышь, завязывай.
Орел даже не стал голову поворачивать:
- Еще раз тронешь - искалечу!
И продолжает:
- Так, девочки, теперь шпроты. Какие у вас получше будут?
А вы мне все, что есть покажите, я почитаю, что там пишут... А какие
чаще берут? А какие хвалят? Котик, какие возьмем? Говорят, рижские
хорошие... Девочки, а рижские хорошие? А вы пробовали? А они в самом
деле рижские или только этикетка? Хорошо, хорошо... А-аа-а! Вот эти
хорошие? А они крупные или меленькие?
Я краем глаза отмечаю, что спокойный бандит постепенно отключает в себе все хорошее (как будто тумблерами щелкает), и взгляд его становится все более равнодушно-стеклянным. Услышав фразу "Та-а-ак, а теперь займемся килечкой..." бандит отключает в себе остатки гуманизма, отклеивается от витрины, обходит меня, молча возникает перед хояином жизни и хозяйкой. Очередь радостно замирает. Хозяин жизни, побледнев, нервно и тонко спрашивает, мол, вам чего? Бандит, "низко голову наклоня" молча берет хозяина за грудки, и усаживает его на столик с контрольными весами. Потом очень тихо, но звучно спрашивает, выплевывая каждое слово как пулю:
- У Тебя, Падла, Сегодня Рыбный День?