Чтой-то у меня сегодня все такое пишется...странное...

Свет
Вечер…Свет фонарей с трудом разгоняет вязкую осеннюю мглу. Ледяной дождь с холодным упорством пытается залить город, скрыть его под водой. Волосы давно намокли, и холодные капли стекают по шее, под одежду. Клен, растерявший к ноябрю всю свою листву, совсем не защищает от дождя, но она все равно не уходит. Она стоит здесь уже час…как стояла вчера и будет стоять завтра. Перед ней, через дорогу – мрачная громада многоэтажного дома. Чтобы остановить бег мыслей по кругу, она в который раз пересчитывает горящие окна. Каждый раз число получается разное, но те два окна, угловые на седьмом этаже – они все еще темны. Она терпеливо ждет, она привыкла ждать. Зябко поводит плечами и гонит прочь мысль о простуде.

Вдруг сердце совершает прыжок и замирает где-то около горла…да, так и есть…слабый отблеск – открылась входная дверь…а вот зажегся свет в коридоре. Губы вздрагивают в подобии улыбки – она почти слышит его слова: «Ну здравствуй, здравствуй, звереныш. Заждался, да? Ты уж прости лентяя…сейчас, сейчас накормим тебя…ну же, дай раздеться, кошачья твоя морда…». Вспыхивает левое окно – он зашел на кухню…сейчас он включает чайник…а сейчас – открывает холодильник, небось почти пустой, если не считать кошачьей еды. Второе окно освещается пляшущим голубым светом – он включил телевизор. Она представляет, как он не спеша стягивает свитер, попутно разговаривая с диктором новостей, комментируя все его высказывания. Вот мелькнула тень в кухонном окне – он заваривает чай, достает из принесенного с собой пакета булочки – он сладкоежка, может забыть купить хлеб или картошку – но булочки не забудет никогда. Свет на кухне гаснет – он устроился на диване с огромной кружкой в руках…Спустя какое-то время загорается желтоватый круг – это он выключил телевизор…теперь будет читать до полуночи, чуть щурясь в слабом свете лампы под стареньким абажуром…а потом так и уснет, с книгой в руках. Она снова улыбается и тихо шепчет: «Спокойной ночи, любимый…»

Когда-то…давно, в прошлой жизни, все было бы иначе…свет на кухне горел бы еще до его прихода…и чай бы уже ждал его, и не только чай. И он сначала обнял бы ее, а уж потом погладил кота…а потом она хохотала бы над тем, как он спорит с выступающим по ТВ журналистом, потом слушала бы его рассказ о том, что случилось днем, а потом он бы замолчал и уверенно потянулся к ней … И много позже, засыпая и счастливо улыбаясь, она шепнула бы ему на ухо : «Спокойной ночи, любимый…»

Но это все было давно…до ставшего чужим взгляда, и холодных слов, и боли… «Так будет лучше для нас обоих» …Пусть будет так, любимый. Я надеюсь, что тебе и правда так лучше. Я обещала, что не буду пытаться увидеть тебя…Я выполняю обещание. Она вздохнула, запахнула поплотнее пальто и направилась к остановке…время позднее, ее ждет дом, семья…и никто не знает, что она живет ради вот этих двух часов…когда в его окнах загорается свет.

…
Стоя у окна, за шторой, он проводил ее долгим взглядом… Он давно научился узнавать ее фигурку при любом освещении, в любой одежде… Знал, что она появляется всегда примерно в одно время и замирает там, под кленом, не сводя глаз с окон. Несколько раз он порывался спуститься и окликнуть ее…но что он ей скажет? Пожав плечами, он выключил в квартире свет, вышел на лестницу и запер за собой дверь. Что он скажет незнакомой женщине? Он ведь ничего о ней не знает…Как не знает и того, почему его друг отдал ему ключи и документы от квартиры…и попросил каждый вечер приходить и в определенном порядке зажигать в комнатах свет. Он не знает - зачем, но тогда, в больнице, когда все было уже ясно и ничего было не исправить, он пообещал другу выполнить его просьбу. И он выполнит. Пока она приходит под этот клен, свет в окнах будет зажигаться.