в клочки собачьей шерсти
в вывернутые предплечья
в густые ручьи
в кресты да крючья
в неполученные треугольнички писем скручены наши животы и пожитки

привяжи меня к стрелке компаса
намотай на неземную ось и
держись

эта версия сна дрожит тряпичным лобовым стеклом на чьем-то взмокшем лбу
эти разговоры о будущем начинаются с отрицания настоящего и заканчиваются упованием на прошлое

моя ночь - яромир хладик, пишущий тебе длинные письма где-то внутри себя

где-то внутри спящего
кратера-великана
клейкие скамейки пахнут солодом
"да у тебя даже дома нет!" - хохочут сигнализации машин и сумасшедшие окна
до икоты
до колик в кирпичном боку трансформаторной будки
ни одна школа не рассказала нам
сколько чашек мутного зеленого чая в сутках
сколько merd'ов в одном километре дороги
и куда пропадает север, когда я сплю головой на юг

друг твоего врага мной тоже прожит
я выхожу в улей, там ходят люди с дневниками и красными ручками
рассматривают друг друга
ставят друг другу оценки за поведение и прилежание
дети подражают взрослым
взрослые подражают киногероям
киногерои подражают деревьям

повторение пройденного остается единственным востребованным видом деятельности
в троллейбусе, который идет на восток, заклинило последнюю рабочую дверь

днями напролет проветриваю кварталы свежим комнатным воздухом
скармливаю ночным звукам гранулы своего молчания
прячу по углам початые пузырьки солнечного света
вывинчиваю лампочки
ввинчиваю березовые почки
моя ночь - шаркающий почерк с тростью из слоновьей злости

будильники вырезают меня для яви узкими кусками, как из пирога

кровать распахивается, как шкатулка, из которой никто не выпрыгивает
проигрывать, рано или поздно, - удел тех, кто начинал играть
каркас крепнет и обрастает мясом
лопасти со свистом распускаются
трест лопнул
пластик треснул
окна помрачнели и опустили глаза
машины заткнулись и спустили колеса
плоскости становятся сферой

привет
ты мой дом